Она была удивлена, откуда она могла его знать. На самом деле подумал Юрка. Во первых она на шесть лет старше. Она поступила в институт, когда ей было семнадцать, а он в школу пошел с восьми лет и учился в пятом классе, потом его армия, после армии он здесь почти не жил, а уехал в город. Получалось, она его не знает, а он ее знает очень хорошо.

- Неужели ты, правда, меня не знаешь? - Спрашивал он.

- Конечно, нет.

- Ну, тогда и не надо.

- Нет, ты скажи.

- Да оно тебе надо, потом.

- Но я хочу представить тебя своим друзьям.

- Если хочешь я сам, а вообще-то ни к чему. Кто они мне? А тебе потом скажу.

Лесина компания смотрела на Юрку и одобряла ее выбор. Юрка это замечал. Довольная Леся улыбалась. Юрка был из средних, нормальных на вид парней. Невысокого роста, темные, чуть пушистые волосы, тонкой стрелкой черные подкрашенные усики, голубые глаза, правильные черты лица, нос прямой с чуть заметной горбинкой, результат драки по молодости . Одет по моде в микро вельвет, сверху импортный плащ. Шмотки Юрка берег. Дома он ходил просто. На работе любил спецовку. Ему нравились кирзовые сапоги, и удобный костюм  х/б, и фуфайка. А костюм и плащ он одевал по праздникам, или когда ехал сюда в село.

Компания веселилась. Лесины подруги были довольны, что ей нашелся кавалер и теперь им не надо опекать свою одинокую подругу. Только та, которая танцевала с молоденьким, обиделась., хотя вида старалась не подавать.  Юрке тоже стало веселей. Теперь получилась другая обстановка, хотя он был среди чужих  людей. Ему было легче потому, что он здесь все знал, он здесь вырос. По фамилиям он знал всех местных жителей этого не совсем маленького села. Эта компания пила меньше, все были почти трезвые, по сравнению с той компанией, с которой Юрка пришел. Может потому, что не привыкли по столько пить, а может, боялись потерять авторитет сельского интеллигента.

К Юрке опять подошел тот момент, когда начинало мутить. Он опять пересилил себя, и муть провалилась из головы куда-то в живот, потом разошлась по телу теплом. Пот выступил на лице.

Леся смотрела на него улыбаясь, она достала платок и обтерла ему лоб и вески. Леся допытывалась, кто он и почему все и всех знает, а она его нет. Юрка отшучивался. Танцуя, он рассматривал присутствующих, которые сходили еще принять на душу население страны, и опять вернулись на танцы. Его кореша кивали ему, одобряя его выбор. Братья, пришедшие с женами, улыбались, но их жены почему-то смотрели не одобрительно. Витькина жинка даже шутливо отвернулась. Но Юрка знал, что это все не в серьез. И когда он, на минуту оставив Лесю, подошел к компании своих друзей, девчата начали в один голос подтрунивать над его выбором. Он ничуть не обиделся, зная, что все это шутки и все люди как люди со своими плохими и хорошими недостатками, со своей пошлостью и грязью, со своей нежностью и красотой.

Толпа людей с шумом и гамом вывалила на улицу. Слышны были шутки, отборная матерщина, женские визги.

Вся эта шумная толпа начала расплываться. Вначале двумя потоками в разные стороны от клуба. Потом эти два потока растекались в ручейки, ручейки направлялись к домам, где на столах стояла выпивка и закуска. Они вваливались в дом, шумели, тревожили родителей и будили детей. Если детей не было, значит, они были у родителей, которые жили где-то недалеко на соседней улице. Все веселые шумные раздевались, кто-то включал маг и что-то крутил, потому, что ему казалось, что тот отказывается работать, хотя сам пьяный не знал на какие кнопки давить. Кто-то из женщин повизгивал в коридоре, кто-то, потирая руками, мостился за стол и выбирал бутылку, которая ему была больше по душе и орал, заглушая все и всех, приглашая к столу. Женщины поправляли платья, мужчины вытирали с губ помаду. Все садились за стол, забывая обо всем на свете, кроме того, что они здесь все молодые, красивые, здоровые для того, чтоб выпить то, что имеется в бутылках и съесть то, что имеется в тарелках и между перерывами в трапезе танцевать, тискать и лазить туда, куда в любое другое время запрещено.

