Зала была обтянута до половины стены ткаными обоями, изображавшими плывущие по волнам корабли, а выше, прямо на штукатурке, были написаны красками сражения и битвы. Особенно хорошо удались художнику гербовые щиты, развевающиеся одежды рыцарей и попоны коней, тоже украшенные гербами.

В зале стояло два поставца чёрного дерева, а на них расставлены были напоказ редкой работы кубки, кувшины и блюда. И у каждого поставца на страже стояли слуги. Но, кроме этих поставцов, другой мебели не было, и поэтому никто не сидел, а все разместились у стен, терпеливо ожидая и перешёптываясь.

И только когда проходил залой вельможа в одежде из золотого сукна или багровой парчи, ряды ожидающих начинали колыхаться и тянуться к нему, как прилив тянется к луне.

Колумб стоял в стороне, и так как он был чужеземец и одет очень скромно, то никто с ним не заговаривал. Вокруг него было небольшое свободное пространство, и он стоял один, как на маленьком острове.

Вдруг двери широко распахнулись, и все зашептали:

— Король! Король!

Но это был не король. Это вышел знакомый Колумбу королевский секретарь и позвал:

— Христофор Колумб, генуэзец, следуйте за мной.

Колумб отделился от стены и пошёл за ним. Они прошлинесколько комнат. Молодой человек шёл не оглядываясь и молча. Наконец он остановился у закрытой двери и сказал:

— Сейчас вы увидите его величество. Его величество расположен к вам благосклонно, поэтому не волнуйтесь и отвечайте громко и коротко на все вопросы.

Он открыл дверь и пропустил Колумба вперёд. Король стоял посреди комнаты. Колумб не мог рассмотреть его, у него перед глазами словно плыл туман. Сквозь туман раздался голос короля:

— Дон Христофор, подойдите.

Он ступил шаг.

— Я знаком с вашим проектом, одобряю его и дам вам всё, что нужно, чтобы его осуществить…

Колумб поднял голову. За спиной короля он вдруг увидел Фортуну — счастье, такую, какой её изображают картины: она стояла на парящем в воздухе шаре. Колумб протянул руки, чтобы удержать её, и подумал: «Почести и богатство, почести и богатство; нас двое, нам двоим…»

— Что вы хотите? — громко спросил король. Может быть, он спрашивал уже второй раз.

— Десятую часть доходов с открытых мною стран, звание-адмирала и вице-короля этих стран для меня и моих потомков, — громко ответил Колумб.

Наступило молчание. Колумб вдруг увидел короля. Он был маленький, невзрачный и смотрел растерянно. Секретарь, нагибаясь к нему, почтительно шептал ему на ухо.

— Ваш проект будет рассмотрен комиссией, — вдруг сказал секретарь и выпрямился. — Ваши требования так велики, что его величество хочет обдумать их. Вас известят.

На стене за спиной короля в самом деле была изображена Фортуна. Сейчас Колумб ясно её рассмотрел. Она действительно была тут, неподвижная, пригвождённая в золотой раме к стене, уносящаяся вдаль на парящем в воздухе шаре.

Колумб взял кошелёк за два угла и перевернул. Из него вылетела муха.

— Не много, — сказал Диего и засмеялся.

— Всё, — ответил Колумб и бросил кошелёк под кровать.

— Тогда идём гулять, — предложил Диего. — Когда гуляешь, не скучно без обеда.

— Обед-то у нас будет. Неужто после того, как мы целый месяц платили по-королевски, хозяйке жалко покормить нас неделю в долг. А к тому времени соберётся же наконец комиссия.

Диего не ответил. За последнее время ему немного надоело слушать про эту королевскую комиссию.

— Я вчера опять ходил туда, — сказал Колумб. — Назначили комиссию из учёных докторов и епископа Сеуты. На-днях всё решится.

— Идём гулять, — сказал Диего и потянул отца за рукав.

Они пошли на набережную. Там всегда было интересно. Приходили корабли со всего света. Матросы торговали африканскими плодами и попугаями и своей собственной старой одеждой. Всегда была какая-нибудь драка. Воришки ловко обманывали приезжих, и было смешно смотреть на их проделки. Под незаметным взмахом ножа чужие чемоданы будто сами собой раскрывались, рассыпали ворохом бельё, и целая стая мальчишек разлеталась во все стороны, унося чужие пожитки, а владелец ещё не успевал обернуться и сообразить, в чём дело.

