– Как?

– А очень просто, – Корбин щелкнул пальцами. Незримый магический посыл ушел к адресату, и спустя несколько минут дверь открылась, пропуская Веллера. Одна из привилегий свежеиспеченного герцога как первого и лучшего ученика – заходить когда вызвали вот так, без стука. Корбин кивнул благожелательно – Веллер, в простом, как и у Корбина, черном камзоле, с двумя мечами, выглядящими на коронации несколько неуместно, зато внушительно, напоминал ему себя самого в молодости. А еще парень медленно, но верно прогрессировал, и Корбин все больше убеждался в том, что упадок магии связан не только и, возможно, не столько с тем, что вырождаются маги, а больше потому, что они становятся ленивы и трусливы. Уходя в мирные и притом высокооплачиваемые профессии, маги лишались одного из главных стимулов развития – собственно необходимости самосовершенствования. Зачем повышать свою мощь, если и без того неплохо живется? Веллер же тренируется каждый день – и, хотя вряд ли он станет когда-нибудь высшим, но среди магов первого ранга ему равных скоро не будет. Во всяком случае, в бою – точно. А ведь когда-то считалось, что второй ранг для него – предел… В свете таких наблюдений Корбин все больше задавался вопросом, насколько его собственные успехи – следствие врожденных талантов, и насколько – результат постоянных упражнений. Хотя какая, в принципе, разница? Главное, что при любых раскладах очень скоро придется драться с Ковеном. Корбин отлично понимал, чем кончится для мира уничтожение организации, объединяющей сильнейших магов. Это занятому исключительно семейными проблемами Учителю или кабинетному ученому Приму позволительно было не думать о будущем, а Корбину, королю, полководцу и предельно рациональному человеку необходимо было учитывать очень многое. Поэтому, раз Ковен уничтожать было никак нельзя, но и оставлять в нынешнем виде опасно, то требовалось найти альтернативу. А чего ее, спрашивается, искать? Воспитаем паладинов взамен тех, кого придется сжечь или прирезать во время наведения порядка из своей среды – вот и все, методика уже имеется. Что же касается главы Ковена – тут возможны варианты, но это все уже рабочие моменты. Главное, не допустить катастрофы от собственных непродуманных действий, а уж потом будет легче. Все равно, придется ввязаться в драку, а дальше бой покажет. Идеальные планы рассыпаются куда быстрее, чем черновые наброски, корректируемые на ходу.

Между тем Веллер, вытянувшись в струнку, щелкнул каблуками и отрапортовал – четко, как учили. Корбин улыбнулся и коротко приказал:

– Общий сбор через два часа в главном зале. Проследи, чтобы молодняк протрезвел.

– Только маги, или…

– Общий, герцог, общий. Маги, дружина – все. Нам предстоит небольшая победоносная война.

Веллер исчез, как по волшебству. Вот что делает с человеком дисциплина и желание занимать достойное место в обществе. Может быть, правда, есть и подостойнее, но… оказаться в нужное время в нужном месте тоже дорогого стоит.

– Что ты задумал, Кори?

– Учитель, не спрашивайте – я еще и сам не все решил, думать буду. Просто я не хочу, чтобы у кого-нибудь возникло желание скрутить нас там. А пока что давайте продолжим банкет – праздник еще не закончился.

Корнелиус, возможно, хотел возразить, открыл даже рот – и закрыл его обратно. Ну в самом-то деле, а зачем возражать? Завтра его ученику опять идти в бой, терять в нем товарищей и рисковать жизнью самому. И, действительно, не он виноват в том, что эта проклятая война разразилась. Почему же он не может позволить себе отдыхать на празднике в честь себя, любимого? Возможно, этот праздник будет для кого-то последним.

Мысли Корнелиуса не были секретом для Корбина – он вообще научился чувствовать настроение своего учителя еще в давнюю пору ученичества. Старшее поколение частенько считает, что оно – загадка для молодых. Три раза ха! Просто они забывают, как учились сами.

Вся троица вышла на площадь, где продолжалось гуляние. Многие, отдав долг зеленому змию, уже лежали под столами, но среди них было достаточно стойких бойцов, которые продолжали испытывать на прочность желудки, воздавая должное халявному угощению. При виде короля, многие из них оторвались от этого увлекательного занятия. По толпе, как ветер по лугу, пробежал легкий шепоток, а несколькими секундами спустя над площадью разнесся недружный, но громкий и искренний рев:

– Да здравствует король!

