Полшестого. Добрались быстро. Прислоняем мотик к стенке гаражей. Вновь делаю запрос. Блин! Сообщение: «Отсутствие сигнала». Почему? Азат предполагает, что клоун нашел маячок и ликвидировал — например, сжег. Но мы все равно бежим к этим «серым кубикам» на карте, за три ряда унылых гаражей. Здесь какие-то брошенные строения, торчащие ржавые трубы. Я чуть не улетел в какую-то яму, Азат еле успел меня подхватить. Куда бежать? Три здания, еще темно, поэтому не понятно, где может быть клоун и Феликс. Мы останавливаемся. Тс-с-с… Тишина. Азат показывает мне наверх: в дальнем сооружении в проеме окна — вернее, в полоске щели — колышется свет. Мы стараемся уже бесшумно подойти к этому уродливому зданию. У самой его стены, под окном, становится различимым чей-то голос. Но слов не разобрать. Мы тихонько обходим кирпично-бетонное сооружение. Вход только один. Наваливаемся — дверь недвижна, неприступна, незыблема. Видно, что подперта чем-то, выбить не получится. Черт! И окон нет! А время идет! Вдруг голос прямо над нами! Из окна?

— Я даже не волнуюсь, мой мальчик! Они обнаружат пропажу только утром, а твоя опознавалка уже накрылась!

Клоун? Он подошел к фанерной щели окна и выглядывает? В ответ тоже тихий голос! Это Феликс! Но слов не разобрать! Мы с Азатом вжались в стену. Переглядываемся. Икса показывает мне жестами — мол, дай телефон. Достаю, передаю, он отключает звук. Вот что значит холодная голова! Друг показывает мне наверх, изображает, как будто лезет… Да, я понял. Снимаю куртку. Блин, обувь неудобная, но ничего, рискну. Обхожу сооружение с другой стороны, там, где на третьем этаже пустующий пролет и где не слышно звуков разговора. Азат фонариком телефона освещает стенку — швы хорошие! Строили по-нашему, по-русски, не абы кабы… Отлично! Растираю ладони, пальцы. Друг встал на корточки к стене, я — коленками к нему на плечи. Икса с трудом выпрямился, упёрся предплечьями в кирпичную кладку. Я осторожно разгибаю сначала одну ногу, хватаюсь за достаточно большой изъян в вертикальной поверхности, потом другую ногу, и уже стою на плечах Иксы. Нет. В этих кроссовках будет трудно! Но нужно попробовать!

Цепляюсь пальцами за уступ повыше, переношу правую ногу на трещину. Нет! Не удержусь!

— Икса! — шепчу я. — Развязывай мне шнурки!

Бедный Азат! Снимает мне кроссовки, удерживая на плечах. А я не пушинка! Какой цирковой номер пропадает! Вновь пальцами за холодный уступ, нога в носке большим пальцем находит опору, надавил… нормально. Отрываюсь от Азата, шепчу:

— Свети!

Телефонный фонарик показывает все бугры и трещины. Подгибаю левую ногу, цепляюсь за выемку. Теперь левая рука — хоп, да здесь вообще почти ступенька, только пыли много, пальцы скользят. Правая рука! Сначала обтираю ладонь о рубаху, потом указательным и средним за уступ, большим пальцем за угол кирпича. Рывок! Отрываю правую ногу, следующий изъян стены. Без разминки тяжело, в икре продольная боль спазмом! Вдруг свет исчез! Слышу, Азат шепотом что-то говорит. По телефону? Это, наверное, Панченко перезванивает? Я не могу повернуться, лезу дальше. Черт! Содрал кожу на пальцах левой руки! Зато справа! Из стены торчит арматура! Просто подарок! Весь вес тела переношу туда, вправо. Уровень второго этажа есть! Вытираю кровь об одежду, новый уступ. Черт, для левой ноги места мало! Практически прилип к вертикали. Хм… как дальше? Так, что в кармане джинсов? Длинный ключ! Достаю, дотягиваюсь до щели, вставляю ключ, шевелю, закрепляю — почти флэга, почти зацепка! Правой рукой подтягиваюсь и устраиваю ногу на кусок арматуры! Уфф! Отдышусь, встряхну руки. Опа! Слева еще один крюк! Как раз под проемом окна. Надо дотянуться! Вытаскиваю ключ, ищу новую трещину для него. Есть, цепляюсь пальцами левой руки, блядь, они скользят, кровь! Вытираю о рубашку! Еще попытка! Ох! Блядь, лбом о стенку! Но еще держусь! Еще разок… Е-е-е-есть… Теперь левая нога, выше… Ох-х-х, как тяжело оторваться от железной опоры и вновь повиснуть на ничтожных ступеньках кирпичной кладки. Еще движение! Теперь правая рука к ключу! И почти прыжок на крюк, повис на левой руке, подбираю правую! Вовремя! А то почти съехал! Дыхание сбилось, напряжение в каждом мускуле… Лишь бы клоуна не было рядом с этим окном! Сейчас самое опасное! Я же не невидимка! Подтягиваюсь, схватив крюк арматуры в замок. Пальцами ног «иду» по стене. И-и-и… правой рукой рывок, к окну… Черт! Я хлопнул рукой? Меня слышно? Но теперь уже просто нужно спешить! Левой! Коленкой на крюк, грудью на проем окна, подтягиваюсь, отталкиваюсь от крюка, и вот половина тела внутри помещения, тут темно. Никого не видно! Осторожно сползаю, оборачиваюсь на улицу: Азат стоит, задрав голову, белые зубы сверкают в серой мгле, он что-то показывает мне. Но я не понимаю — он махает рукой и тихонько, пригнувшись, куда-то бежит… А я на носочках, бесшумно, на ощупь иду внутрь этого этажа…

