И чем быстрее гибли растения, тем хуже становилось тем, которые оставались живыми, потому что при гниении выделялись ядовитые вещества. И вот все кончено. Как мгновенно размножилась афанокапса, так внезапно и погибла.

Желтый Портфель умолк. И мы долго молчали, увлеченные картиной закованного в черную броню огромного озера. А потом Степка вспомнил, зачем мы пришли к Желтому Портфелю.

— Значит, и тут получилось хорошо, что озеро зацвело? Не только рыбам корм нарастает, но еще и дрова...

— Нет, мой дорогой, не совсем так, — замотал головой наш консультант. — Если так цветет вода, как в Лимане, то для рыбы это гибель. Когда разлагаются погибшие водоросли, то на их окисление уходит весь кислород и для рыбы ни грамма не остается! Я слышал, что на Каховском море из-за водорослей начала дохнуть рыба,

— И неужели же ничего нельзя сделать? — воскликнул Степка.

— Сделать? Если подумать, то, Наверное, можно. Хоть задачка эта не из легких. Но все в руках человеческих. Если в руках у человека водоросли!

Ничего не понимаю. То Желтый Портфель говорил, что водоросли — это хорошо, потому что ими кормится рыба и они дают нам кислород. Потом оказалось, что водоросли — это плохо, потому что, когда они слишком сильно разрастаются, то отбирают у рыбы кислород. А теперь выходит, чтобы справиться с водорослями, нужно их же еще и добавлять?

— Вот именно, добавлять, — кивнул Желтый Портфель. — Если добавить водоросли к водорослям, то водорослей станет меньше.

— Но это же противоречит всем законам математики! — не выдержал Степка. — Если у меня есть два яблока и мне дадут еще два, то у меня их не станет меньше.

— Как сказать, — засмеялся Желтый Портфель, — я ведь могу съесть три яблока из тех четырех, что у меня окажутся, и тогда будет меньше...

— Ну, это уже шутка, — обиделся Степка, — а я серьезно говорю.

— И я серьезно!

— Докажите! — запальчиво крикнул Степка, совсем забыв, что говорит со старшим.

— И докажу, — невозмутимо отвечал наш консультант. — Есть у меня два друга. Такие же мальчики, как и вы, только не из девятого, а из восьмого класса. Живут они на речке Молчанке. Речка такая мелкая, что курица перейдет. Вода течет медленно и противно пахнет, потому что сваливают туда всякий мусор. Воду из Молчанки никто не пьет.

Когда вышел закон об охране природы, ребята решили взять под охрану свою Молчанку. Как это сделать, они не знали и обратились за помощью к учителю биологии.

— Принесите мне две большие банки воды из Молчанки, — попросил их учитель, — и отдельно в третьей банке тины из болота.

— А тину-то зачем?

— Разве может быть на свете что-нибудь лучше тины? Несите, несите, а там сами поймете зачем.

Принесли ребята все, что просил учитель. Спрашивает он ребят: «А что будет, если мы в тухлую воду бросим тины?»

— Наверное, то же, что будет с помойкой, если в нее бросить тухлых яиц. Еще хуже станет.

— А вы попробуйте. Может быть, и наоборот получится?

Бросили ребята в каждую банку по горсти тины. Понюхали. Показалось им, что вода еще хуже запахла.

— А теперь поставим одну банку на свет, другую спрячем в темноту и понаблюдаем.

Прошло сколько-то времени. Может быть, день. Может, неделя. Открыли банки. Понюхали. Не только сами нюхали. Весь класс нюхал. В той банке, которая стояла на свету, запах исчез. Вода стала такой прозрачной и чистой, как из родника. Всю грязь, весь запах поглотила водоросль спирогира, из которой состоит тина.

— А теперь установим на речке фильтр из тины и будем процеживать воду, — предложил ребятам учитель. Сделали установку своими руками. Поместили туда тину. А к концу лета стали замечать, что вода в речушке уж не такая противная и пахнуть вроде бы стала меньше.

— А как фамилия этого учителя? — перебил Степка нашего консультанта.

— Не помню, — замялся Желтый Портфель, — да это и не так важно.

— А я знаю, что это были вы, — сказал Степка.

