Солнце коснулось горизонта.
Сайка обратила внимание, что Рене пошёл немного быстрее и как-то по-другому. Увереннее. Ритмичнее, что-ли. Он шёл, как будто и не устал совсем, что-то тихонько бормоча себе под нос.
– Эй, ты чего? – окликнула его отставшая девочка.
– А? – оглянулся тот, – Слушай, Сайка, ты когда-нибудь стихи писала?
– Я? Нет… – растерялась девочка.
– Я тоже… Я ведь и писать-то недавно научился, – и, неожиданно решившись, – Вот, послушай, – Рене остановился, заложил руку за спину и торжественно объявил: – “Забытая песня”.
Сайка молчала, открыв рот.
– Здорово! – наконец выдохнула она, – Ты это прямо сейчас придумал?
– Ну да, – неожиданно начал оправдываться Рене, – Понимаешь, как-то само собой вышло. Я просто шёл и вот… Пусть эти стихи будут для тебя, хорошо?
Девочка опустила глаза. Они были переполнены благодарностью.
– Мне ещё никто не писал стихов… спасибо тебе, Рене…
Пристанища так и не нашли. Пришлось ночевать под открытым небом. Всю ночь жались друг к дружке и почти не спали. Утро занялось хмурое, холодное, неприветливое. Казалось, мутный воздух пропитан влагой как губка. Рене чувствовал себя совсем разбитым. Ныло всё тело. Сидеть на одном месте было нестерпимой мукой. Едва развиднелось, отправились в путь.
Солнце встало за плотным слоем облаков. Но вместо долгожданного тепла принесло холод. На траву упала роса, которая вскоре превратилась в иней. Равнина стала белой. Рене продрог. Снова начал донимать голод. Но самым неприятным было то, что на заиндевевшей земле оставались прекрасно различимые неровные цепочки следов.
Иней растаял только к вечеру. Равнина снова окрасилась зеленью. Сайка устала и была подавлена. Рене чувствовал себя всё хуже. Его знобило, на щеках полыхал нездоровый румянец. Устроили привал. Рене буквально рухнул на песок и зашёлся долгим натужным приступом кашля. Сайка смотрела на него с нескрываемым чувством тревоги.
– Плохо, – пробормотал мальчик, – Ещё немного, и я не смогу идти…
– Ты дойдёшь, ты обязательно дойдёшь. Ты сильный, – затараторила Сайка.
– Погоди, – поморщился Рене, – Давай поклянёмся друг другу, что закончим это приключение, что бы с каждым из нас не случилось.
– Конечно, закончим, – Сайка уставилась на него, – Ты только сейчас ничего не говори, силы береги…
– Нет… не так. Понимаешь, просто мне будет легче, если я буду знать, что ты победишь Архота, что бы со мной ни случилось…
Сайка посмотрела на него испуганно и серьёзно.
– Клянусь!
– Клянусь, – словно эхо хрипло отозвался Рене.
Дальнейшее Рене запомнил смутно. Они опять шли по пустой безлюдной равнине. На северо-востоке, на самом краю горизонта, зыбкой дымкой показались белёсые вершины гор. Река опять понемногу сворачивала к югу, уводя в сторону от цели, но у Рене не хватало сил принять решение и свернуть. Он понимал, что песчаный берег для них – это какая-никакая, но дорога, последний ориентир в этих пустых безлюдных землях. Дороги всегда приводят к человеческому жилью. Свернуть – значит отказаться от всякой надежды в ближайшее время встретить людей.
Солнце зашло. Начало темнеть. Берег поднялся и стал круче. Песчаная отмель сменилась серой каменной плитой, ровной, как стол. Река делала резкий изгиб к юго-западу и снова убегала на восток, огибая камень. Крупные валуны, похожие на остатки какой-то каменной стены, испещрённые глубокими трещинами, словно поверженные исполины лежали на излучине.
– Самое место для ночлега, – пробормотала Сайка.
– Да, по крайней мере, ветер не задувает, – откашлявшись, поддержал мальчик.
Широкая трещина практически расколола огромный камень надвое. Забравшись в неё, дети обнаружили какой-то мусор, мелкие камушки, несколько крупных веток и… следы старого костра.
– Люди, Рене. Здесь были люди, – закричала Сайка.
Рене надолго закашлялся. Он не ответил. Ему было совсем плохо. Сев на землю, он привалился к камню и закрыл глаза.
– Не спи, Рене, слышишь, вставай. Мы пришли! Где-то рядом люди.
Мальчик открыл глаза и с большим трудом поднялся на ноги.
– Пойдём, – хрипло пробормотал он…
Выбравшись из трещины, дети снова подошли к реке. Перед ними высилась полуразрушенная каменная стена с высокими воротами, больше похожими в темноте на грот. Именно в эти ворота и текла река, превратившаяся в широкий бурный поток. Перед воротами возвышался тёмный предмет, который они сначала в сумерках приняли за большой чёрный камень. Это была большая рыбачья лодка, когда-то очень добротная и надежная, вставшая на вечный прикол. Корма лодки, наполовину погружённая в воду, сгнила. В передней части лежал большой серый ком брошенной парусины, под которой угадывались очертания продолговатого предмета.
Рене подошёл и откинул ткань. Сайка отшатнулась и закричала. Рене ещё никогда не слышал, чтобы Сайка так кричала…
В доме Хирны
Высокий старик с длинной седой бородой быстро прошёл по красно-жёлтой ковровой дорожке и почтительно склонился перед волшебницей:
– Ты уверен, что они выбрались из долины?
– Да, Великая…
– Как?
– По реке, Великая…
– Это верная смерть.
– Они не знали этого. Я видел следы крови по ту сторону Неприступных Гор.
– Так они живы? Где они сейчас?
– Они пошли Дорогой Времени, Великая…
– Что ж. Может, это и к лучшему… Монета у меня всё равно уже есть. По крайней мере, Архоту они не достанутся. И на нашем пути они больше не встанут…
– Я плохо сказал, Великая. Они только что прошли Дорогу от начала до конца…
– Что? Они вышли из Ворот?
– Да, Великая… Время не тронуло их. Мальчик болен. Они идут к Ири-Тао…
– Силы небесные… Их надо остановить!
– Поздно. Они только что ступили на земли Мёртвого города, Великая…
– Книгу. Скорее, книгу!
– Одумайся, Великая… Их не остановило само Время. И нет магии более грозной, чем магия Стража! Ты бессильна.
Лицо волшебницы исказила судорога.
– Пусть так… Что сейчас делает Нищий?
– Архот? Он гнался за ними, Великая. Но не посмел ступить на Дорогу. Он уже был там. И он знает свой Приговор. Он в ярости.
– Архот знает, что они живы?
– Пока нет. Но скоро узнает.
– Откуда?
– Один из твоих людей предаёт тебя, Великая…
– Кто?
– Саман подобрал монету…
– Почему его не остановили?
– Прикажи, Великая, его остановят…
Долго, очень долго думала волшебница. Старик стоял молча, почтительно сложив руки на груди.
– Нет. Пусть всё идёт так, как идёт. Если уж само Время бережёт их, даже я не встану на их пути. Если Архот решит сунуть свою голову в петлю, – волшебница криво усмехнулась, – Не буду ему мешать. В конце концов, это всего лишь голова Архота. Проследи, чтобы Саман больше никогда не вошёл в этот дом… Что ты узнал о девочке?