На этот раз, когда Колумб с Диего пришли на пристань, они увидели растрёпанное грузовое судёнышко, на буксире возвращавшееся домой. Оно едва двигалось, качалось и спотыкалось, как пьяное. Одну мачту у него, как видно, сорвало бурей, и она, падая, повредила борт. Другую пришлось подпилить самим матросам, и обрывки паруса болтались бестолку, ничуть не помогая движению. С берега бросили судёнышку конец и подтащили его к причалу. Матросы, видно, сами не верили своему счастью, когда почувствовали наконец под ногами твёрдую землю, и, не отвечая на вопросы обступивших их моряков и не благодаря за оказанную помощь, стали неистово браниться.

— Проклятый генуэзец! — кричали они. — Чортов Колумб, чтоб ему потонуть в дождевой луже! Чтоб ему сломать голову и шею, и правую и левую руку, и ногу — и больше ничего!

— Ай! — шепнул Диего. — Это они нас ругают?

— Чипанго! — кричали матросы. — Выдумал какой-то Чипанго, сидя в кабаке, а мы изволь искать его на море. Мы сами согласны за стойкой десять Чипанго выдумать, пусть он сам их потом ищет на море, проклятый Колумб!

— Эй, добрые люди, — сказал Колумб, — кто это вас довёл до такой беды?

— Проклятый Колумб нас до неё довёл! — закричали ему в ответ.

— Кто это Колумб? Ваш капитан? — спросил он.

— Наш капитан — добрый христианин и португалец, — пересыпая свою речь бранью, ответил один матрос. — А этого генуэзца принесла сюда нечистая сила. Он представил королю волшебную карту,  а на карте сам чорт провёл хвостом прямую черту отсюда до Чипанго. А Колумб за эту карту потребовал, чтоб ему полстраны в губернаторство отдали. А король созвал свой совет и говорит: этому не бывать, чтоб я проклятому чужеземцу пол-Португалии скормил. Пусть лучше мои португальские морячки поедут — достанется им и слава и барыши. А совет говорит: справедливое это королевское слово. Позвали они нашего капитана, дали ему карту. Поезжай, говорят, по этой прямой линии и никуда не сбивайся, потому что её чорт хвостом провёл и она волшебная — прямо угодите отсюда на золотой остров Чипанго. Только молчите, говорят, как утопленники, никому ни слова, куда едете, чтобы до этого Колумба раньше времени вести не дошли. Ну, мы взяли груз, будто не так далеко едем — до Зелёного мыса и обратно. Вышли мы в океан, а волны бешеные. Наш капитан перекрестился, а чорт святого креста пуще бабьего языка боится — он сейчас же опять хвостом махнул и ту прямую линию стёр. И затрепали нас волны, закрутили ветры, — думали, вовсе нам живыми не быть. Так и вернулись несолоно хлебавши.

— Ну и врёшь, — перебил другой. — Нахлебались солёной воды по самое горлышко.

— Идём ополоснём его вином, — предложил третий, и они гурьбой повалили с пристани.

— Идём в эту комиссию. — Колумб дёрнул зазевавшегося Диего за руку: — Идём. Я их убью, воров, обманщиков!

Пока они добрались до комиссии, Колумб немного остыл; свежий ветер дул с моря и остудил его пылающее лицо.

— Всё равно без меня им не доплыть до Чипанго. Ты увидишь, как они меня сегодня приветливо встретят. Они теперь поняли, какая разница между трусливыми наёмниками и человеком отважным и предприимчивым.

Действительно, королевский секретарь встретил их приветливо, потрепал Диего по щеке и спросил, чем может быть полезен.

— Вы что же, грузовые корабли посылаете на Чипанго? — спросил Колумб, насмешливо улыбаясь.

Королевский секретарь ничуть не удивился. Повидимому, до него уже дошли вести о несчастном судёнышке, и он ответил Колумбу с ещё более явной и ядовитой насмешкой:

— Что вы! Нам наших грузовых кораблей жалко. Мы даже и простую лодочку не пошлём на верную гибель.

— Но я же сам видел и слышал…

— А этого вы не слышали, что вчера было заседание комиссии и учёные господа сочли ваш план плодом фантазии или далее просто шуткой? Вообще все эти плаванья требуют огромных средств и тем угрожают государственной безопасности.