Натыкаюсь на стенку, иду вдоль, вдруг стена кончается и виден тусклый свет из-за поворота. Туда! Голос! Нужно подойти как можно ближе, нужен эффект неожиданности. А ступать больно, на полу камешки, керамзит, какие-то железяки! Лишь бы не греметь…

— …зачем тебе знать? — ироничный мужской голос. — Любопытство — это не по-мужски! Ну, работал я гардеробщиком в спортшколе! Что из этого? А Артемку я на собачьей площадке приметил… Нет никакой методы! Творчество и вдохновение!

— Зачем всё это? — это Феликс, голос измученный, хриплый.

— Нельзя бездарно тратить чистоту! А я перенимаю силу и сохраняю чистоту! Они все рождают силу! А рождению сопутствует кровь, пусть будет кровь и рождение! — клоун несет какой-то бред — я осторожно выглядываю за угол. Какое белое тело у Феликса! Светится! Он лежит на спине, руки связаны, вытянуты за голову, ноги, видимо, тоже, отсюда не видно. Не вижу и лицо, только светлый затылок, немного лоб. Около его уха лезвием в дерево воткнут нож. Рядом с Феликсом на столе сидит на коленках мужчина, точно, наш новый комендант, как его фамилия? По-моему, Новиков! Его лицо видно хорошо. Глаза очень светлые, он улыбается и с языческой нежностью смотрит на Феликса. Левой рукой водит по его телу. От шеи до паха, потом по правой ноге до колена.

— Ты не плачешь? — шепчет клоун, который, кстати, без маски. — Ты единственный! Ты даже сильнее меня! Я долго не мог научиться не плакать… Ты необыкновенный! Улыбайся! Улыбайся, мой мальчик!

Он наклоняется к лицу Феликса и… целует его? Урррод! Резко отстраняется! На губах кровь! Феликс цапнул его клыками! Но Новиков улыбается! Вытирает кровь тыльной стороной кисти, оставляя на щеке и на подбородке кровавое пятно. Психопат легко спрыгивает со стола. И снимает ремень! И лезет расстегивать ширинку! Ну нет! Пора! Нужно только оттолкнуть его от ножа подальше! И…

— А-а-а-а! — вылетаю я из укрытия вперед головой на изумленно поворачивающегося на меня Новикова. Сшибаю его вглубь помещения, падаем оба. Соскочить раньше! Нет! Он ловок! Он первый, пинает, не чувствую! Разворачиваюсь, всю злость, всю агрессию, за всех мальчиков, за слезы того отца, за сжатые руки матери, за эту улыбку, что на лице Феликса! Получи, урод! Правой, в челюсть, достаю! Ногой в живот! Эх! Босиком! Он сгибается, бью левой снизу, в лицо, в переносицу. Новиков отлетает к стенке. Рукой шарит, лом! Машет перед моим носом!

— Ах ты патлатый недоносок! — шипит он кровяным ртом, кривя губы. — Да таких как ты я мочил в их собственных кишках!

Черт! Железная труба свистит прямо перед моим носом. Шшших… Шшших… он надвигается. Шшших… Успел схватить железяку! Он толкает на себя! Перехватывает трубу двумя руками, валит, железо упирается в шею, душит… Упираюсь ногами, все силы на железную трубу. Что пытается сдавить дорогу дыханию, прекратить жизнь… Он шипит. Я рычу. Затылком упираюсь в его подбородок. Успеваю заметить, что Феликс зубами тянется к рукоятке ножа, дергает, вытаскивает нож за шнур-линь. Где-то я это уже видел?

Новиков рывком пытается подвернуть под себя. Ну, нет! Я моложе и сильнее! Я на стены взбираюсь, вырву тебе сердце этими сильными пальцами. Рискую — выпростал руку из-под лома и пальцем в глаз.