С этими мыслями, слыша сонное дыхание Мыша рядом, воин и заснул.
И кто бы дал Наместнику отоспаться после бессонной ночи и боя? Разбудило его тихое шуршание, Эйзе рядом не было, воин с трудом разлепил глаза, но и в комнате малыша не было. Ремигий подскочил на ложе, растерянно осмотрел комнату – не было одежды Эйзе, его плаща, кольчуги. Меч был, а вот кинжала Наместника не было. Ремигий торопливо оделся, застучал в стену – заспанный Ярре тут же появился на пороге. Первый вопрос, вместо утреннего приветствия :
− Твои приблуды где?
Сотник удивленно ответил:
− Ночевали точно, но рано утром куда-то унеслись – все равно сегодня не в карауле.
Воин судорожно натягивал перевязь с мечом, уже собираясь идти искать Эйзе. Хорошего от Мыша он давно не ждал, что пришло в дурную мышиную головенку – неизвестно, ну, а приблуды − это еще те вожаки… Ох, мало он их лупил, ох, мало!
Ярре успокаивающе сказал:
− Да куда они денутся – ворота крепости закрыты, наружу не выйдут…
Воин кивнул, люди –нет, а вот Мыша вынесет из крепости в момент, ни одна стража не уследит. Стража во дворе мальчишек не видела, Наместник уже всерьез разозлился – найду, получат все трое… Только сначала надо было найти. Ярре с сочувствием смотрел на господина –надо же, из-за тваренка совсем потерять голову…
Просто приблуды еще вчера заметили речку возле крепости, вечером провели разведку по всем правилам, а утром решили взять с собой купаться еще и Эйзе. Что это может быть смертельно опасно для всех троих, что твари их могут захватить – ни в одну головушку просто не пришло. Мыш не рискнул будить Наместника и ушел без спроса. Все трое благополучно выбрались из крепости через обнаруженный лаз, начали спускаться вниз, к речке. С караульной башни их было видно, но так же видели и форму приблуд, понятно, что это люди, а не твари. На Эйзе вообще не обратили внимания. Мышонок с радостью согласился на прогулку, он все-таки очень скучал один. Наместник боялся за его жизнь, а мышонку хотелось с кем-то поиграть, хотя и взрослый юноша вроде.
Мальчишки разделись, вошли в воду. Мыш немного замешкался – он по-прежнему стеснялся своих синяков. Да уж, он был похож на редкую южную кошку – синяки цвели по всему телу разноцветными пятнами от синего до желтого. Да еще полосы царапин на спине – краса несусветная. Поэтому приблуды уже плескались в реке, а он только раздевался… Тихий писк, щебет – мышонок резко повернулся, на него смотрели зеленоватые глаза его сородича. Значит, не все отступили. Эйзе напрягся, отрицательно покачал головой – не хватало еще, чтобы Ремигий увидел его во второй раз с кем-то из своих. Тварь разочарованно зашипел ,Эйзе опять отрицательно покачал головой, крепко сжал губы. Он не собирался говорить с сородичем, помнил, как потом воин был ранен по его вине. Еще раз обиженный щебет, – и тваренок исчез. Эйзе сел на песок, так и не раздевшись, спрятал голову в коленки. Он немного забыл за сильным плечом Наместника о своей задаче. Ему напомнили. При следующей встрече – и выстрелят. Приблуды беззаботно плескались в реке, с крепостной стены послышался крик Наместника – он увидел свое ненаглядное чудо под крепостью и теперь выяснял, как мальчишка выскользнул за ворота. Все как всегда…
Ремигий подбежал к нему через несколько минут – успел уже наорать на караульных, обругать начальника стражи и вылететь за ворота крепости к реке. Хотел прикрикнуть и остановился: глаза у Мышонка плохие были – больные, полные вины и раскаяния. И не его глупость была тому причиной, воин видел такое же выражение – когда мышонок увидел его ранение после облавы. И след крошечной ножки у кустов на песке. И голова, засунутая между худых коленок. Мышонок поднял ее, как только заслышал шаги Ремигия, но столько отчаяния было в этой попытке спрятаться… Воин только вздохнул. В доме держать нельзя – убегает, с собой в поход – к нему приходят твари, не приведи Боги, случится бой – на чью сторону встанет? Воин мягко сказал:
− Иди, купайся, я постерегу вас, похоже, твари недалеко.
