– Нужно действовать как можно скорее! Подавать объявление в газету – пустой номер, там одни аферистки попадаются, которые хотят устроиться в жизни за счет богатого мужа. Надо обратиться к свахе, – размышлял вслух Генрих.

На следующий день он сидел в приемной свадебного агентства, ожидая своей очереди. Толстая коротенькая сваха Елена Юрьевна попросила заполнить анкету и заплатить первоначальный взнос.

"Однако!" – подумал Генрих Валентинович, неохотно выкладывая требуемую сумму и две свежие фотографии, на которых он был снят в новом кожаном пиджаке и при галстуке, и как ему казалось, выглядел неотразимым мачо.

– Все! – сказала сваха, забирая анкету, деньги и фотографии, – вы включены в наш каталог женихов. Теперь ждите, вам позвонят, До свидания!

С этими словами, толстуха ловко выпроводила Кружкина из кабинета.

– Что-то мне все это не нравится! Подсунут мне каких-нибудь залежалых, никому не нужных невест. Вот сердцем чую!

Но отступать было поздно.

На следующий день Генрих вышел на работу, началась подготовка к новому театральному сезону. Труппа репетировала спектакль "Приключения Буратино". Кружкин жил в предвкушении многообещающих знакомств с милыми дамами и, из-за этого, был очень рассеян и невнимателен. Почти каждый день с ним случались неприятности, он ронял и ломал декорации, путал ширмы и кукол. А однажды даже умудрился отколоть длинный нос главному герою, за что и получил строгий выговор с лишением премиальных. Генрих очень расстроился. Ему очень нужны были деньги, чтобы красиво ухаживать за потенциальными невестами.

Наконец, в субботу вечером, раздался долгожданный звонок. Его приглашала на свидание первая претендентка. Условились встретиться через час в парке. Генрих решил подготовиться к судьбоносной встрече основательно. Он надел красивую белую рубашку, повязал на тощую шею розовый галстук с разводами и облачился в тот самый кожаный пиджак. Обильно полив себя духами, нацепил на кривые паучьи пальчики многочисленные кольца. Полюбовавшись своим отражением в зеркале, остался очень доволен. Вскоре он предстал перед дамой, мило улыбаясь и держа перед собой в руке, как свечку, тощий букетик гвоздик.

Внешний вид новой знакомой сразу же разочаровал Генриха. Это была маленькая, тщедушная женщина лет пятидесяти, а то и больше. Она была одета в строгий коричневый костюм.

"Ну ладно, страшна, как смертный грех, но может быть богата? Хотя по одежде этого не скажешь. Не будем делать поспешных выводов. Поживем, увидим," – подумал Кружкин.

– Анна Петровна, – сказала женщина, протягивая руку.

– Очень приятно, для вас просто Генрих, театральный деятель искусств – любезно ответил мужчина.

– А я школьная учительница. Преподаю русский язык и литературу.

"М-да, – подумал Генрих Валентинович, – вот это я влип! Попал как кур в ощип! Надо поскорей отсюда линять под любым предлогом."

Они немного прошлись по аллее, разговор не клеился. Вдруг Генриха осенило. Изысканным театральным жестом он дотронулся до лба и воскликнул:

– Ах, да! Прошу меня извинить, но я вынужден вас покинуть. У меня через десять минут генеральная репетиция. Что-то с памятью моей стало. Как я мог забыть!

Вежливо откланявшись, он быстрым шагом отправился к себе домой, оставив на аллее парка растерянную Анну Петровну. Пройдя шагов десять, Генрих обернулся, изящно помахал ручкой и прокричал:

– Я вам позвоню! – и скрылся за углом.

Первая неудача не охладила пыл Генриха. Он был настроен по-боевому и сдаваться не собирался. Рабочая неделя пробежала быстро. Наступили долгожданные выходные.

Генрих проснулся рано утром в субботу и пошел на кухню варить себе овсянку. Проходя по узкому коридору, наступил на швабру и сильно получил от нее по лбу. От этого потерял равновесие и сел костлявым тощим задом прямо в переполненное мусорное ведро, которое сам же с вечера приготовил на выброс. Раздались страшные ругательства. Мужчина с трудом выбрался из ловушки и, злобно матерясь, быстро собрал разбросанный мусор.

