Вынужденные покидать страну беженцы увозили культурные сокровища: рукописи, церковные облачения, иконы. На новые территории пришли монахи-славяне, проживавшие прежде в духовной атмосфере обителей на горе Афон в нынешней Северной Греции, и при денежной поддержке румынских господарей основывали на их землях монастыри, превратившиеся в настоящие культурные центры. Наиболее известен среди этих монахов серб Никодим, который по прибытии в Валахию основал два монастыря: Водица на Дунае и Тисмана. Сербское влияние не ограничилось Валахией, некоторые из учеников Никодима добрались до Нямца и Бистрицы (Молдова и Трансильвания), где возникли новые монашеские обители.

В Трансильвании православное сообщество румын выжило вопреки политике окатоличивания, проводимой королями Венгрии. Сохранению веры помогало существование православных монастырей, основанных в XI–XIV веках; некоторые из них существуют до сих пор. Церковь играла важную роль в политической жизни валашского и молдавского княжеств, определяя их культурный и социальный обиход. Румынские и молдавские господари защищали православную веру перед турецким нашествием и были глубоко втянуты в церковную политику своего времени, в частности сами назначали епископов. Такими были Штефан Великий на территориях, завоеванных им в Трансильвании; Михай Храбрый, который планировал создать союз румынских церквей в трех провинциях — Трансильвании, Валахии и Молдове. Господари основывали церкви и монастыри, не скупясь жертвовали на скиты или храмы Афона, Константинополя, горы Синай или Иерусалима. Румынская православная церковь помогала другим христианским конфессиям в издании книг на греческом, арабском, грузинском языках. Среди румынских князей особое место в этом отношении занимает Нягое Басараб, правивший в начале XVI века. Он выделялся щедростью по отношению к православным монастырям христианского юго-востока, от горы Афон до Иерусалима. Нягое Басараб построил монастырь в Куртя-де-Арджеш, его считают первым румынским церковным писателем, причем творил он на старославянском языке.

Организационная структура православной церкви в Трансильвании сложилась к началу XIV века. Архиепископы или митрополиты не имели здесь постоянной резиденции, но должны были находиться там, где им разрешали светские правители. В Трансильвании Румынская православная церковь не была государственной, православие в Венгерском королевстве имело статус не законно признанной религии, а лишь терпимой властями (tolerata); православное население выплачивало оброк в пользу католического духовенства. В отличие от Молдовы и Валахии, в Трансильвании не строили больших монастырей, поскольку в этой области не существовало правящего класса, способного такие проекты, как сказали бы сейчас, профинансировать. Тем не менее первые рукописи на румынском языке созданы именно в Трансильвании и датированы XV–XVI веками (так называемые Воронецкая псалтырь, Шкеянская псалтырь, Хурмузакиевская псалтырь). Впервые Библия целиком переведена на румынский язык в 1688 году в Бухаресте. К концу XVIII века завершилась румынизация литургической службы. К тому моменту старославянский язык и православие в течение более чем семи веков оставались важными факторами этнической самоидентификации румын.

Для истории Дракулы — реального господаря и литературного персонажа, носящего его имя, — ключевым является суеверие, бытующее у румын: человек, перешедший в католицизм, якобы обречен на то, чтобы стать вампиром. Влад III по настоянию венгерского короля сменил веру, за что подвергся жесткому осуждению православной церкви. Любопытная версия этого эпизода изложена в работе «Миф о вампире и русская социал-демократия» современного петербургского исследователя Михаила Одесского: «Переход в католицизм Влада III, некогда грабившего католические монастыри, безусловно, стал весьма впечатляющим событием для его подданных-единоверцев. Вероятно, что возникновение этого верования обусловлено механизмом своеобразной «компенсации». Отрекаясь от своей веры, православный, хотя и сохранял право на причащение телом Христовым, отказывался от причащения кровью, поскольку у католиков двойное причастие — привилегия клира. Вероотступник должен был стремиться компенсировать «ущерб», а коль скоро измена вере не обходится без дьявольского вмешательства, то и способ «компенсации» выбирался по подсказке сатаны». В XV веке тема вероотступничества стала особенно актуальной: это эпоха наиболее интенсивной католической экспансии. Гуситы воевали со всем католическим рыцарством, отстаивая «право чаши» (то есть право причащаться кровью Христовой, будучи католиками-мирянами), за что их и прозвали «чашниками». Борьбу с «чашниками» возглавил император Сигизмунд Люксембургский, и как раз в ту пору, когда отец Дракулы стал ««рыцарем Дракона», главным противником этого ордена были не турки, а мятежники-гуситы». Поскольку, по мнению православных, поменять религию можно только по совету сатаны, возникает простой логический ход: недостаток божественной крови компенсируется кровью сатанинского происхождения.

Пристальный взгляд в прошлое помогает понять истоки одной из главных особенностей Трансильвании: фантастического смешения национальностей, удивительной многоликости культуры края, народного творчества, фольклора. В западной и южной частях Трансильвании население было преимущественно румынским, в восточной начиная с XII века жили венгры, на «земле саксов» — немцы. Сформировались субэтнические венгероговорящие группы: секели (секлеры, секеи) и чангоши, большая часть которых осела в соседней Молдове. В крупных городах селились трансильванские армяне-торговцы, успешно конкурировавшие с местными евреями и греками. По всей области кочевали цыгане, еще на этой земле обитали чехи, словаки, болгары, сербы… Столкновение верований, языков, обычаев рождало не только противоречия. Оно заставляло искать и способы примирения, формировало уникальное духовное пространство. Все это способствовало частой смене княжеских и королевских династий, непрочности государственных образований, исходу гонимых в разные концы света. После вхождения в состав Румынии (в частности, вследствие политики «румынизации») Трансильвания становилась более однородной по национальному составу. Сейчас здесь преобладают румыны (75 процентов населения), по-прежнему многочисленны венгры (около 20 процентов, однако это почти вполовину меньше, чем в начале XX века). Другие общины — украинцы, евреи, сербы, ранее довольно многочисленные, — в последние десятилетия склонны к эмиграции или растворению в румынской среде. Потомками немецких колонистов в Трансильвании считают себя около 60 тысяч человек.

На трансильванской земле в течение веков шли кровопролитные бои. Местная знать возводила на склонах Карпат неприступные мрачные замки, беззащитным простолюдинам оставалось искать спасения разве что у Бога. Человеческая жизнь мало чего стоила. Глубоко религиозные крестьяне свято верили, что душа человека может отлетать от тела еще при жизни и путешествовать по миру, как птица или животное. Летучие мыши в трансильванском фольклоре не играли сколько-нибудь значительной роли. Вампиризм обитающих на Балканах или на Британских островах летучих мышей[20] — изобретение европейских писателей. Для жителей средневековой Трансильвании вампир (он же упырь, вурдалак, вукодлак) вовсе не был страшной сказкой. Вампиров часто воспринимали гораздо прозаичнее, как вполне конкретную напасть, нечто вроде смертельно опасной болезни. А в современной массовой культуре вампиры и летучие мыши связаны неразрывно, иногда это две метафоры одного и того же. Виктор Пелевин писал в романе «Ампир В»: «У художника Дейнеки есть такая картина — «Будущие летчики»: молодые ребята на берегу моря мечтательно глядят в небо, на легкий контур далекого самолета. Если бы я рисовал картину «Будущий вампир», она бы выглядела так: бледный юноша сидит в глубоком кресле возле черной дыры камина и завороженно смотрит на фото летучей мыши».