Можно подумать, Мыш –человек. Боги их знают, что у них за сущности, но одно ясно –проще с Мышом не будет, только сложнее. Какие уж там игры на ложе, уберечь бы его жизнь. Уйдет ведь, как у Ярре, и сгинет, кабаненок дурной…
Эйзе глубоко вздохнул:
− Не хочу…
Воин пожал плечами:
− Ну, как хочешь. Тогда я искупаюсь.
Эйзе сделал резкое движение, но промолчал. Оставалось надеяться, что тваренок отошел уже далеко – такая отличная мишень: безоружный Наместник. Ремигий испытующе смотрел на мальчишку, но тот молчал. Что ж, ладно, так тому и быть. Воин быстро скинул одежду, вошел в воду, поплыл в сторону приблуд. Сзади бесшумно подошел Ярре, зло сказал:
− Тварь, когда же ты прекратишь его предавать? Опять что-то рассказал своим? Думаешь, он молчит – все можно?
Эйзе тихо прошипел в ответ:
− Если так – убей…
Сотник глухо ответил:
− Как же, он позволит… Только запомни, Господин погибнет, тебе защиты не будет. Сразу прикончат…
Мыш молчал. Он не плакал, он словно оцепенел, так же, как во время возвращения в крепость. Плеск воды – Ремигий выходил на берег, присмотрелся к напряженным лицам мышонка и сотника, усмехнулся. Говорить было нечего. А вот облаву устроить бы не мешало, если твари приходят к стенам крепости средь бела дня, то что говорить об охране. Ремигий оделся, резко поднял мальчишку за руку и поволок обратно в крепость – запирать под замок. Эйзе безмолвно волочился сзади, даже не сопротивлялся. Воин втащил его в комнатку в казарме, сердито спросил :
− Связать тебя на время облавы, что ли? Что ты творишь?
Мышонок молчал, Ремигий уже начал тревожиться, Мыш вел себя очень странно. Наместник отошел к окну, с огромным трудом сказал:
− Малыш, у меня давно не было уязвимых мест – просто не было тех, кто мне дорог. Но, если с тобой что-то случится – это будет удар по мне. Я не хочу подобного…
Зачем говорить мальчишке, что боги не терпят возле Цезариона близких людей, умирают они. Но зачем торопить богов? Эйзе молча повернулся и забился в угол, в самое темное место. Воин покачал головой – ну вот, опять начинается все сначала.
− Ладно, после облавы разберемся…
И вдруг Эйзе с плачем кинулся ему в ноги, обхватил колени воина руками, не давая сделать и шага:
− Не надо, не надо облавы!
Наместник растерянно спросил:
− Почему?
Он был настолько растерян, что даже забыл грозно взреветь. Эйзе хрипло ответил:
− Они не убивать пришли – они с гор спустились потому, что совсем нечего есть. Они не уйдут, пока не смогут что-то принести…
Наместник растерянно спросил:
− Откуда ты…?
Ну , как раз откуда – понятно, маленькие ножки принесли по дорожке, но что с этим делать? Как мышонок до сих пор не может насытиться, он видел каждый день. И эти такие же голодные, и тоже, – не взрослые, уж больно маленький след был. Наместник молча сел на пол рядом с Эйзе. Ну, можно просто оттеснить ослабевших тварей в горы и подождать, пока передохнут с голоду. Можно устроить облаву и перебить их всех, если их держит здесь голод, то никуда они не уйдут. А можно…
Что там написал Император в ответ на его жалобы на бесконечную войну на Севере, не имеющую конца: «Мы бы желали, чтобы благословенный мир воцарился и в пределах северных земель…» Ага, мир. Как раз после этого письма вырезали очередной разъезд и трупы выложили в красивом правильном порядке –для большего издевательства. Но оттого, что он прикончит еще пару десятков этих малолетних воинов, – кому станет легче? Темные боги, Империя достаточно сильна, чтобы быть милосердной. Только эти мелкие не поймут ничего. Ладно, и не надо, чтобы понимали, но хоть Эйзе перестанет его бояться. И как это назвать ? Но, может, у мелких более взрослый вожак, и он поймет, в чем дело? Эйзе тихо всхлипывал рядом. Воин хмуро спросил :
− Если я дам им еду, они уйдут?
Эйзе кивнул:
− Да, надо будет унести ее в селение.
Наместник цинично усмехнулся: