– С удовольствием! – ответил Аркадий Петрович и подумал: "Сейчас я вам выдам такое, что уж, действительно, мало не покажется!" – Пишите! Диктую. Нужно встать на рассвете и насобирать в траве примерно два килограмма собачьих какашек. Нужно брать только те, которые уже побелели, это важно. Потом их нужно посушить в духовом шкафу минут 30–40. А затем смолоть на кофемолке до получения однородного порошка, готовое лекарство нужно…

Что делать дальше с этим мерзким порошком, Аркадий Петрович так и не успел договорить, потому что Генрих схватил Машу за руку, и они пулей вылетели из кабинета. Через минуту супруги были уже на улице.

Генрих задыхался от ярости, а Маша весело смеялась. Немного отдышавшись, Кружкин торжественно заявил:

– Ты знаешь, милая, а я уже абсолютно здоров и готов завтра приступить к работе! Как видно, Аркадий Петрович, действительно, великий целитель. Он излечил меня одним своим видом и голосом! У меня ничего больше не болит!

– Вот видишь, значит, мы не зря к нему приходили, – улыбаясь, ответила мадам Кружкина, ликуя в душе.

– А давай по дороге домой зайдем в тот магазинчик и купим десяток медовых пирожных? Надеюсь, ты не забыла, что мое "сотрясение мозга" требует усиленного питания сладостями.

– Да, дорогой, я помню, – она встала на цыпочки и поцеловала своего любимого Геночку во впалую коричневую щечку.

Как-то раз Генрих Валентинович вернулся с работы домой немного пораньше. В магазине, где он работал, возникли проблемы с электропроводкой. Директриса вызвала бригаду электриков и отпустила весь персонал «Интерьера».

Генриху не хотелось идти домой. После того, как Владимир Олегович с супругой переехали к престарелой родственнице в Москву, в квартире накопилось множество мелкой мужской работы, которую Кружкин делать не умел, а признаваться в этом было ниже его достоинства. Поэтому он старался бывать дома, как можно реже. В будни возвращался затемно, притворяясь неимоверно уставшим, а в выходные удирал на дачу. Там он тоже теперь ничего не делал, и, слава Богу, потому что, как и в квартире, так и на грядках, он был источником повышенной опасности для себя и всего окружающего.

Однажды произошел такой случай. Маша с Антошей, еще в апреле купили в цветочном магазине несколько саженцев сортовой сирени. Они высадили их на даче вдоль забора, и каждые выходные приезжали за ними ухаживать. Растения прекрасно прижились, тронулись в рост и радовали хозяев нежно-зелеными листочками в форме сердечек. Но длилась эта идиллия недолго. Антоша на летние каникулы уехал в Москву к родителям.

Супруги Ватрушкины уже полгода проживали в столице. Тяжело заболела родная тетя Владимира Олеговича, и нужно было за ней ухаживать. Кроме него у старушки других родственников не имелось, если не считать сбежавшего заграницу подлого младшего братца Ватрушкина. Тетя Аля обещала оформить завещание на отзывчивого племянника. Антоша отказался уезжать из родного города. Мальчику не хотелось менять школу и расставаться с друзьями, поэтому он остался жить с бабушкой и старшей сестрой.

У Маши начались проблемы по работе, ее сменщица уволилась, и Кружкиной теперь приходилось работать без выходных.

– Как же теперь наши грядки? Кто будет за ними ухаживать? – ужасалась молодая женщина. – Кроме сирени я еще посадила гладиолусы, посеяла салат и зелень. Все ведь надо пропалывать и поливать!

– Спокойно, Маша, я Дубровский! – гордо глядя на супругу вдруг заявил Генрих. Та ничего не поняла, и он начал пояснять. – Если вы еще не знаете, то довожу до вашего сведения, что я опытный садовод-огородник, член садоводческого товарищества "Любитель" с 1989 года. Можешь не переживать, буду каждые выходные наведываться на дачу и ухаживать за зелеными насаждениями с полной ответственностью.

Кружкин сдержал обещание, три викэнда подряд, пока Маше не подобрали новую сменщицу, Генрих педантично посещал дачный участок и возвращался оттуда украшенный темно-коричневым загаром и ярко-розовыми комариными укусами.

