Сорвав дубовый листок, Джейн подняла его над собой вместо кровоточащего сердца и исполнила довольно убедительную ритуальную пляску — с прыжками, притопами и извиваниями. Бетти и Пёс немедленно к ней присоединились, и сцена получилась просто душераздирающая.

— Надо, чтобы жрецы вырезали сердца только у тех девушек, которые не важны для сюжета, — ещё не отдышавшись от прыжков с притопами, продолжила Джейн. — Я же не хочу… то есть Скай же не хочет, чтобы её главную героиню принесли в жертву… Конечно, Койот в самый ответственный момент попытается спасти Радугу. Но тогда Маргаритка бросится к нему и начнёт умолять, чтобы он не рисковал собой. Вот я и думаю: а что, если попробовать молнию? Скажем, за секунду до того, как у Радуги начнут вырезать сердце, молния как шандарахнет прямо в жертвенник! Он — раз! — и пополам.

— Ба-бах! — Бетти, сражённая молнией, замертво упала на траву. Перед падением, впрочем, она успела завершить ритуальную пляску впечатляющим притопом.

— Точно! Удар молнии убивает жрецов. Гениально! — Джейн, схватив ручку, принялась что-то торопливо вписывать в свою тетрадку, и вскоре на её лице появилось хорошо знакомое Бетти отсутствующее выражение. Бетти, конечно, поднялась с земли и ещё немножко попрыгала и потопала, но без особой надежды, что Джейн её заметит. Джейн и не заметила. А потом она и вовсе ушла в дом, бормоча себе под нос что-то про молнии.

— Хочешь играть в пьесе? — спросила Бетти у Пса. — Я хочу.

Пёс стянул у неё с головы полотенце и тут же принялся его рвать. Он готов был играть в пьесе, но только без костюмов.

— А теперь что будем делать? — Бетти присела перед кустом форзиции, чтобы проверить, что происходит на той стороне. Но Ианты с Беном во дворе не было. Значит, в секретных агентов уже не поиграешь. Подумав ещё немного, она сказала Псу: — Давай играть в свидание.

Это была новая игра, но Бетти и Пёс уже знали, как в неё играют, так что Бетти сразу приступила к подготовительной части. Она заправила рубашку в штаны и отряхнула грязь с колен — она же была папа, а папа не пойдёт на свидание растрёпой. Потом она попыталась набросить полотенце на Пса, чтобы он стал ужасной тётенькой в кроличьей шубе. Но Пёс не желал терпеть на себе полотенце, он желал трепать его и рвать в клочья. Поэтому Бетти решила, что пусть тогда ужасной тётенькой будет Фантик.

— Зато ты можешь вести машину, — сказала она Псу.

Машиной назначили красную тележку. Бетти вытащила из неё всех зверей, кроме слоника Фантика, и усадила их рядком вдоль кустов форзиции. Из обрывков полотенца она сделала верёвку, привязала один её конец к собачьему ошейнику, другой к тележке, а сама села рядом с Фантиком и зарычала радостно и громко, как мотор: р-р-р-р-р! — и Пёс, конечно же, понял, что надо тянуть тележку вперёд.

Потом он понял, что тянуть тележку вперёд гораздо веселее, чем стоять на месте. А потом понял, что тянуть её вперёд очень быстро — ещё веселее. И чем быстрее её тянешь, тем делается веселее и веселее. И вскоре он уже нёсся по двору во весь опор, а тележка подпрыгивала, кренясь то вправо, то влево, а Бетти кричала, чтобы он остановился, а Фантик отчаянно пытался не выпасть и не пропасть.

После нескольких кругов Пёс так разогнался, что во дворе ему стало тесно и — ПЁСИК, СТОЙ! ПЁСИК, ПОЖАЛУЙСТА! — вся компания, обогнув гараж, вылетела на улицу Гардем, и тут глаза у Бетти стали огромными от страха — прямо навстречу им мчался зелёный автомобиль. Когда в самую последнюю секунду Пёс встал как вкопанный, тележка перевернулась, и Бетти… Бетти-то благополучно откатилась в придорожную траву, но она сразу же вскочила и побежала, потому что не думала о себе, а смотрела на голубого слоника Фантика, который тоже выкатился из тележки… и продолжал катиться… прямо на дорогу. Бетти закричала, Пёс залаял, и…

И завизжали тормоза зелёного автомобиля, который — о счастье! — остановился в шаге, даже в полушаге от Фантика. Бетти бросилась вперёд, выхватила своего слоника из-под нависшей над ним машины — мой маленький, сказала она ему, мой самый-самый дорогой, я буду теперь лучше за тобой смотреть, обещаю, я буду заботиться о тебе всегда-всегда. Когда бедный Фантик оправился от потрясения, Бетти уже знала, что она должна сейчас сделать. Сказать спасибо водителю машины.

