-Да, - вздохнул мужчина, - мне тоже было тяжело. А ещё это завещание, очень странное. Однако адвокаты будут следить за его выполнением, и в противном случае, все наши деньги перейдут в фонд инвалидов. Хотя, отец и так при жизни отваливал им не маленькие деньги. А я занимаюсь этим и сейчас.

-Они были бы счастливы, - кивнула я. По правде говоря, отцовские деньги, как таковые, не были нам нужны. Кирилл имел свой бизнес и хорошо на нём зарабатывал. Насколько я знаю, у папы он денег не брал никогда. Свою мать он тоже мог содержать без напряга для себя, хотя ей наследство нужно было из принципа, а что касается меня, то и мне хватало моей зарплаты. Да, не шикарно, но скромно жить можно. Всё, на что я сейчас подписалась, было ради Полинки. Ей скоро поступать, а на достойную учёбу денег не было ни у меня, ни у мамы.

Почти двадцать минут мы ехали молча. Кирилл следил за дорогой, а я – за ним. Какой же он всё-таки красивый! Безупречный. Уверенный в себе. Обожаю уверенных в себе мужчин! С ними можно чувствовать себя в полной безопасности. Но полностью отвлечься в его присутствии я не могла. Я должна была всегда контролировать свои эмоции, чтобы ненароком не выдать их. Это так ужасно! Любить человека, которого нельзя любить. Это против всех законов морали! Это против Бога!

Сердце болезненно сжалось, и я поморщилась.

-Волнуешься? – Кирилл, видимо, по-своему истолковал мою гримасу боли, - я понимаю. Моя мать - та ещё штучка. Но ты не беспокойся, я поговорил с ней и попросил тебя не цеплять.

-А ты знаешь, я понимаю её, - сказала я и подняла глаза на брата.

Он вскинул одну бровь.

-Да, - кивнула я, - мало что при жизни мужа ей пришлось терпеть его дочь со стороны, так и после его смерти она от неё не избавилась. Есть над чем побеситься. И, кстати, со стороны отца это было жестоко, как по отношению к ней, так и по отношению ко мне, да и к тебе тоже.

-Ну-у, - протянул Кирилл, - позицию матери я понимаю, твою – принимаю, а вот о себе такого сказать не могу. Ты же знаешь, я тебя люблю, и я очень рад, что мы будем жить вместе. В детстве мне этого не хватало.

Я сглотнула подступающий к горлу комок. Он что, нарочно? Я набрала в лёгкие как можно больше кислорода, а затем бесшумно выдохнула:

-Да, я тоже тебя люблю.

Но совсем не той любовью, на которую ты рассчитываешь. Конечно, вслух я этого не произнесла.

Мы свернули с центральной трассы и поехали по тихой дороге. Это дорога вела к частному сектору, где располагался дом, в котором меня ждут два года страданий. Как мне это пережить? Смогу ли я себя контролировать? Смогу ли не выдать свои чувства? Жизнь одна, и так обидно тратить её на страдания. Если вдали от брата не проходит и дня, чтобы я не думала о нём, то что будет сейчас, когда мы будем жить под одной крышей?

Говорят, что по-настоящему мы любим только тех, кого готовы отпустить. Смогла бы я его отпустить? Наверное, да. Ведь жить тогда было бы гораздо легче!

Я снова отвернулась к окну и стала смотреть, как мы проносимся, оставляя за собой километры моей жизни. Что было в ней? Что я потеряла? О чём должна жалеть? Может быть, только о свободе? Хотя о какой свободе может идти речь, если я заложник собственных мыслей, собственных переживаний и чувств? Я не могу отказаться от наследства. Отец знал, что я так не поступлю. И он был прав. Как ни тяжело мне будет пережить это время, я обязательно справлюсь! Я всегда справлялась со всеми трудностями, а их в моей жизни, пусть и короткой, было не мало. В это мгновение я решила, что доведу дело до конца. Попробую привыкнуть к Кириллу. Может быть, если я буду видеть его каждый день, то не буду уже так реагировать на его близость? Я даже попытаюсь ужиться с его мамашей. Пусть это и не просто. Но кто обещал, что будет легко? Раз ты, папа, этого хочешь, будь по-твоему!

3

Когда мы вошли в дом, мать Кирилла стояла в холле. Она как будто ждала нас: руки скрещены на груди, в глазах – злость и решимость.

-Добрый день, - кивнула я ей.

-Кому как, - хмыкнула она.

