— В любом случае, установить, что даты пяти массовых вымираний на трёх обитаемых планетах совпадают — это лишь начало моей работы, — заметил Холлус.

Подумав об этом, я кивнул. Даже если принять гипотезу пришельца о Боге, единственное, что доказывали одновременные катастрофы на разных планетах — Бог испытал несколько приступов раздражения.

Форхильнорец продолжил:

— Я собираюсь детально изучить ход эволюции в сопоставлении с массовыми вымираниями. На первый взгляд представляется, что каждое вымирание преследовало цель подтолкнуть развитие в определённом направлении, но я хочу найти этому подтверждение.

— Ну, в таком случае нам следует приступить к изучению ископаемых останков со времён, прямо предшествующим вымираниям, и сразу после, — сказал я.

— Именно, — согласился Холлус, и стебельки его глаз нетерпеливо качнулись.

— Пойдём со мной, — сказал я.

— Возьми проектор с собой, и я буду рядом, — заметил пришелец.

Ещё не свыкнувшись с мыслью о телеприсутствии, я кивнул и подхватил со стола небольшой объект.

— Его можно положить в карман, он будет работать не хуже, — сказал Холлус.

Я сделал, как он сказал, после чего провёл инопланетянина на цокольный этаж Кураторской, в большой зал отделения палеонтологии; чтобы туда попасть, нам не пришлось проходить через открытые для посетителей помещения музея.

Зал с коллекциями был заставлен металлическими ящиками и открытыми полками с подготовленными окаменелостями, а также покрытыми гипсом образцами, некоторые из которых так и не были вскрыты даже после того, как пролежали в музее полвека. Первым делом я выдвинул ящик с черепами бесчелюстных рыб ордовикского периода. Холлус внимательно их рассмотрел, стараясь обращаться с ними как можно бережнее. Силовое поле, проецируемое аппаратом, по-видимому, наделяло проекцию кажущейся твёрдостью и плотностью, в точности отвечающую физическим параметрам инопланетянина. Пробираясь через узкие проходы, мы несколько раз натыкались друг на друга и, кроме того, я несколько раз прикасался к нему, передавая окаменелости. Каждый раз, когда проекция вступала в контакт с моей кожей, я ощущал статическое покалывание. Это было единственным свидетельством того, что на самом деле Холлуса рядом не было.

Пока он изучал странные окаменевшие черепа, я обронил, что они выглядят весьма инопланетно. Холлуса явно удивило это замечание.

— «Меня» «интри» «гует» «ваша» «концепция» «инопланетной» «жизни», — сказал он.

— Мне казалось, ты всё о ней знаешь, — улыбнувшись, ответил я. — Анальные пробы и всё такое.

— Мы смотрим ваши телевизионные передачи уже год. Но, подозреваю, у вас есть и более интересные материалы, чем довелось видеть мне.

— А что ты видел?

— Шоу об учёном и его семье, которые были инопланетянами.

Мне потребовалось подумать, прежде чем я понял, о чём идёт речь.

— А, — сказал я. — Это же «Третья планета от Солнца», комедия.

— Это как посмотреть, — сказал Холлус. — Ещё — передача о двух федеральных агентах, которые охотились на пришельцев.

— «Секретные материалы», — догадался я.

Он согласно щёлкнул глазами.

— Она меня разочаровала. Там всё время говорили об инопланетянах, но тех почти никогда не показывали. Рисованная картина о древних людях была куда поучительнее…

— Не понял, о какой картине идёт речь. Нужна дополнительная информация, — сказал я.

— Одного из них звали Картман.

Я рассмеялся:

— Это «Южный парк». Удивлён, что после этого вы не собрались и не улетели восвояси. Но, думаю, я смогу показать вам кое-что получше.

Я осмотрелся. На другом конце зала в рядах микроскопических ископаемых плиоцена копался аспирант.

— Абдус! — позвал я.

Юноша поднял голову и вздрогнул. Я махнул ему рукой, подзывая к нам.

— Что, Том? — спросил он, когда подошёл.

Что характерно, при этом он во все глаза смотрел на Холлуса, а не на меня.

— Абдус, можно тебя попросить сбегать в «Блокбастер» за несколькими фильмами? — попросил я его. Аспирантов можно использовать по-разному. — Сохрани чек, Дана тебе всё возместит.

