- Олеж, скажи, твоя красота никогда не мешала тебе жить? - я даже растерялся от такого вопроса и задумался.

- Лет до четырнадцати мешала. Меня постоянно принимали за девочку, а от слова милый - просто выворачивало наизнанку, - я улыбнулся своим воспоминаниям.

- А в четырнадцать тебе стало всё равно? – Алекс заинтересованно посмотрел на меня.

- В четырнадцать я встретил Родьку, и мне действительно стало пофиг. Для него я готов был быть милым, да каким угодно, готов был быть. А вообще, андрогинная внешность – это чистое наказание. Да, что я тебе рассказываю, ты и сам знаешь, - я улыбнулся, а Алекс потрясённо посмотрел на меня.

- С чего я это должен знать? – он действительно был удивлён.

- Маленький, а ты себя в зеркале видел? – спросил я.

- Видел, ну и что? Довольно серая внешность, – мальчишка обречённо пожал плечами, а я недоумённо посмотрел на него. Интересно, он действительно не знает себе цену или прибедняется?

- А ну-ка пошли, - я сдёрнул его с дивана и потащил к зеркалу, - Посмотри на себя внимательно. Только очень внимательно.

Алекс честно пытался делать то, что я говорю и рассматривал себя в зеркале:

- И что я должен тут увидеть? – он неопределённо пожал плечами. – Рост метр с кепкой. Волосы чёрте какие. Глаза обычные, нос курносый. Вот ты да… - Он восторженно посмотрел на меня, а я тяжело вздохнул. Чёрт бы побрал подростковые комплексы. Хорошо, что у меня их не было.

- Роста ты действительно небольшого, поэтому хочется тебя постоянно оберегать и защищать. Сложен ты пропорционально, мышцы вроде не дряблые. Кожа гладкая, приятного золотистого оттенка. Волосы необычные, кажется, что в них пропущены тоненькие серебряные нити и под стать им большие выразительные глаза – не серого, скорее ртутного оттенка. Щёчки с нежным розовым румянцем. Пухлые розовые губки. Не мальчик – картинка. Неужели ты сам всего этого не видишь? Ты красивый. И на тебя обращают внимание. Хотя, пока ты сам не поймёшь этого, мои слова вряд ли тебя убедят. Так что топай спать, малыш, спокойной ночи.

- Спокойной ночи,- Алекс зевнул и побежал наверх.

Дождавшись, когда он затихнет, я достал телефон и нажал кнопку вызова.

- Родька, придумай, из-за чего мы с тобой могли поругаться. Иначе, если с меня всё же потребуют более подробных объяснений, я спалюсь.

- Ну… - мой парень на том конце телефонной линии, видимо, завис.

- Вот тебе и ну, - передразнил я его, - нужно было сначала мне легенду придумывать, а потом отправлять сюда.

- Господи, да озвучь как причину, одну из последних ваших ссор, – послышался в трубке голос Тимура.

- Я бы с радостью, только мы не ссоримся, - ехидно протянул я.

- Что, совсем? – Тимур был потрясён. – Такого быть не может.

- Да не слушай ты ванильку. Он же нагло врёт. – К разговору подключился Женька. – Они только дня три тому назад разругались в дым.

- А ты откуда знаешь? – взвился Родька, а я захихикал. - Да и вообще, если бы тебе Леон подарил розовые тапочки с заячьими ушками, ты бы как прореагировал? А он меня заставлял это уродство надеть.

- Это не уродство, - прошипел я, - очень милые тапочки. Тёплые и уютные. И напоминаю, ты всё же обещал их носить. Родька, - гаркнул я, - ты в тапках?

- Можно подумать он тебя смог ослушаться? – хмыкнул Женька. – Ноги под стол засунул, но розовые уши всё равно торчат. Ой, - Женя видимо хлопнул себя по лбу, - прости, братишка, я же тебе подарок принёс. Эксклюзив. Шили на заказ.

Я услышал, как шуршит пакет, а через секунду испуганно отстранил трубку от уха, поскольку вопль моего ненаглядного превышал все допустимые децибелы.

- Молись, гад! Сейчас убью!

- Чёрт! – это уже я заорал, - Что там у вас?

- Как тебе сказать, - Тимур давился от смеха. – Женька тут халатик Родьке подарил, в комплект к твоим тапочкам. Тоже розовый, с капюшончиком, а на нём ушки миленькие.

- Блин, - захныкал я, - почему я этого не вижу?! А Женька там ещё живой?

- Пока живой, - Тимур захихикал, - он очень быстро бегает.

- Можно я приеду домой? Хочу видеть халатик, - продолжал хныкать я.

- Нет, - Тимур перестал смеяться, - ты едешь во Францию, и исполняешь роль дуэньи моего сына. Я Люсьену доверяю, но… Он ведь в Алекса влюблён, так что может съехать с катушек. А Алексу всего шестнадцать.

- Подумаешь, - я пожал плечами, - Мне было всего четырнадцать. И ничего, не умер.

- Олег, - голос Тимура стал нежно-вкрадчивым, - присмотри за моим сыном и Люсьеном. Я же от тебя большего не требую. Просто хотелось бы, чтобы дальше поцелуев у них не зашло.

- Глупо, - послышался сдавленный голос Женьки, - Родька, да прекрати ты на секунду меня душить. Пусть заходит. Люська его любит до безумия. А Алексу он нравится. Олег, я с самого начала был против, чтобы тебя с ними отправляли.

- Я тоже был против. Вернись, любимый, я тебе даже розовые тапки прощу. – Заорал в трубку Родька.

- А халатик наденешь? – голосом змея-искусителя протянул я.

- Счастливо отдохнуть тебе во Франции, - тут же пошёл на попятный Родя. – Надеюсь, там будет хорошая погода. А времени, что ты будешь там, мне хватит, чтобы извести Женькин подарок. Вот только я ещё не решил, что с ним сделать. Сжечь, порвать на лоскуты или подарить Захару Петровичу от имени Женьки и с тапками в комплекте.

- Последнее это уже садизм, - вздохнул Женька. – Папа, после такого подарка сделает ответный ход. И уверенности, что я не проснусь где-нибудь в Антарктиде, в обнимку с пингвинами, у меня нет. Тем более Лёнька ещё в Женеве на конференции и защитить меня бедного будет некому.