— Это сумасшествие, — пробормотал Трейс, прижимаясь к ней лбом. Она скорее почувствовала, чем увидела, что он улыбается, потом до нее донесся его вздох. — Женщина, ты заставляешь меня совершать безумные поступки.

— Ты считаешь, что для меня этот ночной ритуал стал обычным?

— Ты была права, — проговорил он, беря ее за руку и целуя кончики пальцев. — Кто угодно мог прийти сюда и наткнуться на нас.

— Они могли бы прихватить с собой одеяла и подушки, чтобы мы могли провести здесь остаток ночи, — так томно произнесла она, что Трейс расхохотался.

— Ты ненасытная девица.

— Трейс? — окликнула она его минуту спустя. — Что будет после того, как мы отыщем город?

Последовала короткая пауза, потом он приподнялся, перевернулся на бок и, опершись на локоть, поглядел сверху вниз на ее посерьезневшее лицо:

— Твой отец будет заниматься исследованиями, которые ему так интересны, ну и тем, чем обычно занимаются археологи. А что?

— Я не это имела в виду.

— Остальное зависит от наших чувств.

Ответ был неопределенным. Но это было самое лучшее из всего, на что в настоящее время она могла рассчитывать. Бетани улыбнулась и провела кончиком пальца вдоль темной линии его бровей.

— Ты в самом деле не такой суровый, — низким шепотом произнесла она. — У меня когда-то был крошечный терьер, который лаял даже громче, чем ты.

— Это значит?.. — Брови его поднялись вверх.

— Это значит, что когда ты огрызаешься или покрикиваешь на меня, это не производит никакого впечатления.

— Подожди, пока я начну кусаться. — Он наклонился, и голова его снова оказалась в тени. — Это производит впечатление даже на каменную статую.

Бетани не сомневалась, что Трейс Тейлор сумеет вызвать соответствующую реакцию у статуи, если только захочет. Губы их снова слились в поцелуе. И единственным, что имело для нее значение, было это непреодолимое влечение, бросающее их в объятия друг друга и заставляющее забывать обо всем на свете.

Подул легкий ветерок, Бетани вздрогнула и тут же пожалела об этом, потому что Трейс объявил, что пора возвращаться в лагерь.

— Конечно, они догадываются о том, что тут происходит, — буркнул он, — но нужно соблюдать некоторые приличия.

Бетани трясущимися руками принялась было натягивать одежду, но Трейс отстранил ее пальцы и быстро застегнул все пуговицы на ее блузке, сохраняя невозмутимый вид все понимающего человека. Когда оба были полностью одеты, а револьвер занял свое привычное место, Трей встал на колени перед Бетани и поднял к ней лицо.

— Мы должны соблюдать осторожность, ты же понимаешь. Я не уверен, что Броди и Риган не будут отпускать никаких замечаний, тогда мне придется их прикончить.

— Трейс!

— Я шучу лишь наполовину. — Голос его был мрачен. — С этой минуты нам придется больше контролировать себя.

— Это должно быть несложно, — пробормотала Бетани. — Раньше со мной никогда не происходило ничего подобного.

Он рассмеялся, притянул ее к себе, отведя пальцами локон, упавший ей на глаза.

— Готов сказать то же самое про себя, — признался он. — Нам лучше бы пойти. Идет?

— Идет, — согласилась она со вздохом и обхватила тонкой рукой его шею, чтобы притянуть к себе. — Но сначала последний поцелуй.

Трейс любезно согласился, и когда они оторвались друг от друга, оба дышали чуть более учащенно.

— Это труднее, чем я предполагал, — посетовал он и крепко обхватил ее руками. Бетани свернулась калачиком в его объятиях и почувствовала, как напряглось его тело.

Она хотела спросить, что случилось, но Трейс быстро зажал ей рот рукой.

— Молчи, — приказал он, дыша в самое ухо. — Сиди тихо…

Сердце у нее забилось, но на этот раз это было вызвано не близостью Трейса. Шорох в растущей вдоль дороги траве теперь стал явственно слышен, и Бетани почувствовала, как волосы на ее голове стали дыбом.

— Медленно поднимайся, — глухим шепотом скомандовал Трейс, — и веди себя так, будто ничего не происходит. Иди за мной, осторожно и медленно. И не оглядывайся.

