— Про кого ты говоришь, не пойму, кто тебя должен прикокошить?

Монашка, сдвинув черный убор в сторону, зашептала страшным шепотом что-то на ухо Маше.

— Чья мамочка? — громко переспросила, округлив глаза, Маша.

— Тсс, — зашипела монашка, оглядываясь по сторонам.

— Бордельная мамочка — термин, означающий содержательницу притонов, собирающую дань с проституток. Возможно, Маша наткнулась на нее. И тогда… — Катя посмотрела на внимательно слушающую ее Регину. Ей не хотелось договаривать своих предположений об исчезновении подруги.

— Вы хотите сказать, что она пошла к сутенерше и могла попасть в какую-нибудь переделку?

— Понимаешь, после того как мы с Димой столько больниц прошерстили и все впустую, мне мысль в голову пришла: в ту ли сторону мы движемся? А что, если Машу в очередную криминальную разборку впутали? — подтвердила она догадку Регины.

— Тетя Катя, ты хочешь сказать, что мама продолжила поиски денег для этой черной вдовы, что в тюрьме и опять… — уточнила девушка.

— Да, она очень сокрушалась, что не смогла помочь. Ты же знаешь, Машка совестливая была.

— Почему вы говорите: была? — одернула ее Регина — Она есть, и мы ее найдем.

— Найдем обязательно, — встрепенулась Катя. — Просто я подумала, что можно еще попробовать по-другому.

— Почему она хочет помочь этой мошеннице? Ведь она стольких людей обманула! — с досадой воскликнула Регина.

— Она свое за это уже отсидела, — возразила Катя. — А под нее кто-то вновь копает. Ты думаешь, зачем она опять в следственный изолятор попала? По новым раскрывшимся обстоятельствам дела. Кому-то очень не хочется, чтобы она на волю выходила, мстит ей за что-то, желает надолго за решетку упечь. А монашка Маше наводку дала.

— На эту мамочку?

— Нет, на одну девчонку-проститутку, которую мамочка наказала за непослушание. Нам все это ни к чему показалось. Тогда… А теперь, когда Маша пропала… может быть.

— Хотите сказать, что можно попробовать найти эту девицу?

Дима пожал плечами:

— Я бы не советовал.

— А что случилось с этой проституткой?

— Ее покалечили. Теперь она на телефоне работает, потому что людям показаться не может.

— На каком телефоне?

— «Позвони мне, позвони» называется, — усмехнулся Дима.

Регина продолжала непонимающе смотреть на друзей мамы.

— Телефон для взрослых, — пояснила Катя. — От восемнадцати лет. Сначала на телевидении рекламу дают, чтобы зритель успел налюбоваться их прелестями, а потом зазывают позвонить.

— А-а, — наконец-то догадалась Регина, о чем речь. — Давайте, я ей позвоню.

— Не обольщайся. До этих девиц просто так не доберешься. Там все продумано. А то бы каждый, кто с ними беседовал, захотел бы пообщаться. Их прослушивают.

— А я волшебное слово скажу.

— Попробуй.

Гуля — так назвала себя девушка, извивающаяся на экране телевизора змеей. Ее аппетитное тело привлекало. Ноги, в коротких чулочках на подвязках, зазывно раздвигались, губы растягивались в сладкой улыбке.

— Это моя кликуха, — рассказала девушка при встрече Регине. — По жизни я просто Нина. Если бы ты не сказала о черной вдове, то я бы никогда с тобой не встретилась. Черная вдова меня очень поддержала, когда я в Москву с Кавказа приехала. Есть, пить давала. У меня всех там родственников во время войны… — Дальше Нина говорить не стала, боялась расплакаться. — В общем, можно сказать, полная сирота. Один брат где-то затерялся. Потом Фаня меня с девочками познакомила.

— Кто эта Фаня?

— Так черную вдову зовут. Ее настоящее имя Фаина.

— Меня интересует мамочка, — напомнила Регина.

— А-а, комсомольская богиня? — усмехнулась Гуля-Нина.

— Почему комсомольская?

