Теперь я смотрела, неспособная отвести глаза, как он сжимал и разжимал руки. Он сделал шаг вперед, затем остановился, это явно стоило ему усилий. В любое другое время, я подумала бы, что его лицо невероятно красиво – волевой подбородка, сломанный когда-то нос, и глаза, сверкающие из-под мощного лба. Теперь лицо было искажено под воздействием тех эмоций, что заставили его отправить свою жертву на десять футов в воздух.

— Я должна его проверить, — сказал я, готовясь испытать свои навыки. Я поспешила к своему «заряду», целеустремленно избегая зрительного контакта с нападавшим. Я наклонилась, говоря тихо, осторожно прикасаясь к нему, изучая его конечности на предмет разрывов и трещин.

Я услышала движение у меня за спиной и поворачивалась достаточно долго, чтобы увидеть таинственного злоумышленника, который пересекал паб длинными шагами. Он встретился со мной взглядом, его карие глаза, в темноте казались черными с крошечными вкраплениями золотого света. Могущественные глаза, и на мгновение я увидела в них узнавание такой силы, что оно заставила мое сердце бешено застучать. Но оно было подавлено в одно мгновение яростью, которая, казалось, вполне могла уничтожить мужчину.

Он набросился без предупреждения, сильно ударив по соседним столам прежде, чем последовать к парадной двери, оставив паб в такой тишине, что было слышно, как пиво стекало в половицы. Дверь за ним захлопнулась, и мы все вздохнули с облегчением.

Я сглотнула, мое внимание вернулось к парню на полу. На мой вопрос, есть ли у кого-нибудь фонарик, последовали нервные смешки, возобновившие беседу.

Триш появилась возле меня, и я проверила глаза измученного мужчины.

— Что ты делаешь? – Спросила Триш.

— Хочу удостовериться, что его зрачки расширяются равномерно, — сказала я. — Я, гм, прочитала об этом в книге первой помощи.

— Да? Удивительно, что ты не всегда действуешь, как умная девочка.

Я поймала ее взгляд, но она мило улыбалась. Очевидно, Алиса и Триш не были лучшими подругами.

Мы попытались помочь ему встать, но мужчина явно пытался вернуться в прежнее положение самостоятельно, полный мужской самостоятельности и грубого смущения. Он оттолкнул нас в сторону, потом поднялся на ноги, бросая злой взгляд на парадную дверь, следуя направлению его противника.

— Иди домой, Леон,— сказала Триш. — Остынь. Ты не хочешь встречаться с ним, когда он вот такой, и ты знаешь об этом.

Леон бросил на нее взгляд, полный презрения, но последовал совету, приблизившись к двери, он исчез в ночи.

Я оглянулась в поисках бармена, а затем нашла его сзади, толкавшего перед собой швабру и ведро.

— Разве он не должен был пойти за тем парнем? – спросила я Триш. – Я имею в виду, здесь большой ущерб.

Она подняла брови.

— Ты с какой планеты? Как Иган пошел бы за Дьяконом, когда он в таком состоянии? — Она пожала плечами, затем достала пригоршню чаевых и начала считать их, как будто это была просто старая беседа между официантками. — Ты, может, думаешь, что он не так уж и плох, но, честно говоря, парень пугает меня до чертиков.

Она мешала, и я подождала, пока она исчезнет, прежде чем бросить пристальный взгляд туда, где Дьякон исчез.

Если бы я была умной, то я бы тоже перепугалась. Но мои мозги, должно быть, взяли перерыв. Потому что то, что я чувствовала, не было страхом. Это было любопытство. И нечто большее, чем небольшое влечение.

ГЛАВА 6

Переводчик: Amie

Бета-ридер: Slippers

После того как Леон ушел, толпа рассосалась. Я убрала все битое стекло, а потом пошла на кухню, где повар, Калеб, скормил мне гору невероятно вкусной жареной трески. До полного счастья не хватало только пинты «Guinness», но я сильно сомневаюсь, что здесь приветствуется употребление алкоголя в рабочее время, даже если это улучшило бы мою устойчивость к надоедливому гулу в зале. Пока я ела, вошла Грейс и милостиво дала мне резинку для волос.

Я вышла полная трудового энтузиазма.

— Четвертый столик, — Сказал Иган, бармен.