Просьба была настолько неожиданной, что Абдус отвёл взгляд от инопланетянина.

— Э-э-э, ну да, — ответил аспирант. — Легко.

Я сказал ему, что именно мне нужно, и он убежал. Ну а мы с Холлусом до полудня продолжили рассматривать окаменелости ордовикского периода, после чего вернулись ко мне в кабинет. Думаю, во всей Вселенной работа мозга требует довольно интенсивного уровня метаболизма. Тем не менее я боялся, что форхильнорец будет раздосадован тем, что мне нужно прерваться на обед (и ещё более раздосадован тем, что, прекратив работу, я почти ничего не съел). Впрочем, он тоже перекусил — хотя, разумеется, его обед состоялся на борту корабля-матки, на орбите над Эквадором. Выглядело это довольно странно: аватар, явно дублируя все его движения, помещал пищу в соответствующее отверстие — горизонтальную щель в верхней части туловища, к которой открывался доступ между складками одеяния. Но сама еда была невидима, а потому Холлус казался кем-то вроде инопланетного Марселя Марсо, лишь имитирующего приём пищи.

Мне же, с другой стороны, была нужна настоящая еда. Сюзан упаковала для меня баночку клубнично-бананового йогурта и две куриные ножки, оставшиеся со вчерашнего ужина. Я до дна выпил вязкую жидкость и наполовину справился с одной из ножек. На самом деле, я бы предпочёл съесть что-нибудь другое: отрывать зубами мясо от костей перед инопланетянином мне казалось несколько диким. Впрочем, не исключено, что в это же самое время Холлус запихивал в свою глотку кого-то вроде живых хомячков.

За едой мы с Холлусом просмотрели видеофильмы, которые принёс Абдус; мне пришлось попросить образовательный отдел доставить в мой кабинет телевизор с видеоплеером.

Первой шла «Арена» — один из эпизодов оригинального «Звёздного пути». Я моментально остановил видеоряд на кадре с мистером Споком.

— Видишь? — спросил я. — Он инопланетянин — вулканец.

— «Выглядит» «человеком», — заметил Холлус; он мог есть и разговаривать одновременно.

— Обрати внимание на уши.

Стебельковые глаза Холлуса перестали покачиваться.

— И это делает его пришельцем?

— Ну… — сказал я, — конечно, его играет человек — актёр по имени Леонард Нимой. Но да — уши предполагают существо с другой планеты; фильм был малобюджетным.

Я помолчал и добавил:

— На самом деле Спок лишь наполовину вулканец; наполовину он также человек.

— Как же это возможно?

— Его мать была человеком, а отец вулканцем.

— С точки зрения биологии это полная чушь, — заявил Холлус. — Мне представляется, куда более вероятно скрестить землянику и человека: они, по крайней мере, развились на одной планете.

— Поверь, я это знаю, — улыбнувшись, сказал я. — Но погоди, в этом эпизоде есть ещё один инопланетянин.

Я прокрутил фильм вперёд, после чего нажал на кнопку воспроизведения.

— Это Горн, — сказал я, указывая на бесхвостого зелёного ящера с фасетчатыми глазами, в золотой тунике. — Он капитан ещё одного межзвёздного корабля. Хорошо сделали, правда? Мне он всегда нравился — напоминал динозавра.

— И то правда, — согласился Холлус. — Но это только подчёркивает, что его внешность слишком земная.

— Ну, на самом деле это актёр, который спрятан внутри резинового костюма, — сказал я.

Холлус посмотрел на меня так, словно я вновь показал себя Капитаном Очевидность.

Мы ещё немного посмотрели, как Горн расхаживает по мостику, после чего я вытащил кассету и поставил эпизод «Путешествие на Вавилон». Однако сейчас я не стал перематывать вперёд, дав проиграть рекламную заставку.

— Видишь? — спросил я. — Это родители Спока. Сарек — чистокровный вулканец, а Аманда, женщина, — стопроцентный человек.

— Поразительно, — сказал Холлус. — И люди правда верят, что такое скрещивание возможно?

— Это просто фантастика. Развлечение, — ответил я, самую малость пожимая плечами.