— Да среди вас вообще… кактус!

— Ах так! Вы…

Питер почувствовал, как от тарарама голова начинает пухнуть и тяжелеть.

«Любопытно, любит ли Безе безе? А Бизе Безе? Охохох, так и ум за разум зайдет… Ммм, карамелькой пахнет. Или ванильным сиропом?»

Наконец лейтенант громовым рыком — от которого Додо едва не поперхнулся чаем — велел всем замолчать.

— Шнапс, ты можешь предъявить доказательства, что учредителя выставки подменили?

— А-а-пчхы! — топнул ножкой маленький констебль. — Всмысле, позвоните в больницу и скажите медсестде позвать его к телефону.

Макграт набрал номер и быстро переговорил.

— Отпросился на праздник, — сообщил офицер присутствующим.

— Ясно вам? — надулся Безе. — Я — я! — настоящий. А теперь прошу не препятствовать работе.

— Шнапс? — лейтенант посмотрел на пряничного человечка.

Тот поводил носом, аккуратно высморкался в платочек и пожал плечами.

— Дайте мне пять минут.

С этими словами маленький констебль бросился к столу и начал все тщательно осматривать. Выдвинул поочередно ящики, присел в кресло, позвонил по антикварному телефону. Простучал все стены и наконец задумчиво почесал лакричный цилиндр.

«А вдруг, настоящий? Тогда мы пошли не по тому, как же это… следу! А вдруг, время Семицветика на исходе? Ой, ой!»

Питер глазами спросил, нужна ли помощь, но напарник только покачал головой.

— Шнапс, пять минут закончились.

— Сейчас… — пряничный человечек снова плюхнулся в кресло и забегал глазами по предметам.

— Да сколько можно! — возмущенно крикнут Безе.

— Действительно, Шнапс. Без доказательств мы больше ничего не имеем права делать.

Питеру захотелось пнуть занудливого полицейского а заодно и лже-француза.

«Или уронить на них Колючку?»

— Эх, — маленький констебль вздохнул и, поднявшись, стал задвигать кресло. Тут взгляд детектива упал на сиденье. — Добдый, понимаешь, пень! Тьфу, день! Клянусь матушкой-духовкой, я знаю!!! У вас есть воск?

— Вы о чем? Хватит этот балаган! — Безе аж подрумянился от злости.

— Господа, у вас есть воск? — успокаивающе поднял руку Макграт.

— Да: свечки для люстры в главном зале. Сейчас принесу, — отозвался один из сотрудников.

— И еще спички! И поднос! — загундосил вслед пряничный человечек.

Работник вышел из кабинета и вскоре вернулся с парой коробок; ругань француза не утихала.

— Шнапс?

— Ждите.

Маленький констебль расплавил несколько свечей в подносе и вылил часть жидкости на сиденье.

— Он мебель испортит! Я буду жаловаться самому мэру! Я… — как вы поняли, Безе неистовствовал.

Мистер Шнапс вместо ответа положил на поднос бумагу:

— Пусть учдедитель сядет сюда.

— Чего?! Да никогда в жизни! Я не позволю…

— Господин Безе, — обратился Макграт, — вы даже не испачкаетесь. Сделайте, и мы на закончим. Да, Шнапс?

— Да, — кивнул пряничный человечек и свирепо дунул в усы.

Все также ворча, француз присел на новоявленное сиденье и почти сразу встал.

— Хватит? Может, повисеть на люстре?

Мистер Шнапс улыбнулся и покачал цилиндром.

— Господа, вы согласны, что это кдесло Франсуа Безе?

Присутствующие закивали головами (даже Питер, Колючка и Додо, хотя они-то и не могли знать).

— Тогда здесь, — маленький констебль отодрал с сиденья застывший воск, — отпечаток, пдостите, попы господина учдедителя. След появился за долгие годы даботы в галедее.

— Не позорьтесь! — вскинул руки француз.

— Тогда как вы объясните, — мистер Шнапс подошел к подносу и попытался вложить макет в выемку. Ничего не получалось, — что он не совпадает с вашим!

Воцарилась тишина, и только открывались один за другим рты — от удивления.

Безе округлил глаза, икнул и вдруг бросился к двери.

— Ловите его!

— Держите!

Макграт ловко сделал подножку — преступник споткнулся и с грохотом влетел в косяк, разваливаясь на кусочки отменно склеенного папье-маше.