— Ну, может быть, и так. Но прибор-то сам, биологический поглотитель, придумал не я. Придумали его ученые из МГУ, из Московского университета. С его помощью можно будет чистить реки в Москве и других больших городах.

— Но мы с вами начали разговор о другом, — вспомнил Степка, — мы говорили, как очистить Каховское море от водорослей, а не от грязи и дурного запаха. И о четырех яблоках...

— Давайте разберемся, — Желтый Портфель начал издалека, — почему Каховское море так яростно цветет? Да потому, что днепровская вода несет много всяких веществ, которыми питаются водоросли. Сравните с американским озером Мичиган. С тех пор, как заводы стали сбрасывать в него соли фосфорной кислоты, в нем разрослись водоросли, и озеро стало быстро стариться, превращаться в болото.

— Почему же многие реки цветут, а Иркутское море не цветет?

— Да потому что течет Ангара из Байкала, а Байкал так же чист, как озеро Мичиган сто лет назад. Пока Ангара чиста, она не зацветет, и Иркутское море не станет болотом.

Притоки Днепра несут много разных отходов. Вот если бы в устьях этих притоков поставить биопоглотители из тины, тина собрала бы из воды все загрязняющие вещества, и вода в Днепр пошла бы чистая. Тогда бы и цвести Каховское море не стало вовсе. Поняли?

— Поняли. Ну а как с яблоками?

— Очень просто. У тебя было два яблока — это цветущие водоросли Каховского моря. Тебе дали еще два — это прибавили водоросли, которые образуют тину. Стало четыре яблока. Верно?

— Верно.

— Из них ты взял три яблока и съел...

— Вы снова шутите, — насупился Степка.

— Да нет же, не шучу. Тина поглотила из воды всю грязь и все остальные водоросли перестали цвести. Осталось только немного тины. Это все равно, что ты съел три яблока и осталось одно. Так?

— Так-то оно так,— не успокаивался Степка,— но, значит, можно в воду рек сливать сколько угодно всякой дряни. И все поглотят водоросли?

Желтый Портфель покачал головой:

— К сожалению, нет. Хоть водоросли и растут там, где уже ничего не растет, хоть они сейчас и окисляют своим кислородом сточные воды в больших городах и делают их чистыми, но всему есть предел.

Американское озеро Эри, из Больших озер, когда-то было чистым и прозрачным. Но города, которые раскинулись по его берегам, столько спускали грязной воды, что теперь там не растут даже водоросли. Ни одного живого существа не нашли биологи в озере Эри, кроме нескольких червей на дне. Эри стало мертвым озером!

— Но ведь есть кроме водорослей физика и химия, которые достаточно могучи, чтобы очистить воду. Сделать ее даже дистиллированно чистой,— попробовал я выложить свои знания.

— Она химически чиста, но такая вода мертва. Ни пить ее, ни купаться в ней нельзя. Только тогда, когда в воде будут водоросли, она сделается биологически чистой. Без водорослей всякая вода мертва.

Уже поздно мы расстались с Желтым Портфелем. Я пришел домой, но спал плохо. То мне снились желтые, как яичный желток, цветущие озера, то трубы городской канализации, в которых мы со Степкой блуждали и никак не могли выбраться, то дохлая рыба на морских берегах, то страшное в своей безжизненности мертвое озеро Эри.

Мне стало жарко и душно. «Воды» — крикнул я осипшим голосом. Появился Желтый Портфель со стаканом в руке и ехидно улыбнулся: «Пей на здоровье!» Я выхватил у него стакан и залпом выпил. Мне показалось, что все внутри похолодело от этой воды, а Желтый Портфель засмеялся: «Водичка-то дистиллированная». «Я выпил мертвую воду!» — с ужасом подумал я и... проснулся. Надо мной склонился Степка и капал на лицо из стакана, приговаривая: «просыпайся, засоня!».

— Какую воду на меня льешь? — отстранился я, вытирая мокрую щеку, — дистиллированную?

— Что за чушь? — не понял Степка, а потом, сообразив, рассмеялся, — это тебе после вчерашних разговоров дистиллированная вода снится. Наша Ангара ведь самая чистая река в мире и нам не нужна дистиллированная вода.