Когда Абби проснулась, она увидела зеленый берег реки. Мартин остановил машину у двухэтажного дома, который был совсем не похож на то, что ожидала увидеть его жена. Дом Мартина выглядел гораздо старше, чем она думала, и он производил впечатление обитаемого жилища.

От волнения Абби покраснела и поспешно отвернулась, не желая показывать Мартину свои эмоции. Его дом выглядел самым настоящим семейным очагом. Он был большой, но не огромный. И простой — без каких-либо архитектурных излишеств. Этот дом был полной противоположностью того особняка, в котором она выросла.

Абигайль влюбилась в него с первого взгляда.

Она подняла глаза и встретилась со взглядом мужа, который внимательно следил за ее реакцией. Его голубые глаза были слегка прикрыты, но, как всегда, они все видели и все подмечали. Абби отвернулась и стала смотреть на сад. Она чувствовала какую-то неловкость и не хотела, чтобы Мартин заметил ее растерянное состояние. Абби всю жизнь мечтала жить в таком уютном доме, от которого веяло покоем и счастьем. И дом ее мужа был именно таким.

Перед домом лежала ярко зеленая лужайка, обрамленная густым цветущим кустарником. Его ветви, от которых исходило благоухание, буйно разрастались, частично закрывая пешеходную дорожку. Эта лужайка также резко контрастировала со строгим, холодным садом дома Клеверли.

Абигайль легко представила себе семью, которая могла жить в этом доме. Мальчика, гоняющего мяч по лужайке: мяч залетал бы в кусты, ломая цветущие ветки; девочку, которая украдкой забиралась бы в клумбу и срывала цветы своими пухлыми пальчиками. Абигайль подумала о ребенке, который у них с Мартином так и не родился, и у нее на глазах появились слезы. Она поблагодарила бога за то, что муж в данный момент был занят багажом, который он вытаскивал из машины и относил в дом. К тому времени как он освободился и подошел к ней, Абби уже взяла себя в руки.

— Как тебе удается поддерживать лужайку такой зеленой?

Он улыбнулся.

— Ты думала, что Австралия — это сплошная пустыня?

Честно говоря, Абби вообще ничего не думала об этой стране, но вслух она произнесла:

— Конечно.

— Зимой здесь выпадает много осадков, и мы сохраняем эту воду для летнего периода.

Затем Мартин повел жену в дом. Ну надо же! Мартин — владелец такого дома! Да еще заботится о своих лужайках и садах! Внезапно Абби поняла, что от того гордого молодого разнорабочего, который относился к их дешевой квартирке над кафе, как к месту, где можно было только спать, почти ничего не осталось.

Внутри дома, окна которого были затемнены, стояла прохлада. И в этом полумраке Мартин неожиданно снова ушел в себя, превратившись в далекого незнакомца — человека, которого Абби никогда по-настоящему не знала.

— Я покажу тебе твою комнату, — сказал он.

— Спасибо, — так же сдержанно ответила гостья.

С чего это вдруг Мартин перешел на такие сухие, почти официальные отношения? Она чувствовала себя в гораздо большей безопасности, когда он пытался забраться к ней в постель. Теперь же, когда он надел на себя холодную маску гостеприимного хозяина, Абигайль испугалась. Она не могла понять, о чем он сейчас думает. Или, скорее, что он замышляет.

Внутри дом оказался гораздо просторнее, чем можно было бы предположить. Комната Абби находилась на втором этаже.

Мартин открыл дверь и пригласил ее войти. Интерьер комнаты был выполнен в коричнево-желтых тонах. От желтовато-розовых стен до ярко-золотистых занавесок на окнах. На стене висел натюрморт: ярко-желтые цветы в голубой вазе. Вся комната была наполнена ярким, воздушным светом. Абигайль восхищенно оглядывалась вокруг.

— Какая прелестная комната! — невольно воскликнула она.

Мартин прищурился, вглядываясь в выражение ее лица. Казалось, для него было очень важно узнать ее реакцию.

— Но очень простая? — спросил он, как бы высказывая мысли вслух.

Абби покачала головой.

— Нет. Здесь все выполнено с большим вкусом. — Она сняла пиджачок и бросила его на кровать, твердо встретив проницательный взгляд хозяина дома. — Мои вкусы — это мои вкусы, Мартин, а не моих родителей. Я не являюсь их копией.

