— Да, к этому и многому похуже, но это его работа. Там он старается выглядеть сексуальным и похотливым, но не здесь.

— Откуда тебе знать, что он с ними не флиртовал?

— Во-первых, он готовит. Натаниэль, может сосредоточиться на этом деле так же, как я на работе на стрельбище. Во-вторых, он хочет позиционировать себя здесь как один из «жен». — На последнем слове я показала в воздухе кавычки. — Он не приветствует флирт, тем более на дружеско-семейных вечеринках.

— Кэти позвала меня сюда в надежде, что женщины в присутствии мужчины постесняются флиртовать и околачиваться рядом.

— Это помогло выдворить женщин из кухни?

— Большую часть.

— Так, а меня на кой позвали?

— Кэти попросила тебя позвать. Ей показалось, что Натаниэль нуждается в поддержке.

На кухне по-прежнему оставалось много женщин. На подобных мероприятиях их всегда полно, потому что они пытались выбраться из «клуба мальчиков», но энергия здесь была иной. Кэти и Натаниэль пытались выйти из кухни, но путь им преградили пять женщин.

— Элис, ты не могла бы подвинуться. Мне нужно кое-что взять из буфета, — сказала Кэти.

Элис была высокой женщиной с волосами цвета соли с перцем, но с безупречным макияжем и чертами лица, которые остались бы красивыми даже в восемьдесят, сколь ей сейчас, естественно, не было. Сорок ей, конечно, не дашь, а вот пятьдесят с хвостиком? Элис отошла с дороги, но этого оказалось недостаточно, потому что двое других тут же прислонились к буфету и не оказалось пространства, чтобы она передвинулась и не потеряла из виду моющего тарелки, Натаниэля. Кэти нравилось убирать после готовки, поэтому он также помогал ей и в этом.

Я перевела взгляд от трех женщин к двум, стоящим у двери. «Что такого сделал Натаниэль, чтобы вызвать такую реакцию? Да, он был восхитительным, но здесь таилось нечто большее». Увидев меня, на его лице явно — по крайней мере, для меня — отразилось облегчение. Что-то произошло. Я не знала что, но что-то точно произошло.

Я подошла к Натаниэлю и он обвился вокруг меня, очень крепко обняв и несколько секунд так держа. Это напомнило мне мою же реакцию во дворе на толпу и вопросы, когда я прильнула к Мике, но Натаниэль был более приспособлен к обществу, нежели мы. Он отстранился на расстояние, достаточное для поцелуя. Я ожидала целомудренного «чмока», учитывая, что у нас тут ошивались зрители, но ошиблась.

Он целовал меня долго и основательно, впиваясь мне пальцами в спину и тут же ее поглаживая, в точности как кошка, запускающая когти в подушку и прячущая их. Мика запросто мог выпускать так когти, но Натаниэлю для этого приходилось менять человеческую форму и я знала, что его контроль сейчас был крепким. Когда он начинал делать что-то такое кошачье, это означало, что он очень нервничает. Поцелуй подтверждал нервозное состояние и, возможно, необходимость доказать, что он принадлежал мне, чтобы остальные женщины отступились.

В самом начале поцелуя я была немного напряженной, потому что слишком непривычно делать подобное, когда вокруг столько других полицейских или их жен, но потребность и нервозность Натаниэля заставили меня расслабиться. Позже он все объяснит и все обретет смысл. Я верила в это. Я верила ему и знала, что на такое поведение у него были свои причины.

Он разорвал поцелуй и тихо сказал:

— Я скучал по тебе. — Его взгляд был затуманенным.

— Я это заметила, — ответила я с улыбкой.

Что бы он там не увидел в моей улыбке, лице, но это развеяло туманность из его глаз, сменив на тепло, счастье и тот взгляд, что появляется, когда мы смотрим на любимого человека, как будто лежавший на наших плечах вес, исчезал, стоило посмотреть на лицо наших возлюбленных.

— Ух-ты, хотелось бы, чтобы и мой муж меня так же приветствовал, — сказала женщина с убранными в два хвостика каштановыми волосами, одетая в топ на бретельках и шорты.

