Сэр Хэмфри предложил ей пойти вместо нее, и Абби согласилась. Когда отчим вернулся, ей достаточно было только взглянуть на его лицо, чтобы узнать результат встречи.

Мартин не хотел возвращаться к ней.

— Просыпайся, просыпайся! Солнце светит, поднимайся!

Абигайль приоткрыла глаза, еще не совсем пробудившись от сна. Ей показалось, что она услышала до боли знакомый голос. Но почему он звучит в ее спальне?

Спальня!

Абби моментально открыла глаза. У ее постели стоял Мартин. На нем было только полотенце, обмотанное вокруг узких бедер. В руках он держал поднос.

— Как спалось? — игриво спросил он.

— Спасибо, хорошо, — солгала экс-жена.

— И даже дверь не запирала?

— Какой был смысл запирать ее, когда ты все равно бы вошел, если бы захотел, — недовольно проворчала она. — Но ты не волнуйся, я была готова к твоему вторжению.

— Да-а? — с усмешкой протянул супруг, подняв брови.

— Да, — передразнила его Абби и, очаровательно улыбнувшись, вытащила из-под подушки тяжелую бронзовую статуэтку.

— Я запустила бы этим тебе в голову.

Мартин ухмыльнулся.

— Я тебе не верю, дорогуша. Ладно, куда поставить это? — Увидев тумбочку у кровати, он опустил на нее поднос, а сам устроился на краю постели.

— Ты не мог бы надеть на себя что-нибудь еще? — раздраженно спросила Абби. Она уже начала нервничать, глядя на обнаженное тело мужа, прикрытое лишь узким полотенцем, как фиговым листом. Сильные, вибрирующие мышцы на бедрах лишали ее способности трезво размышлять.

— Что, например? У меня здесь только мятый и к тому же мокрый костюм. Я попрошу прислать мне из моего номера в отеле кое-что из одежды. А собственно, что тут такого? — спросил атлет, изображая удивление в лукавой улыбке на губах. — Тебя что, волнует, как я одет?

Скорее раздет, мысленно поправила его супруга.

— Нет, не волнует! — снова солгала она и удрученно вздохнула. Почему все это произошло с ней? — спрашивала она себя. Как Мартин умудрился снова проникнуть в ее дом и войти в ее жизнь? И как она позволяет ему сидеть на ее постели, разливать кофе по чашкам да еще мечтать о том, чтобы он отодвинул поднос в сторону и забрался в ее кровать?

Абби закрыла глаза в ужасе. К ней в постель! Она, кажется, совсем рехнулась!

— По-прежнему пьешь черный кофе? — Мартин показал глазами на кофейник. Этот простой вопрос напомнил ей о том, как он хорошо ее знал.

Хьюго приготовил ей кофе хоть раз? — вдруг подумала Абби. Она не могла вспомнить ни одного такого случая. Хьюго принадлежал к разряду тех мужчин, которые с гордостью заявляют, что они не могут сварить себе даже яйцо. Главный же смысл этого хвастовства состоит в том, чтобы показать, что они и не должны сами готовить себе еду. Это, мол, ниже их достоинства. Яйца должны варить женщины. Или слуги.

Мартин протянул ей тарелку.

— Возьми тосты. К сожалению, кроме белого хлеба, я больше ничего не смог найти в твоей кухне. Так нельзя, дорогая. Пора уже знать, что питаться всухомятку вредно для здоровья.

От свежих тостов шел аппетитный запах, но Абби ни за что не хотела показывать мужу, что у нее уже потекли слюнки.

— Не надо мне никаких тостов! — взвилась она. — Я хочу, чтобы моя жизнь вернулась к тому, чем она была до того, как ты ворвался в нее и все разрушил.

Она замолчала, сделав глоток горячего кофе. Мартин, после того как он вначале выплеснул на нее свое дурное настроение, казалось, совсем успокоился. Более того, с тех пор как они переступили порог ее квартиры, он вел себя как обычный нормальный человек. Абби даже стала думать, что его предложение о поездке в Австралию было не очень удачной шуткой. Она надеялась, что с наступлением утра в Мартине возобладает разум, и она сумеет воздействовать на лучшую часть его натуры, при условии, что таковая у него имелась. Так или иначе, молодая женщина рассчитывала убедить своего мужа отказаться от этой дурацкой затеи.

— У тебя, кажется, сегодня хорошее настроение, — закинула она первую удочку.

Мартин широко улыбнулся.

