Он швырнул книгу в стену, и по комнате разлетелись страницы.

— Отец, в самом деле… — начал Мерис.

— И именно сейчас, когда удача сама идет к нам в руки, когда Стонар… — слова превратились в рычание, и бард уставился на Мериса. — Как ты мог быть таким идиотом, чтобы напасть прямо на улице? Разве я не сделал для тебя достаточно? Я годами закрывал глаза на твою опрометчивость, даже не заметил безвременной кончины твоего брата с сестрой. Из всех отпрысков ты единственный наследуешь мне — и так ты отплатил за это? Предательством?

— Отец! — Мерис повысил голос.

Грейт отвесил ему еще одну пощечину.

— Ты будто невоспитанный ребенок! Ты неспособен даже контролировать простейшие желания. Меня тошнит от тебя.

Мерис уставился на отца — сначала удивленно, а потом гневно. Его лицо приняло обычное угрюмое выражение. Хоть внешне он и держал себя в руках, но внутри кипело бешенство. Руки так и чесались схватить меч. Он в самом деле уважал отца, но Грейт не избежал и презрения с его стороны — вероятно, в той же мере, что и сам Грейт презирал сына.

До сих пор он держал себя в руках, раз за разом предостерегаемый тревожным предчувствием, которое пока еще защищало Грейта от его ярости. Мерис никогда не игнорировал это чувство, ощущение, что он может угодить в ловушку. Грейт что-то скрывал, что-то, что защищало его, и это удерживало Мериса от нападения.

— Как я могу исправиться, отец? — спросил Мерис. — Скажи хоть слово — и все тотчас же будет сделано.

— Проследи за домом Бильгрена этой ночью, — ответил Грейт. — Думаю, он станет следующей жертвой Путника. Он последний из Вороньего когтя, и это, видимо…

— Не считая тебя, — заметил Мерис. Когда Грейт нахмурился, Мерис повторил:

— Он последний, не считая тебя.

Грейт взглянул на него не особенно милостиво.

— Иди к Бильгрену и предостереги его, — приказал он. — Сомневаюсь, что даже варварского оружия — меча с цепом или что у него там — хватит, чтобы уберечь его. Защитишь его своим телом — и докажешь свою преданность делом.

Мерис поморщился, услышав рифму.

— И продолжай искать сторонников Стонара, — добавил Грейт. — Друиды — наши враги, боюсь, как и глупый капитан. Что же до местных дельцов, то я хочу склонить их на свою сторону и позаботиться о тех, кто не подчинится.

Мерис кивнул и нахмурился.

— Что такое? — спросил Грейт. Он будто бы стал выше. — Хочешь что-то сказать?

Мгновение Мерис гневно смотрел на него, а затем опустил глаза.

— Я все сделаю, отец, — он развернулся и выскользнул за дверь.

— Посмотрим, — проворчал Грейт.

* * *

Дверь захлопнулась, и Грейт искренне улыбнулся впервые за день. Ему всегда доставляло удовольствие, когда всё оборачивалось именно так, как он того желал.

Тем не менее, следовало позаботиться о делах. Он позволил улечься ликованию последних минут, а затем налил себе еще вина. Достал из-под рубашки амулет — кусок янтаря грубой яйцевидной формы, и покатал его между пальцев. Амулет был теплым.

— Думаю, ты все слышал? — спросил он вслух.

— Конечно, лорд Грейт, — тотчас отозвался бесплотный голос. Появилась мерцающая костлявая фигура в сером балахоне, сбрасывая с себя невидимость, будто человек, откидывающий одеяло. — Все три встречи.

— И? — он не поднял глаз, продолжая всматриваться в кусок янтаря.

— Вы действовали в целом правильно, — отозвался человек в балахоне. Голос был спокойным и равнодушным. Хотя волшебные силы окружали его подобно нимбу, Грейт не испытывал беспокойства. — Зверю следует поберечься Духа Отмщения.

Грейт знал, что шифрованные имена означают, соответственно, Бильгрена и Путника.

— А Арья? — спросил он.

— Соловей подозрительна, — отозвался волшебник. — Она разыскивает убийцу гонцов и подозревает в этом Дух Отмщения. Но также она подозревает и тебя.

Грейт ответил на это фырканьем.

— Но кто он? — спросил Лорд Певец. — Перестань изображать загадочную личность в плаще — сними эту сутану и скажи, кто он!