— Вы арестованы за мошенничество и попытку кражи. Вы имеете право…

В искусственном теле француза нашлось место всем трем подельникам — Горчичному кусту, Глинтвейну и Примусу. Настоящий Франсуа Безе все это время мирно спал в палате — запертый на замок и с удвоенной дозой снотворного в капельнице — и ничегошеньки не подозревал о случившемся.

— Но где же Семицветик? — развел иголками кактус, едва компания вышла из галереи.

— В самом деле, — мистер Шнапс остановился и устало поморгал. — Совсем пдо него забыл.

Что мы имеем: бандедоль и башню волшебника. Да?

Троица кивнула в ответ.

«А ведь Семицветик не мог сам себя уложить в посылку!» — сообразил Питер и написал в блокноте.

— Точно! — прочитал мистер Шнапс. — Но значит…

«Семицветика никто не похищал», — вдруг понял Питер, еще не услышав пряничного человечка.

— … цветок не похищали! Пдимус сам его отправил!!! Но зачем?

— Ой! Как это? — Колючка от удивления выронил все иголки, да так и забыл подобрать, а страус, который дул в тот момент на чай, застыл со сложенным в трубочку клювом.

«О чем мечтает ребенок, что день и ночь смотрит на своих сверстников, — подумал Питер. — Играть с ними. Быть похожим на них. А если не можешь? Если в то время, когда все веселятся, ты становишься невидимкой и стоишь у окна…»

— Нельзя держать на земле создание неба, — раздался дребезжащий голос сзади. Команда оглянулась и увидела арестованных — Макграт как раз выводил их наружу.

— Мастед Падабеллум, о чем вы говорите?

Но скульптор больше не произнес ни слова.

«Крал ли кто-нибудь Северное сияние?» — написал мальчик и показал мистеру Шнапсу.

— Ммм… Да, естественно! — пряничный человечек кивнул, как на нечто само собой разумеющееся. — Паду годков назад обводовали мастедскую Санта-Клауса. Но пошто тебе? Ааа! Дележная метка!

«Троица совершила налет, но затем Примус утаил часть добычи и сделал из нее Семицветика. А недавно Глинтвейн и Горчичник узнали, потребовали свою долю, и мастеру Парабеллуму оставалось разделить цветок с подельниками или… отпустить на волю, инсценировав похищение. Северное сияние над башней!!!»

— Севедное сияние над башней! — мистер Шнапс и Питер посмотрели друг на друга, пораженные одинаковой догадкой. — Вот почему Нетодный путь привел нас туда. Это же самая севедная часть земель…

Колючка и Додо непонимающе хлопали глазами и топтались на месте, так что пряничный человечек принялся растолковывать подробности.

«Отец исполнил мечту сына, — понял вдруг Питер, — вернул того на небо, вот и опустел снежный шарик в магазине Корнелиуса. Или… Нет! Посылку привезли только в начало Неторного пути! Семицветик не смог бы пройти до конца, если бы не знал цель и не верил в себя!»

У мальчика пошли по спине мурашки — при мысли о маленьком невидимом цветке, который непреклонно шел по бесконечной дороге и все же обрел такую желанную свободу.

— Вы мне… поможете? — раздался хриплый голос.

Мистер Шнапс, Колючка и Додо стали вертеть головами в поисках говорившего.

— Это я, — улыбнулся Питер. — Это я спросил.

— Ты уверен? — спросил Корнелиус и достал из-под прилавка стеклянный шарик. Внутри его было темно, кружился снег, а у дороги стоял высокий, благородного вида мужчина: в распахнутом плаще, «ботильонах»; с глазами цвета весенней травы. Путник одной рукой прижимал к себе младенца, другой — обнимал девушку, как можно заключить, свою жену.

— Да, — Питер дотянулся до прилавка и с дребезжанием положил один шиллинг.

С легким хлопком шарик опустел, а монетка вдруг подпрыгнула и закружилась, быстрее и быстрее, а с ней бросился в невообразимую пляску и весь мир…

«Я дома?» — Питер, не веря, поморгал зелеными глазами. По всему выходило, что да. На стене напротив висел длинный плакат «С Днем Выздоровления», у кровати разместилась новенькая космическая станция, а рядом — на тумбочке — лежала книга с изображением анаконды. Пахло выпечкой и свежевыстиранным бельем.