-Мама, - отдёрнул её Кирилл, помогая мне снять куртку и вешая её в шкаф.

-А что? – подскочила она к нам, - считаешь, я должна радоваться?

-Мы же с тобой договорились, я тебя просил. У Саши такие же права жить в этом доме, как у тебя или меня. Это была воля отца, - он укоризненно посмотрел на мать.

-Если вам станет легче, - отчетливо выделяя каждое слово, сказала я, - то мне тоже не доставляет особого счастья перспектива видеть вас каждый день. Но если вы всё же хотите получить свои деньги, то нам нужно попытаться как-то сосуществовать. Два года – не маленький срок, и я не собираюсь тратить его на то, чтобы выслушивать ваше недовольство.

Марина Евгеньевна смерила меня ненавидящим взглядом. Ну что ж, это взаимно.

-Идём, - подтолкнул меня Кирилл к лестнице, - я покажу твою комнату.

Я взяла сумку поменьше, оставив Кириллу две другие, и мы поднялись на второй этаж. Я сразу же направилась к своей комнате. Ребёнком я часто оставалась ночевать у папы, поэтому он оборудовал для меня отдельную детскую. Став постарше, я перестала здесь бывать, все выходные мы проводили на нейтральной территории, и теперь я не знаю, что скрывается за дверью комнаты. Как же я давно здесь не была! Последнее, что помню, так это огромную розовую кровать с балдахином и кучу игрушек. Интересно, что там теперь? Я остановилась перед массивной дубовой дверью и посмотрела на молодого мужчину. На мгновение мысли понесли меня совсем не в ту сторону, но я вовремя себя отдёрнула. Он улыбнулся моей любимой улыбкой, от которой по спине побежали мурашки:

-А у тебя хорошая память. Открывай!

Я нажала на ручку, толкнула двери, сделала шаг вперёд и ахнула в изумлении. Это была комната моей мечты: большая кровать стояла возле левой стены, чуть поодаль – огромный шкаф. Возле окна – два кресла и кофейный столик. Рядом с дверью находился письменный стол, над которым висело множество полок. Но самым важным было то, что вся ткань: покрывало, занавески, обивка кресел и даже обои были приятного нежно-голубого цвета, а ковёр лежал ярко-оранжевым пятном. Именно так, как я хотела. Я стояла в оцепенении и не могла пошевелиться.

-Я вспомнил, как однажды ты сказала, что хочешь голубую комнату с оранжевым ковром, и постарался воплотить это в жизнь, - голос брата вывел меня из ступора.

-Э…это невероятно! - заикаясь, произнесла я, - Как ты запомнил? – Я повернулась к мужчине и посмотрела ему в глаза. – Я ведь и сама не помню, когда говорила тебе об этом!

-Тебе не нравиться? – с тревогой спросил он, - если хочешь, мы можем всё переделать.

-Нет, - замотала я головой, - что ты! Спасибо! – Я выдохнула, - большое спасибо.

Кирилл поставил сумки на пол, подошёл ко мне и обнял. Я прижалась к нему и спрятала лицо у него на груди, чтобы он не увидел моих слёз.

-Я хочу, чтобы ты была счастлива. В этом доме. Рядом со мной.

После этих слов, я уже не смогла сдержать слёзы, и из груди стали подниматься сдавленные рыдания. Если бы он знал, о чём говорил! Счастье для меня рядом с ним просто невозможно, и от моего желания оно не зависит. Кирилл прижал меня ещё крепче и стал целовать мои волосы, утешая:

-Ну, хватит. Всё будет хорошо.

От его прикосновений, таких сладких и, в то же время, таких горьких, хотелось рыдать ещё больше. Я отстранилась, вытирая слёзы:

-Прости, устроила тебе тут истерику. Это просто усталость. Неделя была очень тяжёлая, да и сегодняшний переезд…

-Я понимаю, - кивнул он, - и хочу, чтобы ты знала, что во всём можешь на меня положиться.

-Я знаю, - попыталась улыбнуться я, но улыбка получилась какая-то горькая.

-Ну, ладно,- вздохнул он, - разбирайся с вещами, ужин в шесть.

Кирилл вышел, а я посмотрела на часы. Было полчетвёртого. Отлично! Я могу разобрать вещи и ещё успею отдохнуть.

Когда вещи были разобраны и разложены по местам, я легла на кровать и взяла в руки мобильный. Надо сказать маме и сестре, что со мной всё в порядке. Говорить не хотелось, и я, быстро набрав сообщение, нажала кнопку «Отправить».