Компания, в которую попал Юрка, выплыла на улицу, и как бы с разгона ударившись обо что-то, разлетелась  брызгами, как-то не привычно ни  по колхозному. Все решили, что с них уже достаточно и уже поздно. Юрка этим остался доволен. Все разошлись кто куда. Юрка вел под руку Лесю и ее подругу. Молодой парнишка, который танцевал с Наташей, так звали Лесину подругу, шел со своей компанией молодых немного сзади. Юрка посмотрел на Наташу. Она была некрасивая. Тоже высокая как Леся, русые прямые волосы, и сильно конопатая. Хотя Юрка относился к этому просто: - Подумаешь страшная. Ну и что? Ни всем ведь красавицами быть. А ласки хочется всем.

- А почему твой кавалер отстал?

- Это ни кавалер, это мой ученик.

- Такого ученика иметь и мужа не надо.

- Глупости.

Юрка понимал, что Наташа будет всячески отговариваться и ни соглашаться с правдой, о которой говорил Юрка. И Юрка представлял, как этот высокий молоденький ее ученик раздевает ее, и как она ласкает, целует его, и шепчет, что этого делать нельзя, что это пошло, но делает все, чтоб этому мальчику было хорошо, чтоб он задыхался от ее ласки и чтоб она, позабыв обо всем, о том, что у нее есть дочь и что ее сын на год младше ее любовника, проваливалась в бездну страсти.

При этих мыслях Юрка улыбался. Ну и Бог с ними пусть думают, что это их тайна. Но какая может быть тайна в селе? Юрка помнит, как он после армии на рассвете приходил домой, а бабушка уже знала, с какой он был девчонкой, хотя постоянства у него не было. Он удивлялся, откуда бабушка знала, что он ночевал ни у Витьки и ни у Лехи, а именно там где ночевал.

Юрка рассказывал что-то девушкам о собаках, что-то о стройках, что-то о заводе и что-то, о Маяковском. Они довольные улыбались. Юрка понимал, что все во хмелю и то, что он заполняет молчание своей болтовней, его уже подругам, нравится.

На Наталкиной улице грязь была почти непролазная, разве, что в сапогах. К счастью так и было, все были в сапожках. Юрка подкатил брюки.

- Как это вы умудряетесь здесь плавать?

- Привыкли, хотя такой дороги здесь мало.

Действительно, грязи было метров пятьдесят, не ясно почему. Везде был асфальт, а если попадалась грунтовка, она была высокая сырая, но без грязи. А здесь грязища местами жидкая и скользкая, местами густая и вязкая. Юрка то увязал, то скользил. Девушки шли нормально, каким-то чутьем выбирая дорогу. Вышли на грунтовку, она была сыроватой, но по сравнению с той грязью просто сушь.

- Вот я и пришла.

Они стояли около небольшого переселенческого дома.

- Я пойду.

Юрка и Леся были не против. Они простились с Наташей, и пошли, взявшись под руки. Теперь Леся спросила о жене. Юрка ни когда не утаивал, что он женат и у него двое детей. Разве это плохо быть женатым? Леся начала обыкновенную привычную песню о морали и долге. Юрка делал вид, что слушает, но пропуская все мимо ушей, думал. А что ты сейчас будешь делать, если я развернусь и уйду. Правильно, ты пойдешь домой, зная, что поступила честно по отношению к моей жене, по отношению к морали. Но честно ли ты поступишь по отношению к самой себе?