Прав был Маду. Похоже, собака у людей и впрямь в культе почитания. Оставалось лишь надеется, что пес здесь существо сродни нашему: верное, доброе и преданное.

– Проходите, госпожа, – указала девица на табурет, напротив которого расположилось огромное блюдо.

Неужто зеркало? Ужас какой. И чего я не продумала быт до мелочей? Сиди теперь, смотрись… в блюдо.

Со вздохом уселась и уставилась на свое нечеткое, чуть расплывшееся отражение. Кажется, я это все еще я. Русые волосы от воды вьются и висят сосульками, те же глаза и нос. Только ненакрашенная.

Эх, не хотелось бы, чтобы Ян видел меня такой обычной, но ничего не поделать. Переживу как-нибудь. А он уж и подавно. Понадеюсь на мужскую ненаблюдательность.

– Так вы отведете меня, куда я прошу? Возможно, нам всем здесь грозит опасность. Нужно найти Яна, – вспомнилось, как золотистое сияние унимало круговерть. – Он каким-то чудом может совладать с черным туманом.

Но девицы суетились, словно блохи скача по комнате. Хватали какие-то тряпки, звенели украшениями и посудой, и мой вопрос остался без внимания.

Не к добру.

– Эй, прием! – угрожающе приподнялась я.

– Госпожа, желаете нарядиться в один из своих нарядов, или позвать закройщика?

Я так и села обратно на золотой табурет. Не ослышалась? Я, правда, не ослышалась? То есть, я им здесь о вселенской опасности талдычу, а они мне тряпье под нос суют?

От моего гневного негодования девицу спасла другая, беззастенчиво потянувшая за край «полотенца» и принявшаяся натирать оголившуюся спину душистым маслом.

– Не надо меня трогать!

Я вскочила, нервно кутаясь в ткань.

– Госпожа не хочет быть красивой?

Девица слегка опешила. Даже голос подала! Эка невидаль. Нужно шокировать их почаще, глядишь, и очеловечатся.

– Госпожа требует, чтобы ее проводили к Императору. Сейчас же!

Удивление на однотипных личиках отразилось одинаково: густо подведенные брови взлетели вверх.

– Но это невозможно, госпожа.

– Послушайте … – я все растеряннее куталась в нехитрое одеяние. – Как вас зовут?

– Кия, – отвесила легкий поклон самая разговорчивая из девушек.

– Кия, – повторила я. – Послушайте, Кия. Мой друг в беде. Возможно, даже на грани гибели. Мне нужно поговорить с императором сейчас же!

Кия задумчиво поглядела на меня. Горячая речь на секунду пробудила в ней человеческие эмоции. Она махнула рукой девице с наименьшим количеством браслетов на запястьях, и та послушной тенью выскользнула из комнаты.

– Придется подождать, госпожа. Император Айтер может быть занят.

– Хорошо, я подожду.

Девушки, как одна, с облегчением выдохнули, словно возблагодарили небеса, что я так легко сдалась.

– Моя госпожа, предлагаю продолжить процедуры. Ваши волосы… – Кия с картонной грустью склонила голову. – Их необходимо привести в порядок.

– Хорошо, – в который раз повторила я, усаживаясь на стульчик. – Приводите, раз необходимо.

Не нравились мне эти девицы. Ох, как не нравились. Слепленные на один манер, будто куколки из папье-маше. Наверняка, внутри пусто. Но пусть делают, что считают нужным. Если я, и впрямь, скоро встречусь с Айтером, лучше бы мне выглядеть прилично. Расчесаться уж точно не помешает.

Едва только я уняла гнев и отдалась в умелые руки прислужниц, те без особого энтузиазма, но с нездоровым рвением принялись натирать, расчесывать, одевать. В общем, за несколько минут я познала все удобства императорской жизни. Разве что с ложечки меня не кормили.

Наконец все приготовления, записанные в программном коде прислужниц, закончились, а сами они выстроились вдоль стены. Безмолвно и безучастно, а у меня едва появилась возможность насладиться тишиной, но дверь приоткрылась.

Девица вошла, не поднимая головы. Вплотную прижалась к Кие и что-то зашептала. Как и у всех остальных, ее тонкие губы шевелились, но лицо не выдавало эмоций. Поразительное владение собой!

– Госпожа, – Кия, сцепив пальцы, склонилась и вновь замерла у стены. – Император сам поднимется к вам, как будет свободен.