В итоге, все-таки добравшись до кухни, Генрих насыпал немного овсянки в старый алюминиевый ковшик, верой и правдой служивший ему последние двадцать лет. Половина крупы оказалась на полу и на кухонном столе. Долив нужное количество воды, поставил ковшик на огонь и принялся аккуратно помешивать варево.

В этот момент в гостиной раздался телефонный звонок. Шлепая по линолеуму громадными лягушачьими лапами, сметая все на своем пути, он добрался до телефона и судорожно схватил заветную трубку, в надежде, что это звонит очередная невеста.

– М-да, Кружкин у аппарата. Слушаю вас.

На другом конце раздался нежный тоненький голосочек.

– Здравствуйте, я от свахи, по поводу знакомства.

– Я весь внимание.

– Это Даша. Мне двадцать пять лет.

– О, вы такое юное создание. Мне не терпится с вами встретиться.

– Подходите в шесть часов к кафетерию "Фишка". Знаете, где это?

– Конечно, знаю. Я там завсегдатай, – беззастенчиво соврал Генрих. На самом деле, он ни разу не посещал это заведение, а просто проходил мимо.

– А как же мы узнаем друг друга, Дашенька?

– О, не беспокойтесь об этом, я сама подойду к вам.

На этом разговор закончился, и Генрих начал с беспокойством подсчитывать скудное содержимое своего роскошного бумажника, недавно купленного на распродаже. Ведь придется угостить даму хотя бы чашечкой кофе! За этим занятием он совершенно забыл о каше. Вскоре из кухни донесся резкий запах гари.

– Ах, да! Овсянка! – впопыхах бросив бумажник, он ринулся на кухню.

Картина была неприглядная. Убежавшая каша залила всю плиту, а ковшик злобно потрескивал и пускал черный дым. Генрих срочно выключил газ, схватился голой рукой за ручку чадящего ковшика, обжегся, дико заорал и уронил посудину на пол. Черная зловонная масса растеклась по линолеуму.

– М-да, овсянка, сэр!

Уборки Генриху хватило на полдня. Позавтракать в этот день, впрочем, как и пообедать ему не удалось. Это еще раз убедило Кружкина в необходимости срочно жениться.

За час до назначенного времени тощая фигура Генриха Валентиновича уже маячила возле кафетерия "Фишка". Цветов на этот раз он не купил по экономическим причинам, помня о предстоявших затратах на угощение.

Приближался назначенный час, но никто к нему не подходил. Кружкин начал волноваться. Прошло еще полчаса, но дама так и не появилась. Генрих решил подождать еще немного. И только, когда стрелки часов показали семь, он понял, что Даша не придет.

"Да что ж такое-то! Да что ж такое-то делается-то, а! Продинамила меня! Сука, тварь! Эээ! Такого мужчину! Я к ней со всей душой, а она ко мне со всей жопой!" – выругался про себя Генрих.

Обиженный и оскорбленный, Кружкин отправился домой. Чтобы как-то себя утешить, он купил десяток пирожков с повидлом и полкило самых дешевых пряников. Придя домой, навел себе поллитровую кружку растворимого кофе, положил туда восемь ложек сахара, разложил сладости на большой тарелке и включил телевизор. Там показывали офигительный фильм про десантников. Многозначительно подняв палец к потолку, он сам себе гордо сказал:

– Спецназ! Десантура! Это вам не мелочь по карманам тырить!

Забравшись с ногами на кресло, Генрих с наслаждением откусил половинку пряника и потянулся жадным ртом к кружке с кофе, как вдруг раздался телефонный звонок.

– Поесть человеку не дают, сволочи! – рассердился голодный мужчина.

Но, тем не менее, взял трубку и с важностью произнес:

– М-да, Кружкин у аппарата. Слушаю вас.

На другом конце провода раздалось звучное дамское контральто.

– Здравствуйте, Генрих! Это Маша. Желаю с вами познакомиться.

– Ой, Машенька! Я так рад, что вы позвонили, – его голос сделался елейно-приторным.

– Давайте не будем откладывать наше знакомство, а встретимся прямо сейчас.

Генрих за день очень устал и перенервничал, никуда идти не хотелось. Но вдруг его осенило. Угощение есть, кофе есть. Не пропадать же добру!