Если бы Бетти могла придумать для себя испытание страшнее, чем то, через которое она только что прошла, то вот это было как раз оно: подойти к незнакомому человеку и сказать ему спасибо. И всё-таки любовь к Фантику придала ей мужества. Бетти храбро шагнула к водительскому окошку. Но когда она подняла глаза, мужество покинуло её. Потому что водитель был не просто незнакомый человек. Он был незнакомый и ещё… не такой. И Бетти, не сказав ему ни слова, развернулась и бросилась бежать. И даже вбежав в дом, она не остановилась, а со всех ног кинулась к лестнице — скорее, скорее, отыскать Джейн и всё ей рассказать.

— Что значит «не такой»? — спросила Джейн.

— У него лица под шляпой почти не видно, только большие чёрные очки.

Джейн сделала два кольца из пальцев и приставила их к глазам.

— Вот такие?

— Нет, больше. Они большие, как… — Бетти запнулась. Огромные чёрные очки незнакомца что-то ей напоминали, что-то очень знакомое… Наконец она вспомнила: картинку с мухой из одного Розалиндина учебника. — Как мушиные глаза! Джейн, а если они не очки? Если они глаза? Тогда он… тогда он — человекомух!

— Да ну тебя, не бывает никаких человекомухов.

— Я сама его видела!

— Ну хорошо, и как же он с тобой разговаривал? Вот так, да? Ж-ж-ж-ж-ж! — Для убедительности Джейн даже помахала руками, как крылышками.

— Не знаю. Он не разговаривал.

— Тогда у тебя нет никаких доказательств.

— Но, Джейн…

— Ладно. Главное, что Фантик цел и невредим. Иди! — Джейн опять взялась за ручку, потому что она работала над пьесой, а Бетти уже и так сильно её отвлекла.

И Бетти ушла. Но кто бы и что бы ей ни говорил, она твёрдо знала одно: этот незнакомец плохой человек, хоть он и успел вовремя остановить свою машину. И она знала ещё одно, тоже твёрдо: хорошо, что она и Пёс — секретные агенты. Это пригодится, если Человекомух опять появится на улице Гардем.

_{Глава девятая}

Пас, пас, пицца!

Сёстры растерянно стояли перед папиной дверью. Через пятнадцать минут ему уже надо быть на катке, а он всё не выходит из комнаты.

— Постучи ещё раз, — посоветовала Джейн.

Розалинда постучала. Тишина.

— А если папа заболел? — спросила Бетти, прижимая к себе Фантика. С тех пор как её голубой слоник сегодня чуть не попал под колёса, она не выпускала его из рук.

— Почему он должен заболеть? Он просто готовится к свиданию, — сказала Розалинда и снова постучала. — Папа, тебе не надо помочь выбрать галстук?

Дверь распахнулась. На пороге стоял мистер Пендервик — в костюме и с тремя галстуками на шее.

— Нет уж, лучше я сам. А то вы, чего доброго, опять начнёте махать щётками, как прошлый раз.

— Но из этих трёх ни один не подходит к твоему костюму, — заметила Джейн.

— Мне всё равно.

Дверь захлопнулась.

— Папа нервничает, — сказала Розалинда. — Иначе бы он так себя не вёл.

— И нервы у него уже на пределе, — добавила Скай. — Ещё несколько свиданий — и папа совсем сойдёт с ума. А мы станем круглыми сиротами, и тогда я даже представить не могу, что с нами будет.

— А я могу. Нас, например, разлучат, и мы будем жить на четырёх чердаках в холоде и голоде. А потом нас спасут четыре старых индийских джентльмена. — Джейн читала «Маленькую принцессу»[18] бессчётное число раз.

Бетти, которой мысль о холоде и голоде совсем не понравилась, крепче прижала к себе Фантика.

Розалинда хотела постучать ещё раз, но передумала. Вдруг стук его тоже нервирует?