С этой ночи и на много дней вперед моим постоянным спутником стал страх.

Я заснула только под утро, но около шести часов проснулась и встала, чтобы отпереть дверь. Затем я снова легла и задремала, и меня разбудила Мэри-Джейн, которая принесла мне на подносе завтрак.

— Миссис Грентли сказала, что вам лучше полежать сегодня утром, — объявила она мне.

Спросонья я с трудом поняла, что она мне говорила, потом, наконец, я пришла в себя и поблагодарила ее.

Она подняла мне подушки, прислонив их к изголовью кровати, чтобы мне было удобнее сесть в постели, и поставила мне на колени поднос.

— Вам что-нибудь еще нужно, мадам?

Она была не похожа на себя — казалось, ей не терпелось выйти из комнаты. Боже мой, не иначе ей уже рассказали про мои ночные похождения!

Я отпустила ее и налила себе чай. Есть я все равно не могла, поэтому, выпив несколько глотков чаю, я поставила поднос на пол рядом с кроватью и снова легла, вспоминая ночные события. Может, все-таки мне все это приснилось или померещилось? Нет, мне не мог померещиться сквозняк из открытой двери и задернутый кем-то полог кровати. А если я сама задернула его, не зная, что делаю, как это бывает у сомнамбул? Что если я встаю во сне, что если я и есть сомнамбула? Нет, это чепуха, этого не может быть, иначе и Дилис, с которой я жила в одной комнате в пансионе, и Габриэль сказали бы мне об этом. Нет, я здесь не при чем, и мне ничего не померещилось. Моему жуткому приключению должно быть логическое объяснение — всему на свете есть логическое объяснение, надо только постараться его найти.

Я встала и позвонила, чтобы принесли горячую воду. Когда я приняла ванну и уже заканчивала одеваться, в дверь постучали. Я крикнула:

— Войдите! — и в комнату вошла Рут.

— Доброе утро, Кэтрин, — сказала она, с беспокойством глядя на меня. — Как вы себя чувствуете?

— Немного усталой.

— Да, вы и выглядите соответственно. Ночь была для вас очень беспокойной.

— Боюсь, и для вас тоже. Мне очень неловко, что я устроила такой переполох.

— Это неважно — вы ведь действительно испугались. Я рада, что вы меня разбудили, если, конечно, вам это помогло.

— Даже очень помогло — мне надо было с кем-то поговорить, одна я бы с ума сошла от страха.

— Теперь самое лучшее — это забыть обо всей этой истории. Я попрошу Деверела Смита дать вам что-нибудь, чтобы выпить перед сном сегодня вечером. Как только вы по-настоящему выспитесь, вам станет лучше.

Я не собиралась больше с ней спорить, так это было бессмысленно. Она вбила себе в голову, что мне приснился дурной сон, и, что бы я не говорила, ее это не переубедит.

— Спасибо за то, что вы прислали мне завтрак, — сказала я.

— Да, но вы к нему почти не притронулись — я знаю, потому что встретила Мэри-Джейн, когда она уносила поднос.

— Я выпила две чашки чаю.

— Но есть тоже надо, моя дорогая. Что вы собираетесь сейчас делать?

— Пойду погулять.

— Ну что ж, только недалеко и, — не обижайтесь, Кэтрин, — но я бы посоветовала вам не ходить больше к аббатству.

С этим она оставила меня, и я пошла вниз, чтобы выйти на улицу. Мне хотелось поскорее выбраться из дома и оказаться где-нибудь подальше от него хоть на короткое время. Больше всего в этот момент я жалела, что мне нельзя было ездить верхом, иначе я ускакала бы на вересковую пустошь, и мне сразу стало бы веселей.

Когда я спустилась в холл, я увидела Люка, вошедшего в дом с улицы. Он был в костюме для верховой езды и в этот момент был так похож на Габриэля, что в полумраке холла я почти готова была подумать, что это он и есть. Я даже чуть не вскрикнула — мои нервы после вчерашнего были в таком напряжении, что мне уже могло почудиться что угодно.

— Доброе утро! — весело приветствовал меня Люк. — Еще каких-нибудь страшилищ видели?

Он ухмыльнулся своим собственным словам — или мыслям, — и от его легкомысленного равнодушия мне стало слегка не по себе.