— Так оно и есть. Я на редкость хорошо выспался сегодня. А теперь вот завтракаю в компании красивой женщины. Что еще надо одинокому мужчине? Правда, — тут в его голосе появились сексуальные нотки, — можно было бы подумать еще кое о чем…

Абигайль с трудом сдерживалась, но все-таки заставила себя не реагировать на его сексуальные намеки. Она должна была во что бы то ни стало использовать этот подходящий момент, пока к мужу снова не вернулась его агрессивность.

— Мартин, — начала Абигайль.

— Да, дорогая.

— Ты ведь на самом деле не хочешь, чтобы я ехала с тобой в Австралию? Да?

— Наоборот, хочу, — невозмутимо ответил тот. — И если ты желаешь спасти почтенного сэра Хэмфри от банкротства и в придачу избавиться от меня, то ты выполнишь мою просьбу. В конце концов, — доверительно произнес Мартин, — если я останусь здесь… В общем, Хьюго может не понравиться, если ты будешь с завидной регулярностью бросаться в мои объятия. На его месте я бы, например, был бы не в восторге от этого.

Абби с грохотом поставила чашку на столик.

— Ты просто невозможен!

— Я знаю, — миролюбиво согласился он, поставил свою чашку на тумбочку, и, прежде чем Абби сообразила, что происходит, Мартин уже лежал на ней. Он взял ее за плечи и склонил голову для поцелуя. — Я также знаю, — добавил он напряженным, хрипловатым голосом, так хорошо знакомым Абигайль, — что завожусь при виде твоей прелестной, но совсем не нужной здесь штучки. — И ой провел указательным пальцем по тонкой бретельке ее ночной сорочки.

— Она н-нужна… — пролепетала Абби едва дыша.

— Разве? — Мартин улыбнулся. — И даже здесь? — Он спустил сорочку с ее плеч, обнажив налитые упругие груди. Розовые соски стали твердыми и выступали вперед. Мартин взирал на все это великолепие жадными глазами. — А мне кажется, что она тут совсем не к месту, — мягко проговорил он и медленно провел пальцем по груди вниз к соску. Абби испытала острое наслаждение, которое стало быстро охватывать каждую клеточку ее тела. — Ты не согласна?

— Я…

Останови его! Останови его, ради бога! — уговаривала себя Абби. Но Мартин уже целовал ее в губы, в шею… Молодая женщина в отчаянии закрыла глаза, понимая, что ничего не может сделать с собой, потому что это было бы выше ее сил.

— А что там у нас дальше? — прошептал Мартин, спуская сорочку ниже. Абби по-прежнему лежала не сопротивляясь. — Ммм? — Губы Мартина покинули ее шею и заскользили вниз. — Что там?

О боже, помоги мне, мысленно простонала Абигайль, воля которой была сейчас полностью парализована. Она опустила глаза на темноволосую голову Мартина, которая находилась уже на уровне ее грудей. Ее пронзило током, когда он взял губами торчащий сосок и втянул его в рот. Он ласкал языком набухший, твердый бутон, не выпуская его из губ. Женщина испытывала такое непередаваемое наслаждение, что у нее даже кружилась голова.

Не отрывая губ от нежной женской груди, Мартин рукой задрал подол ее ночной сорочки, открыв мягкие округлые бедра. В предвкушении любви Абигайль с готовностью раздвинула их, одновременно раскрыв затуманенные страстью глаза. Мартин, полулежавший на ней, находился уже в состоянии полного возбуждения.

— Бог мой, женушка, — с трудом выдавил из себя он. — Я больше не могу. Я хочу тебя, Абби. Я безумно хочу тебя!

Она в изнеможении откинула голову назад, когда пальцы мужа начали ласкать внутреннюю поверхность ее бедер.

— Скажи, что ты тоже очень хочешь меня, — настойчиво произнес он. — Ну же!

— Я…

Вдруг в комнате раздался пронзительный звонок телефона. Глаза Абигайль испуганно распахнулись, и она увидела, что Мартин торопливо пытается развязать узел на полотенце, обтягивающем его бедра.

— Пусть звонит, — прохрипел он.

— Я… я не могу. Я должна ответить.

— Нет! — мучительно выкрикнул Мартин и начал целовать шею Абигайль.

Господи, что я делаю? — в беспомощном отчаянии подумала Абби. Это же может звонить мама, которая сходит с ума, не зная, куда исчезла ее дочь с собственной помолвки! Мысль о матери, воображающей самое худшее, подействовала на нее, как удар хлыстом. Несмотря на свое необычайное возбуждение, она все же нашла в себе силы подавить неумолимый зов требовательной плоти…