Подняв взгляд, я увидела на себе оценивающий взгляд нескольких женщин, но энергия в помещении чуть разрядилась. И я поняла, что до этого она была почти хищнической — порой такой же накал ощущался в «Запретном Плоде». Женщины в стрип-клубах гораздо сексуально-агрессивнее мужчин, как и их более необузданная энергия. Внезапно я поняла, что одна или несколько жен узнали Натаниэля по клубу. Для большинства людей сложно относиться к тебе как к реальному человеку, стоит увидеть, как ты раздеваешься на сцене. Жена или жены, должно быть, рассказали об этом другим женщинам и те захотели увидеть все своими глазами.

Если бы мужики узнали стриптизершу, то пялились бы на нее более скрытно, потому что картина стоящих толпой и глазеющих на женщину мужиков, очень быстро становится жуткой, но, в отличие от женщин, они не излучают такую хищническую энергетику. Им бы никогда не пришло в голову, что Натаниэлю может быть неловко под такими взглядами, тогда как танцовщице это было бы приятно. Он был мужчиной, мужчинам нравится внимание женщин или так считается. На самом деле, мужчины могут быть такими же стеснительными, как и женщины и тоже могут чувствовать себя ужасно, просто они никогда не признаются в этом.

— Он твой… — начала элегантная Элис, и не закончила предложение, как будто хотела, чтобы его дополнила я.

— Парень, — ответила я. — Мы уже три года живем вместе, — добавила я, чтобы всем стало ясно, что это не просто секс и умопомрачительные поцелуи. Многие люди ценят в отношениях продолжительность, которая делает их более серьезными.

— Такой приветственный поцелуй после совместных трех лет — это очень эмоционально, — сказала Элис. В ее тоне сквозило презрение, чего я от нее не ожидала.

— А сколько вы уже со свои мужем? — спросила я.

— Пять лет.

— Поздравляю, — сказала я, гадая, почему всего лишь пять. Ей было за сорок, и — судя по волосам — даже за пятьдесят, но многие люди рано седеют, а по лицу Элис я бы не дала ей пятьдесят.

Она улыбнулась.

— Спасибо, Анита… Анита Блэйк, верно?

Я кивнула.

— Верно.

— Я так много о вас наслышана, и очень приятно, наконец-то, познакомиться.

— Надеюсь, наслышаны только о хорошем, — улыбаясь, произнесла я, потому что почти была уверена, что это не так. Моя репутация плохой девчонки или полицейского, который сначала стреляет, а уж потом задает вопросы, не располагала ко мне всех со значком.

— А разве может быть иначе? — спросила она.

— Еда готова, — возвестила Кэти чересчур оживленным голосом.

— Тогда я оставлю вас, — сказала Элис и выскользнула из кухни — высокая и грациозная. Остальные женщины последовали за ней.

— Это что вообще здесь такое было? — спросила я.

— Кошмар. Они были такими грубыми, — сказала Кэти и подошла к Зебровски, чтобы его обнять.

— Как это, грубыми? — не поняла я.

— Некоторые жены приходили, чтобы бросить быстрый взгляд на Натаниэля и на этом все, но остальные… если бы мужчины смотрели на меня подобным образом, я бы чувствовала себя грязной. — Кэти передернуло.

Зебровски погладил ее по голове и крепче прижал к себе, сказав:

— Тебе следовало позвать меня гораздо раньше.

— Нам следовало позвать Аниту гораздо раньше, чтобы она его поцеловала, — отозвалась Кэти.

— И часто ты производишь такой эффект на женщин? — спросил Зебровски.

Кэти подняла голову от его груди и сказала:

— Натаниэль — идеальный джентльмен. Он не сделал ничего, чтобы спровоцировать подобную ситуацию.

— Вообще-то сделал, Кэти, но не сегодня, — ответил Натаниэль.

Они уставились на него. Я просто подняла на него взгляд, по-прежнему оставаясь в его объятиях:

— О чем ты?

— Они видели, как я раздевался в клубе. У большинства людей проблема с восприятием танцовщиков как реальных людей, после того, как они видели их без одежды.

— То, что они видели тебя на сцене — не повод вести себя так грубо на нашей вечеринке, — указала Кэти.

Натаниэль шевельнулся в моих объятиях, и я поняла, что в ситуации кроется нечто большее.

— Натаниэль, в чем дело?