— Так ее в среде проституток прозвали. Поговаривали, что она секретарем комсомола в советские времена была. Потом, когда все рухнуло, на панель вышла. В мое время все девочки на Тверской стояли. Так вот эта комсомолочка раз, другой попробовала в компании таких же, как сама, на улице клиентов снять, а потом ту, которая ими руководила, убрала и сама стала дань с девочек собирать. Естественно, делилась с ментами и с властями тоже. Одного городского босса ей охмурить удалось. Пришлась ему по вкусу. Сначала он просто пользовался ее услугами, а потом они стали вместе жить. Чиновник этот через несколько лет женился на ней и своим коллегам представил. Она бойкая была. Понравилась. Ее к себе на работу пристроил. Как раз проституток убирать из города стали, с глаз долой, из Москвы — на шоссе, ведущие за город. Она у него правой рукой стала и активное участие в этой акции приняла. С сутенерами контакт наладила, чтобы денежки к ней текли. За это крышу надежную в органах правопорядка им обеспечивала. Если налет какой или что еще, предупреждала заранее.

Но ей этого мало показалось, решила бизнес расширять, всех мелких мошенниц, побирашек, что на мелочевке в переходах работали, под себя забрать. Так они с черной вдовой столкнулись. Бывшая бордель-мама сначала ей помощь свою предложила. Например, из столичных банков информацию поставляла. К примеру, престарелый человек деньги с вклада снял на дело какое-нибудь. У властей свои люди в банках всегда найдутся. Одного сообщения достаточно, а мошенницы тут как тут. Звонят бедолаге домой, представляются из социальной опеки. Помощь предлагают, ремонт в квартире, замену оборудования. Человек обрадован: во веки веков о нем вспомнили. Сам приглашает их домой прийти, посмотреть, как живет. Заявляются две солидные дамы, документы показывают, дескать, они звонили. Дальше дело техники. Пенсионер им свою кухню показывает, протечки или что еще. Просит плиту, которой двадцать с лишним лет, поменять. Одна обход квартиры совершает, в книжку все замечания записывает, другая в это время в комод или ящик лезет за деньгами. Места, где люди деньги кладут, всегда известны. Редко кто действительно под матрасом свои кровные запрячет. Тем более свеженькие деньги, только что из сберкассы.

— Ужас!

— Прощаются, уходят. А когда человек денег хватится, их уже след простыл.

— В конце месяца бывшей мамочке отовсюду деньги подтаскивают. А она, знай себе, процент увеличивает да увеличивает. Вот Фаина, то есть черная вдова, и взбрыкнула. Говорит, пора и честь знать! Кто задом отсиживается, а кому риск! И вроде забастовку устроила, перестала платить дань. Слышала, что еще одно дело она мамане завалила. Дело поганое, потому даже говорить о нем не хочу. Тогда та на нее ментов наслала. Вернее, те, что крышевали мошенниц, они же и арестовали черную вдову. Но Фаина везде связи имела. Без этого в России никаким делом заниматься нельзя. А она давно, в этом бизнесе крутится.

— В бизнесе? — возмутилась Регина.

— A y помощницы, которая на пару с ней работала, ни-че-го! Она под прикрытием у черной вдовы была. Так вот, когда черную вдову замели, то есть арестовали, то напарницу ее попросту прикокошить решили и их общие деньги отнять. Она вроде кассу держала. В общем, сбежала помощница, скрылась. Только одна Фаина знает, где она сейчас. И что с деньгами не известно. Срок Фаины от них, от зелененьких, зависит напрямую. Если отдаст деньги, так, может, ее совсем отмажут. А пока в следственном изоляторе держат. Ждут, что от нее кто-нибудь деньги принесет. Она обещает расплатиться. Все ясно?

— Так у кого эти деньги? — Регина вцепилась в девушку мертвой хваткой.

— Я, если бы и знала, не сказала. Договорилась уже вот. — Нина стукнула по ноге.

— Что вы мне показываете?

— Это протез.

— Не может быть!

— Может. На телеэкране могу покрасоваться, там только грудь показывают, а в жизни кому калека нужна?

— Вы красивая, — стараясь утешить девушку, похвалила Регина.

Нина действительно была прекрасна той восточной красотой, которая может привлекать мужчин. Густые черные волосы, бархатные глаза, обрамленные густыми ресницами, смуглая гладкая кожа.

— Использовать остатки моей красоты за меня решили. Не пропадать же добру! Так что большего я вам сказать ничего не могу. И это рассказала только из-за вдовы. Очень она мне помогла! — Регина нахмурилась. — И не потому, что вам не доверяю. Вы крепкая девушка, я это вижу. Но можете невзначай брякнуть или на меня сослаться.