— Одного раза было вполне достаточно, — ответила я как можно более небрежным тоном.

— Это же надо, монах в капюшоне! Бедная Кэтрин, вы на себя были не похожи от страха.

— Мне очень жаль, что я вас побеспокоила.

— Не надо жалеть. Когда бы вам ни понадобилась помощь, дайте мне знать. Я терпеть не могу монахов. Все эти их глупости… — посты, власяницы, обет безбрачия и тому подобное… все это полная чепуха. Я люблю хорошую еду, тонкое белье и красивых женщин. Так что, если вам будет нужна помощь, чтобы справиться с каким-нибудь монахом, зовите меня, не прогадаете!

Он явно смеялся надо мной, и я решила, что мне самой следует взять такой же тон. Мое собственное мнение о том, что случилось, не изменится, но навязывать его другим бесполезно, да и не нужно. Пусть они думают, что это был сон или игра моего воображения, это их дело. Я же постараюсь узнать, кто из обитателей этого дома сыграл со мной такую злую и опасную шутку.

Я с улыбкой поблагодарила Люка и поспешила выйти на улицу. В первые же несколько минут на воздухе мое настроение улучшилось и сами собой улетучились страхи. Гуляя по дорожке мимо клумб с хризантемами и поздними маргаритками, я говорила себе, что, если буду настороже, я смогу противостоять любой угрозе. Прежде всего, раз я уверена, что ко мне приходил человек, а не призрак, я должна завести привычку перед сном осматривать свою комнату и гардеробную и запирать на замок все двери и окна. Если и после этого кто-нибудь появится, значит, мне придется поверить в привидения.

Во время обеда, который я ела в обществе Рут и Люка, кто-то из них вскользь упомянул о моем «сне», и я не возразила против этого слова, что вызвало явное облегчение у Рут. Она сказала, что благодаря прогулке я выгляжу лучше, чем утром, и я ответила, что и чувствую себя гораздо лучше. Это было правдой и прежде всего проявилось в том, что я по-настоящему проголодалась и за обедом съела даже чуть больше, чем обычно.

Как только мы встали из-за стола, в столовую вошел Уильям и сказал, что меня хотел бы видеть сэр Меттью. Я ответила, что готова навестить его тотчас же, если он может меня принять.

— Я провожу вас к нему, мадам, — сказал Уильям.

Он повел меня на второй этаж — в комнату, расположенную недалеко от моей спальни. Я уже знала, что почти все члены семьи жили в южном крыле дома: сэр Мэттью — на втором этаже, там же, где и я, Рут и Люк — на третьем, на четвертом же этаже была комната, в которой я прежде жила с Габриэлем. Тетя Сара была единственной из всей семьи, чьи комнаты были в восточном, а не в южном крыле. Большинство комнат в доме было не занято, хотя мне говорили, что в прежние времена сэр Мэттью устраивал пышные приемы, и тогда дом заполнялся гостями, жившими по нескольку дней.

Кухни, пекарня и разные подсобные помещения располагались на первом этаже, а комнаты слуг были на последнем этаже западного крыла дома. Сама я там ни разу не была, но мне сказала об этом Мэри-Джейн.

Сэр Мэттью принял меня, сидя в постели. На нем была застегнутая на все пуговицы шерстяная пижамная куртка, а на голове красовался ночной колпак. При виде меня его глаза радостно блеснули.

— Пододвиньте стул для миссис Габриэль, Уильям, — сказал он.

Я поблагодарила Уильяма и села.

— Я слышал, ты провела беспокойную ночь, моя дорогая, — обратился он ко мне, когда Уильям вышел в смежную комнату. — Рут говорит, тебе приснился кошмарный сон.

— Теперь уже все позади, — ответила я.

— Ужасно неприятная вещь, эти кошмары. И ты босиком выбежала в коридор, — он покачал головой.

— А как вы сегодня себя чувствуете? — спросила я, чтобы изменить тему.

— Лучше — особенно благодаря тому, что вижу тебя, моя милая. Но что обо мне говорить — я стар, и неважное самочувствие для меня естественно. А вот ты — молоденькая, и мы не можем допустить, чтобы что-то тебя огорчало, или…

— Больше я так не испугаюсь, — перебила я его. — Просто со мной раньше никогда такого не случалось.