Как выяснилось, фильм Мурнау обозначил одно из двух основных направлений кино о вампирах. Носферату, в отличие от Дракулы, не вызывает ни симпатии, ни сочувствия, он вовсе не эротичен, он ужасен и отвратителен; он не аристократ, он — омерзительный старик. Это хищник, лишенный человеческой души: угловатый, словно у летучей мыши, профиль, лысая голова, втянутая в высокий воротник длинного сюртука, заостренные уши, выступающие из-под верхней губы зубы-клыки… У Максимилиана Шрека выразительнейшая пластика, он точно пародирует мелкие и острые жесты существа, столетия проведшего в гробу. Главные спутники Носферату — крысы, а не волки; длинные ногти его бледных рук — прообраз пальцев-ножниц Фредди Крюгера из «Кошмара на улице Вязов». Такого однозначно отрицательного вампира убьет и дневной свет, осиновый кол не обязателен.

Фильм сделал Мурнау легендой немого кинематографа, а легенды редко переживают свою эпоху. В 1931 году, когда звук уже прочно воцарился на экране, Мурнау, во второй половине двадцатых получивший контракт на съемки в Голливуде, погиб в автомобильной катастрофе в Калифорнии. Его лучшая работа ни в коем случае не забыта. В 1979 году лидер западногерманской «новой волны» Вернер Херцог с отменным вкусом и чувством уважения к первоисточнику снял ремейк картины Мурнау «Носферату. Призрак ночи». «Смерть — это не самое страшное; есть вещи, куда более страшные, чем смерть», — разъяснял с экрана граф Орлок в блестящем исполнении Клауса Кински. Херцог пунктуально следовал истории Носферату, изменив только финал, но с ним — и весь смысл фильма. Джонатан Харкер (актер Бруно Ганц, будущий исполнитель роли Адольфа Гитлера в нашумевшем фильме «Бункер» Оливера Хиршбигеля о последних днях Третьего рейха) в финальной сцене превращается в вампира, заменив погубленного Люси (совсем молоденькая и бледная как полотно Изабель Аджани) ценою собственной жизни nosferatu. Как и Мурнау, Херцог снимал замок Дракулы в Ораве. Режиссер в полной мере воспользовался преимуществами нового века кино: небольшая съемочная группа побывала и в Нидерландах, и в Мексике, и в Чехословакии. Через три десятилетия после выхода на экран эта мастерская работа Херцога остается образцом леденящего душу саспенса. Заботясь о кассовом успехе, режиссер работал сразу над двумя версиями фильма, англо-и немецкоязычной. Ожидания сбылись: только в Западной Германии картину посмотрели более миллиона зрителей. Еще через десятилетие появился сиквел фильма Херцога «Носферату в Венеции». А в 2000 году модный голливудский режиссер Элиас Меридже поставил «Тень вампира» — философскую притчу о том, что Макс Шрек (актер Уиллем Дефо) был вампиром на самом деле, а режиссер Фридрих Вильгельм Мурнау (актер Джон Малкович) снимал не вымысел, но едва ли не documentary.

Целая эпоха в развитии жанра фильмов ужасов связана с именем американского актера венгерского происхождения Белы Лугоши, видимо, самого великого киновампира всех времен, хотя, по мнению большинства критиков, и не самого одаренного актера. Принесший ему всемирную славу псевдоним Бела Ференц Дежо Блашко взял по названию родного города Лугош, что расположен в том районе Южной Венгрии, который в 1920 году обернулся Западной Румынией. Лугош, небольшой городок в провинции Банат, известен большими историческими традициями. В середине XIX века именно здесь, на берегах тихой речки Тимиш, нашли укрытие от австрийской армии и русского экспедиционного корпуса генерала Ивана Паскевича последние венгерские революционеры. Здесь перед бегством в Османскую империю простился с родиной поэт и политик Лайош Кошут. Однако в глухой, пусть и родной, провинции мечтавшему о сцене юноше Блашко делать было нечего.