Несмотря на его предупреждение, Бетани не удержалась и быстро оглянулась через плечо. Кровь застыла у нее в жилах, когда она увидела освещенное лунным светом нечто показавшееся ей огромными мраморного цвета масками, наблюдающими за ними из зарослей. Они были смертельно бледными, не светились в темноте, даже не отражали свет, и она представить себе не могла, что бы это могло быть.

Пальцы Трейса вцепились ей в руку, он чуть ли не волоком тащил ее за собой, делая такие широкие шаги, что ей приходилось почти бежать.

— Медленно, — предупредил он ее, бросив на нее быстрый взгляд.

— Я могла бы сказать то же самое…

— Не сейчас. Мы почти пришли. Когда я толкну тебя вперед, беги прямо к отцу. Оставайся с ним или с любым другим мужчиной, который сможет тебя защитить.

«Защитить от чего?» — хотела она спросить, но не отважилась. Бетани направилась прямо к отцу, сидевшему рядом с Броди и обсуждавшему с ним фотографическое оборудование. Когда она резким движением опустилась рядом, на его губах заиграла радостная улыбка, которая тут же поблекла, стоило ему заметить ее побледневшее лицо и расширившиеся от ужаса глаза.

— Дорогая моя! Что произошло?

— Я не знаю, — призналась Бетани. — Я знаю только, что Тре… мистер Тейлор велел мне подойти к тебе и ждать. Он говорил что-то о защите, а в зарослях вокруг дороги прятались белые лица, а сейчас…

Броди тут же вскочил на ноги и, не говоря ни слова, скрылся в темноте. Бетани переглянулась с отцом, обоим хотелось узнать, что так напугало мужчин.

Брэсфилд ободряюще похлопал Бетани по руке.

— Возможно, они просто предпринимают меры предосторожности, дорогая. Не волнуйся. Давай подождем их здесь, но для большей безопасности почему бы не взять вон те пистолеты?

Бетани знала, что ее отец никогда не помышлял о том, чтобы взять в руки оружие. Она со страхом наблюдала за тем, как он осторожно берет в руки пистолет и протягивает ей. Оружие было тяжелым и холодным. Бетани не могла также не беспокоиться о Трейсе, бродящем где-то в темноте. Вдруг на некотором расстоянии от них раздался звук, напоминающий человеческий кашель, но тут же сменился рычанием, слишком злобным и кровожадным, чтобы принадлежать человеку.

— Что это было? — задыхаясь, спросила Бетани, но отец понимал не больше, чем она. Они прижались друг к другу, озираясь по сторонам и сжимая пистолеты. Носильщики кечуа растворились в темноте, как и все остальные. И Бетани подумала, уж не оставили ли их одних для встречи с судьбой, какой бы она ни была. Но она знала, что это не так, потому что невдалеке раздавались хрипловатые окрики и выстрелы. Она видела прорезавшую тьму ярко-оранжевую вспышку.

Раздался еще один выстрел, потом пронзительный крик, сопровождаемый грубым ругательством. Голос был похож на голос Трейса, и у Бетани отлегло от сердца. Но что происходит? Кто эти люди в белых масках?

— Залезай-ка под брезент, — велел профессор Брэсфилд и подтолкнул ее. — Не бог весть что, но все-таки.

— Папа! А как же ты? А как…

— Оставайся там, что бы ни происходило, что бы ты ни услышала; не вылезай, пока кто-нибудь не скажет, что все в порядке. — Такого резкого голоса Бетани не слышала от своего отца ни разу в жизни.

Укрывшись куском брезента, выступающим теперь в роли укрытия, Бетани прислушивалась к многочисленным звукам, дрожа всем телом. Раздалось еще несколько выстрелов, наконец голос Трейса приказал прекратить стрельбу. Послышались тяжелые шаги, и наступила тишина. Ни криков птиц, ни рычания зверей, ни выстрелов.

Прошло несколько минут, и Бетани услышала чьи-то шаги, она крепче сжала пистолет, взвела курок и принялась ждать.

Когда раздался голос Броди, девушка вылезла из-под брезента. Облегчение немедленно сменилось тревогой, стоило ей увидеть перекошенное от ярости лицо Трейса, нависшего над Броди.

— Черт тебя побери, Броди! Нас всех могли убить из-за твоего героизма!