Я согласно кивнула. Дождусь императора. Поговорю с ним. Надеюсь, привлекательная внешность сыграет на руку, и я сумею его убедить мне помочь. Хотя бы, если и не найти Яна, то добраться до речной долины и связаться с Мут. Она уж точно должна знать, куда аспиранта занесло.

Тревога понемногу унималась. Не зря же в каждом буклете по самоспасению выделено: без паники! Все решаемо, из любой ситуации есть выход. Нужно лишь подойти к осмыслению проблемы с холодным рассудком и головой.

Еще немного потаращивщись в блюдо, сама себе диву далась. Черная подводка сделала глаза огромными! Привычные стрелочки заменили широкие, раздваивающиеся на концах линии, расходящиеся к вискам, а само лицо словно изнутри сияло матовым светом.

Наглядевшись вдоволь, я поднялась и, старательно не обращая внимания на девиц, побрела к окну. Длинный подол воздушной материи струился, касаясь ног при каждом движении.

Душа словно мед текла и сахарилась. Непривычно спокойно и легко. Я снова шевельнулась, чтобы платье простого покроя «ожило». С удовольствием зажмурившись, уперлась ладонями в широкий каменный подоконник и глубоко вдохнула.

Прямо под окнами распростерся невероятной красоты сад, полный цветов, беседок и каменных запруд, ослепительно сияющих водной гладью под палящим солнцем. А за ними сотни плоских крыш. Раскинувшийся город старательно «тянулся» к зелени, но дворцовая стена надежно ограждала тенистые аллеи от опаленных солнцем домов из песчаных блоков.

Я снова вдохнула ароматы специй и солнца.

– Надо же, – сощурилась, подавшись вперед, – так вот он какой, этот Черный Пес.

Прямо над суетящимися горожанами, словно охраняя весь город целиком, возвышалась величественная фигура человека с двуликой головой пса. Одна морда с гневным оскалом взирала на восходящее солнце, а другая глядела в сторону заката.

– Нравится?

Я зажмурилась от удовольствия.

– Очень!

– Прекрасно.

Ветерок легко теребил пряди волос. Я снова улыбнулась, но улыбка медленно таяла. Сердце пропустило удар.

Обернувшись, в секунду обвела взглядом комнату. Девицы так и стояли у стены, не шевелясь. А больше… никого и не было.

– Кто здесь?

В ужасе вцепившись в подол, я стояла и не могла дышать. Сладкое наваждение стремительно испарялось, словно спирт в горелке, а ко мне возвращалась способность рассуждать.

– Кто вы? – настойчивее спросила я, до колик в желудке надеясь, что все это мне лишь почудилось.

– Те, кто делает этот мир таким, каким видишь его ты.

Нет. Не почудилось.

– А поточнее… нельзя?

– Такие, как ты, называют нас Хаос. Значит, мы есть Хаос.

Руки задрожали. Это плохо. Очень плохо.

Я ухватилась за подоконник, чтобы дать волю поджилкам трястись в полную силу. Может, в окно выскочить? Может, тогда я проснусь, а все это окажется лишь сном?

– Не пытайся сделать что-то с собой, мы все равно вернем тебя. Мы будем беречь тебя, – голос, а точнее, сплетение голосов зашелестело вновь. – Теперь ты – наше сокровище. Ты – Создатель.

Вкрадчивый шепот стелился и обволакивал, обозначал рамки своей, впрочем-то безграничной, власти. И если быть Создательницей у кошкотов было приятно, то теперь… Душа в пятки ушла.

– Не бойся нас, – я вздрогнула, хоть бестелесный голос и говорил спокойно. – Мы сделаем все, чтобы ты была счастлива здесь. И ты будешь счастлива в своем мире. Поверь.

Птица в клетке верещала, а хозяин думал, что пела. Он кормил ее, поил, любовался. Он был уверен, золотая клеть и трехразовое питание сполна заменяют волю-вольную.

– Нет, – вот уже в тысяча первый раз качала головой я. – Мне такое счастье и даром не нужно. Отпустите меня, пожалуйста!

– Зачем же тебе уходить? – Хаос, меняя голоса, неустанно повторял одно и то же. – Ты счастлива. Ты – сокровище.

Медовая сладость вновь накрыла, но я сжала зубы так, что челюсть свело, и на всякий случай что было дури ущипнула себя. Нельзя поддаваться!