Пока я ела, он убрал куда-то обломки стола и все в баре вернулись к своим делам. Но не я. Я не могла найти себе места. В моей памяти плотно засел пронзительный взгляд Дьякона. Конечно же, он смотрел на Алису. Но я не могла избавиться от ощущения, что видел он меня – Лили.

— Хватит летать в облаках, девочка. — Сказал Иган, толкая ко мне поднос с двумя пинтами пива. — За работу.

Я быстро перехватила поднос. Пластиковая пластина, разлинованная от руки, висела за барной стойкой. Я использовала ее, чтобы сориентироваться. Четвертый столик располагался в задней части зала, в углу, напротив ныне отсутствующего столика. Я старалась идти, разливая как можно меньше пива, в то время как голова была забита мыслями. По большей части они были о Дьяконе. Кто он? Это человек, чья ярость подобна вулкану? Как сказала Триш, Алиса не считала его «слишком плохим», что вообще необъяснимо. Либо Алиса жила в розовом мире — наиболее вероятная гипотеза, если учитывать что ее квартира выдержана именно в этих тонах — или я пропустила что-то серьезное.

Или Алиса просто ошибалась на счет Дьякона. А может он не так уж и плох. Или этот парень привнес остроты в спокойное течение ее жизни, что и стоило ей жизни.

— Ты выбрала неудачное время, чтобы бесить дядюшку, — сказал расфуфыренный байкер за четвертым столиком, вырывая меня из моих раздумий.

— Вероятно, — Сказала я, осознавая, что бармен дядя Алисы.

— Так, где ты была? — спросил его товарищ, одетый в джинсы и фланелевую рубаху и в очках-авиаторах. — Из-за твоего исчезновения в субботу, мне пришлось ждать вечность мои сосиски и пюре.

— О. М-м-м. Извините.

Он поднял руки. — Да ладно, не извиняйся. Это вычтут из твоей зарплаты.

— Я…

Он засмеялся. — Попалась.

— Расслабься, Алиса, — Сказал расфуфыренный байкер. — Ты вся как на иголках.

— Голова болит, — я пожала плечами. — По-моему у меня мигрень.

Я развернулась и отошла, просто не в состояние дальше выдерживать их общество. Пора обратить внимание на более важные вещи. Стать Алисой. Жить ее жизнью. И ответить на вопрос: «Что же с ней случилось?»

Этот вопрос хотя бы позволял отвлечься, так как был чем-то привычным и мирским. Таким же мирским, как научиться выхватывать стаканы с «Guinness» из-под крана вовремя. Или как незаметно подглядывать в таблицу расположения столиков. Или поддерживать невинную перепалку с Грейс и одновременно набирать соль в солонки и кетчуп в банки.

Как и все то, что нужно для поддержания моей нормальной конспирации.

— Так почему же ты мне не позвонила? — Спросила Грейс, после того как мы закончили набирать соль в солонки и переключились на перец. Мы уже обсудили должна ли она принять предложение Калеба сделать ее заказ на cheese fries. Судя по всему, сейчас мы начнем обсуждать стейк с кровью, и я не уверена — мне просто страшно или страшно любопытно.

— Когда?

— Забудь, — Сказала она, поднимая лоток с солонками.

— Стоп. Я серьезно. Мой дядя сказал тебе, что я заболела? У меня была ужасная головная боль.

Она опустила поднос с солонками. Потом медленно осмотрелась, проверяя нужно ли кого-то рассчитать или принести добавки. По-видимому, никому ничего нужно не было, потому что она опустилась обратно на стул и принялась пересчитывать свои чаевые. — Честно?

— Честно. Я даже сообщения не просматривала.

— А. Ну ладно. Но я волновалась из-за того, что ты не позвонила. Ты же помнишь, что мы собирались пойти в кино в воскресенье перед работой?

— Вот блин, — Надеюсь, мое лицо выражало достаточно раскаяния. — Не удивительно, что ты злишься.

— Да не злюсь я, — глядя на меня невинными голубыми глазами. — Но я волновалась. Ты была сама не своя последние несколько дней.

— В смысле?

— Ну, немного не в себе. Ты же это так называешь?

— Ну, да, — Сказала я, ставя на другой поднос полные перечницы. — Это ведь многое объясняет. Я ведь объясняла тебе причину? — Сказала я с улыбкой, намекая на конфиденциальность данной информации и наше взаимодоверие.