– Да здравствую я! – благосклонно кивнул Корбин, и, подойдя к столу, одним махом осушил огромный кубок вина. У него оставалось еще два часа праздника. Два часа до войны…

– Ну и что мне с тобой делать? – мрачно спросил Древний, глядя на висящего перед ним в воздухе обездвиженного оборотня. Тот лишь печально закатил глаза. Может, у него и было, что сказать по этому поводу, но вот рот был затянут наглухо, так что вопрос был риторическим.

Что перед ним оборотень, Фауль понял сразу. Это было одним из достоинств Древних – они мгновенно определяли, с кем имеют дело. Очень удобно с точки зрения выживания – во всяком случае, в этот раз Фауль скрутил противника раньше, чем тот успел что-либо сообразить. Потом допросил, естественно, узнал, где он сейчас, диспозицию прояснил. Тот немедленно просек ситуацию и не сопротивлялся, мгновенно вывалив на Древнего кучу информации, которая, правда, лишь подтверждала то, что парень уже знал. Ну и все, в общем – больше оборотень Фауля не интересовал, и теперь возникал вопрос, что с ним делать дальше.

Разумнее всего было бы поступить так, как учил Корбин. В смысле, если разведчику (а Фауль сейчас был именно в положении разведчика) пленный больше не нужен, то правильнее всего его пристукнуть. Во всяком случае, никому и ничего не расскажет, и под ногами путаться не будет. Хороший враг – мертвый враг.

Однако подобный циничный рационализм претил Фаулю. Все же он был рожден в куда более цивилизованном мире, его с детства учили, что каждая жизнь священна… Корбин в свое время назвал это ерундой, не способствующей долгой и счастливой жизни, но до конца Фауля так и не переубедил. Издержки воспитания давали о себе знать, и просто так пристукнуть оборотня, а потом прикопать его в ближайшем овраге рука не поднималась. Хотя, разумеется, для Фауля это был бы наилучший выход из положения.

Немного подумав, Фауль криво усмехнулся. Найденное им решение было несколько детским, зато позволяло найти компромисс со своей совестью. Он внимательно посмотрел на оборотня, сунул ему под нос кулак, благо пленник был в своем человеческом облике, и сказал:

– Попытаешься глупости делать – убью. Все понял?

Оборотень печально кивнул. Фауль аккуратно освободил ему рот и внушительно прояснил тому расклады:

– Найдешь причину, по которой я должен оставить тебя в живых – твое счастье. Нет – здесь и закопаю.

Пленник молчал. Молчал настолько безнадежно, что Фаулю стало тошно. Все же он был еще мальчишкой – именно поэтому и сделал то, чего никогда не совершил бы человек более опытный. Просто опустил оборотня на землю (устал уже держать, все же на местной энергии далеко не уедешь) и предупредил, чтобы тот не дергался. Через сутки заклинание развеется само, и оборотень может убираться отсюда живым и на своих ногах.

Вот тут-то оборотень и удивил парня, выдав:

– А тот маг говорил, что оно держится месяц.

– Вообще, все зависит от того, сколько энергии в него вложено, – пожал плечами Фауль. – Но я знаю не так много магов, которые походя могут наложить подобное заклинание, да еще такой мощи. У него в бою другое назначение. Или тебя не в бою обездвиживали?

– Ну, можно сказать, что и в бою, – вынужденное молчание, страх, а потом счастье о осознания, что он будет жить, малость сдвинули что-то в голове оборотня, и теперь слова высыпались из него, как картошка из дырявого мешка. – А как его обычно используют?

– Да просто, – Фауль, который тоже соскучился за это время по нормальному человеческому общению, снова пожал плечами, и, в точности копируя слова наставника, пояснил. – Обычно им парализуют человека на срок от нескольких секунд до минуты. Энергии для этого требуется всего ничего, можно обездвижить сразу целую группу врагов, а потом, к примеру, зарубить их мечом. Так выходит и быстрее, и надежнее, да и сил немного требуется. А кто на тебя, интересно, такие силы тратил? Честно говоря, не стоишь ты того, с тобой и без таких извращений несложно справиться.