– Все под контролем! Спокойствие, только спокойствие. Битва за урожай складывается в нашу пользу. Нелегкий крестьянский труд приносит пользу обществу! – после этого мужчина отправлялся в душ, затем плотно ужинал и укладывался спать.

Маша была спокойна, а как же? Обожаемый муж ухаживает за ее любимыми растениями не щадя сил и здоровья. Волноваться нет причины.

Наконец, женщине дали долгожданные выходные. Маша, радостно, в сопровождении Генриха Валентиновича, отправилась на дачу. Она предвкушала встречу со своими любимыми сиреньками, представляла, как они вытянулись и разрослись в ширину. Какого же было ее разочарование, когда Маша увидела, что вдоль забора растет лишь лебеда да крапива. Она не поверила глазам своим, подошла поближе, стала раздвигать высокие стебли руками, чтобы обнаружить кустики сирени, но напрасно. Их там в помине не было.

– Геночка, – срывающимся голосом спросила она, – а где мои сиреньки? Мы с Антошей их в апреле посадили. Куда они подевались?

– Сирень? Не было тут никакой сирени. Росли какие-то зеленые кустики без цветов, я их все и повыдергивал. Нечего тут им делать, – гордо ответил Генрих. Маша не выдержала и разрыдалась. Жалко было потраченных денег, вложенных сил, а главное – самих саженцев. Они так хорошо начали расти!

– Не понимаю, милая, почему ты плачешь! Я всего лишь выполнил свой долг, уничтожил несанкционированную растительность на вверенном мне участке, – его лицо выражало гордость и безразличие.

Немного успокоившись, Маша, пошла осматривать огород. Картина была неутешительная. Гладиолусов не было в помине. А то место, где они росли, было вытоптано так, словно там толпилось стадо носорогов. Зелень засохла и заросла одуванчиками. Грядки с клубникой оказались перекопаны, не осталось ни одного кустика. В остальных местах выросли сорняки в рост человека. У Маши больше не было сил смотреть на это.

– Ладно, я пойду домой. И больше никогда сюда не приду, ты слышишь?

– М-дя! Так я и думал, что от тебя будет мало помощи в нелегком дачном труде. Ты слишком ленива и неповоротлива. Подожди немного, я только полью яблони, и пойдем домой вместе.

Генрих взял старый, местами дырявый трехлитровый чайник и аккуратно наполнил его колодезной водой. Затем старательно обошел с ним все яблони. Каждому деревцу едва ли досталось по сто граммов воды. Но Генриха это ничуть не смущало. Он искренне верил, что сделал все правильно, яблони политы, и теперь следует ожидать богатый урожай…

Маша сдержала свое обещание, на дачу больше не ездила. А Генрих регулярно продолжал туда наведываться, активно продолжая свою разрушительную деятельность. Он загубил несколько кустов крыжовника, поливая гербицидами. Мужчина был уверен, что их удобряет. Спилил лучшую яблоню, посчитав, что она затеняет участок. Сломал сруб колодца, чтобы заменить его на новый, но подходящего стройматериала под руками не оказалось и он оставил все, как есть. И еще много чего он там натворил, хорошо, что Маша этого так и не увидела.

Так вот, в этот день Кружкина пораньше отпустили с работы. Интеллигентный мужчина целый час гулял по магазинам, жадно глазея на товары, но вскоре ему захотелось есть, и он решил пойти домой. Там его ожидал неприятный сюрприз: вернулся из Москвы Антоша. Мальчик сидел за компьютером в гостиной и играл в какую-то стрелялку, время от времени оглашая комнату победными криками.

– Здравствуй, Антон! Как отдыхалось? – спросил Генрих больше из вежливости, его абсолютно не интересовала жизнь маленького родственника.

– Спасибо, дядя Гена, все отлично! – ответил мальчик и вновь погрузился в игру.

Маша еще не пришла с работы. Генрих Валентинович сполоснул руки и уселся за стол, в ожидании, что ему подадут ужин. Но бабушка Матрена Ивановна этого делать не собиралась, она увлеченно смотрела любимый сериал. Тогда Кружкин громко прокашлялся, чтобы на него обратили внимание. Не помогло. Прокашлялся еще раз, гораздо громче – нет результата. Тогда он решился.