— Кто? — переспросил человек, сбрасывая капюшон. В сумраке заискрилась бледная кожа лунного эльфа и сияющие глаза цвета изумруда.

Грейт обошел волшебника кругом.

— Ты очень хорошо знаешь, кого я имею в виду! — воскликнул он. — Кто такой Путник?

Волшебник развел худыми руками.

— Ты нажил себе много врагов в странствиях, мой господин, — отозвался он. — Я не знаю, кто он такой. Лишь то, что у его мести старые корни.

Грейт чуть было ни заорал снова, но прикусил язык.

— Талтелиэль, — мягко спросил он, поигрывая амулетом. — Зачем я тебя держу?

— Я полезен, — сухо отозвался волшебник.

— Да, — согласился Грейт. — И чем же ты полезен?

— Я многое вижу, — произнес Талтелиэль.

— И какова моя власть над тобой?

— У вас есть это, — ответил прорицатель, указывая на янтарь в своем ожерелье.

— Именно, — согласился Грейт. Он сжал самоцвет в кулаке.

— Остановитесь, — попросил Талтелиэль. — Я исполню любой ваш приказ.

— Так-то лучше, — удовлетворенно произнес Грейт. — А теперь ответь, кто такой Путник.

— Я не в силах, — ответил прорицатель. — Могучая магия ограждает его, и я не могу пробиться. Не его собственная, какого-то защитника. Я чувствую кого-то, кто оберегает Путника — могущественное призрачное присутствие, но определенно живое.

— Стало быть, он не призрак, — заключил Грейт.

Талтелиэль покачал головой.

— Смертный, но с магическим союзником.

— Не можешь сказать больше? — спросил Грейт.

— Только то, что его можно убить, и что Странник страстно этого желает, — добавил Талтелиэль.

— Ты поддерживаешь барьер для магической связи?

— Как вы приказали, — кивнул Талтелиэль. — Несколько раз барьер пробовали преодолеть, но друидам не сравниться со мной в мастерстве. Да и в город они нечасто являются, так что вряд ли что-то заподозрят. Никто не узнает о ваших намереньях сместить Лорда Представителя.

— И все же, — произнес Грейт. — Из-за этого убийцы будут задавать вопросы. Кто-то может даже пойти к этой шлюхе Амре и попросить отправить посланца в Серебристую Луну или даже в Эверлунд — Анддрет уже пытался, и я смог отговорить его только на этот раз. Если они догадаются, что кто-то поддерживает барьер специально, наши планы пойдут прахом. Мы вдвоем не справимся с Серебряным легионом⁴⁶или горсткой Волшебных стражей⁴⁷из Серебристой Луны. Последнее, что нам сейчас, пока Стонар отсутствует, нужно — это чтобы кто-то побежал за помощью.

Талтелиэль промолчал.

— А что касается моего сына, — задумчиво произнес Грейт. — Как насчет него? Не собирается ли он осуществить твое видение в ближайшее время?

— Злой умысел у него на сердце, а не в разуме… по крайней мере, пока, — ответил провидец. Лицо Грейта приобрело странное выражение. — Я знаю две вещи: твой сын придет убить тебя, и твой сын не одержит победы надо мной.

Грейт улыбнулся. Он наслаждался тем, что узнавал будущее раньше своих врагов.

Глава 8

28 Тарсах

Духи мертвых окружали его, то накатываясь, то уносясь прочь, как волны; нашептывали о желаниях далекого прошлого и о неосуществлённых мечтах. Путник, как всегда, почти не слушал. Он сидел, скрестив ноги, вглядывался в размытый мрачный мир призраков и размышлял.

Двое его врагов были мертвы, и еще двое были живы. И в самом деле, призраки Дрекса и Торлика парили около Путника, безмолвно ожидая завершения незаконченных дел.

Смерть Путника пришла на острие четырёх клинков, и четыре руки держали их.

По крайней мере, так он полагал.

Гибель уничтожила его воспоминания; в памяти остались только смутные образы убийства и несколько мгновений перед ним. Путнику казалось, что его жизнь началась той ночью, пятнадцать лет назад. Он вспоминал убийц лишь тогда, когда те произносили слова, намертво въевшиеся в его память, слова, которые были сказаны в ту давнюю ночь.