Он уехал в Будапешт. Начало театральной карьеры прервала Первая мировая война. Послужив в австровенгерской армии, получив три ранения и три боевые награды, капитан-пехотинец Бела Блашко, сын провинциального банкира, заразился свободомыслием: он симпатизировал Венгерской Советской Республике. Демобилизовавшись, Блашко под именем Аристид Олт еще пару лет играл в театральных постановках (чаще шекспировского репертуара, но однажды даже перевоплотился в Иисуса Христа). Потом снялся в нескольких немых фильмах, в том числе в роли Казановы, и принял участие в организации левого профсоюза в Будапеште. После разгрома венгерских коммунистов 35-летнему актеру пришлось эмигрировать в Германию, где он попытался продолжить карьеру. Лугоши, в частности, сыграл небольшую роль в фильме «Голова Януса» Фридриха Вильгельма Мурнау — режиссера, который через пару лет примется вольно экранизировать «Дракулу». Однако к тому времени будущий знаменитый Дракула уже окажется за океаном.

В США Лугоши пришлось пробираться нелегально. В изгнании его постигла первая из многих семейная неудача: Лугоши развелся — по политическим причинам, не сойдясь во взглядах на мироустройство с родителями супруги. Второй брак продлился совсем недолго: Лугоши продержался в мужьях богатой калифорнийской вдовы лишь несколько дней, пока не вскрылась его связь с актрисой Кларой Боу. К тому времени (конец 1920-х) Бела Лугоши уже осваивался в Голливуде, предварительно сыграв Дракулу на бродвейской сцене в драматической версии романа Стокера.

Обаяние зла сделало Белу Лугоши самым знаменитым Дракулой мирового кино.

Впервые этот спектакль поставил в 1924 году в английском городе Дерби (получив разрешение вдовы писателя) режиссер Хэмилтон Дин. Вскоре театральный Дракула добрался и до Лондона; спектакль пользовался у публики большим успехом. В зале постоянно присутствовали сестры милосердия — на тот случай, если кому-то из зрителей сделается дурно. В 1927 году эту опасную для здоровья сценическую версию обновил опытный американский драматург Джон Балдерстон. Режиссер Хорас Ливрайт пригласил на заглавную роль в новой постановке худощавого эмигранта, говорившего по-английски с тяжелым венгерским акцентом («заокеанский» язык непросто давался Лугоши, реплики Дракулы он учил на слух). Спектакль целый год с аншлагами шел на Бродвее, затем труппа, иногда исполняя пьесу по нескольку раз в день, провела долгие гастроли по всем США, от Восточного побережья до Западного.

Лугоши, понравившийся зрителям, не нравился критикам, многие из которых считали, что актер пережимает с внешней выразительностью образа. Газета Herald Tribune писала в рецензии на премьерный спектакль: «Действие воспринималось бы эффектнее, если бы чудовище не изображалось так неестественно. Лугоши играет малоподвижного персонажа, похожего на витринный манекен; скорее манерного людоеда, чем ночного интригана». Но публика принимала Дракулу с восторженным ужасом. Лугоши объяснял свой успех так: «Зрители подсознательно стремятся в объятия смерти. Смерть — упорный любовник, она всегда получает то, чего домогается».

Когда в 1930 году кинокомпания Universal Pictures (Universal Studios) приступила к реализации первого в истории мирового кино проекта «Дракула Брэма Стокера», Бела Лугоши сразу предложил себя на главную роль. Однако получил отказ, поскольку фаворитами считались другие актеры. Для Universal съемки «Дракулы» оказались трудным проектом, компанию в ту пору преследовали и творческие, и финансовые неудачи. В США начиналась экономическая депрессия, Universal вынуждена была сильно сократить бюджет и этого фильма, что сказалось на качестве сценария и точности экранизации романа Стокера. За работу взялся немецкий режиссер Пауль Лени, но он неожиданно умер.

Его заменил известный в Голливуде мастер Тод Броунинг (Чарльз Альберт Броунинг-младший). Броунинг считался опытным профессионалом, которому выбиться в первый ряд знаменитостей помешало пристрастие к спиртному. Выбор главного исполнителя ему казался естественным: Броунинг дружил со звездой немого кино Лоном Чейни, а того не случайно называли «человеком с тысячей лиц». Этот актер обладал редкой способностью к перевоплощениям. Оба родителя Чейни были глухонемыми, он блестяще освоил искусство миманса, тонко работал с гримом, сам мастерил реквизит, изготовил тридцатикилограммовый горб для Квазимодо из «Собора Парижской Богоматери». Накануне съемок «Дракулы» скончался и Чейни, в сорок семь лет.