— Ты думаешь, я не знаю об этом? — мягко спросил он. — Неужели ты думаешь, что я женился бы на тебе, если бы это было так?

Абби удивленно моргнула глазами — вот это да! Судя по словам Мартина, он добровольно женился на ней. Не может быть! Он сделал это только потому, что она сказала ему о ребенке.

— Мы здесь… — начала было она, но Мартин, поняв, что она хочет спросить, опередил ее.

— Одни? Да, Абигайль, боюсь, что в доме кроме нас никого больше нет, — сказал ее муж. В его голосе слышалось веселое подтрунивание. Он поставил ее чемоданы на пол.

— На неделе я живу в своей городской квартире, а сюда приезжаю только на выходные. Я нанял человека, который присматривает за домом в мое отсутствие. Есть еще женщина из соседнего городка, которая убирает здесь. Но постоянно в доме никто не живет — никаких слуг, — подчеркнул Мартин. — Я насмотрелся на все это в детстве.

Абби, не совладав с собой, вскинула на него глаза.

— Ради бога, Мартин! Неужели ты все еще не можешь избавиться от своих комплексов? Ты что, до сих пор винишь меня в том, что я родилась не в том сословии, что и ты? Можно подумать, что это имеет какое-то значение!

Как ни странно, но он не стал отвечать ей с таким же ожесточением. Он только покачал головой.

— Ты ошибаешься, дорогая. Я давно оставил позади все свои комплексы — настоящие или мнимые.

Их взгляды встретились, и Абигайль, мысленно заглянув в прошлое, увидела двенадцатилетнего мальчика, который превратился уже во взрослого, красивого мужчину. Он мне нравится, неожиданно подумала она, отбросив все сомнения. Он всегда мне нравился. И даже тогда, когда доводил меня до белого каления. В Мартине был тот твердый, сильный стержень, который всегда отличает настоящего мужчину. Она печально улыбнулась. Ну почему она встретила его тогда, а не сейчас?

В эту минуту, когда Абигайль впервые смогла трезво оценить своего мужа, у нее появилась смелость открыто посмотреть на свое прошлое, перестать прятаться от него, как она делала все эти десять лет. Ей страстно захотелось заполнить пустоту, которая зияла между прошлым и настоящим.

— Итак, как же Мартин Найт пришел к нынешнему преуспеянию? — спросила Абигайль.

— Ты хочешь сказать, что пришло время рассказывать историю жизни?

— Часть этой истории я уже знаю, — сказала Абби с неожиданной для себя мягкостью. — До двадцати лет, если уж быть точным.

Он помолчал, а затем сказал:

— Только не сейчас, Абби. Ты слишком устала. У нас был длинный перелет, и потом сказывается большая разница во времени. Отдохни. Мы поговорим за обедом.

Но экс-супруга уже завелась. Кровать в ее комнате выглядела очень удобной, но сейчас не притягивала к себе. Кроме того, Абби была слишком возбуждена, чтобы заснуть.

— Я совсем не устала, — сердито сказала она. — Я проспала почти весь полет!

Мартин улыбнулся.

— Может, поплаваешь тогда?

Глаза Абби округлились.

— Ты хочешь сказать, что у тебя есть собственный бассейн?

Он рассмеялся.

— В этом нет ничего особенного. В Австралии в каждом доме есть бассейн.

— В Англии те, кто имеют бассейны, могут пользоваться ими только три месяца в году!

— Вот именно, — продолжая смеяться, сказал Мартин. — Если я правильно тебя понял, ты согласна?

— Да!

— Тогда бери купальник и жди меня внизу.

Абигайль встретила Мартина внизу, как он и просил ее. Она надела цельный черный шелковый купальник, поверх которого было накинуто белое кимоно, доходившее ей до середины бедер. На Мартине были черные плавки, на шее болталось полотенце.

Он молча окинул взглядом ее фигурку и, показав жестом следовать за ним, пошел по коридору.

Бассейн располагался позади дома. Он был простой прямоугольной формы — никаких буржуазных излишеств для Мартина Найта! Голубая гладь воды сверкала под лучами яркого австралийского солнца.