Как режиссер он, хоть и создавал на площадке много ненужного шума и суеты, на поверку оказался не так уж плох — фотографии получились весьма привлекательные. На первый взгляд нелепое «Кружись, кружись!», например, обернулось целой серией снимков, где Клодин в развевающемся платье, казалось, порхала, легкая как пушинка — Бобу удалось поймать это ощущение движения, почти полета.

— Да, и вот тебе еще, — сказал он под конец, достав из кармана очередную пачку снимков. По выражению его лица Клодин сразу поняла, что это.

Так и есть — на первой же фотографии она увидела саму себя, сидящую на земле с задранной юбкой и с глупой мордой. И те самые двое мужиков тоже в кадр попали — хорошо было видно, как они на заднем плане на нее вылупились... рты пораскрывали, ухмыляются.

А вот она показывает им средний палец...

На секунду ей стало смешно, но потом обида вскипела с новой силой.

— Какого черта ты мне это притащил?!

Боб недоуменно взглянул на нее и глупо хохотнул:

— Прикольно!

— Я тебе покажу — «прикольно»! — вскочив, Клодин со всего размаха огрела его пачкой по затылку. — Я тебе покажу! — швырнула издевательские фотографии туда, где им было самое место — в помойное ведро. — Прикольно ему, видите ли!

— Еще напечатаю! — ухмыльнулся он, выставив локоть, чтобы обезопасить затылок.

— Иди к черту, гад! — Клодин стукнула его кулаком по плечу. — Иди, иди!

— Да перестань ты, — со смехом отмахнулся Боб и встал, — я и так уже ухожу! Яичницу я съел, кофе выпил — зачем ты мне еще нужна?!

— Ах, так?! — она все-таки сумела прорваться через его оборону и хлопнуть ладонью по белобрысому затылку.

Закрыв за ним дверь, Клодин взглянула на часы. Было уже почти два; времени для того, чтобы навести на себя последний блеск, оставалось в обрез.

Прошла в комнату, достала из шкафа черно-белый костюм в клетку — любую другую женщину он бы полнил, на ней же смотрелся превосходно. Приложила к себе — да, это как раз то что надо...

И тут в дверь позвонили.

«Наверняка опять Боб! — подумала Клодин. — Больше некому!»

Она подошла к двери, взглянула в глазок так и есть, Боб, чуть ли не носом уткнувшись туда, корчил рожи. Шут гороховый!

— Ты что — забыл что-то? — спросила она, впуская его.

Он молча взглянул на нее странным невидящим взглядом — ей показалось, что глаза его полны слез — шагнул в квартиру и внезапно рухнул, упал к ногам Клодин лицом вниз.

Несколько секунд она оторопело смотрела на него, пока не поняла, что нелепая штука, словно прилипшая к его спине — это рукоятка ножа, а темное пятно вокруг — кровь...

На лестнице послышались гулкие торопливые шаги.

Повинуясь скорее инстинкту, чем разуму, Клодин мгновенно захлопнула дверь, заперла ее на оба замка и приникла к глазку.

Не прошло и секунды, как на площадку выскочил человек в кожаной куртке — молодой, черноволосый и курчавый. За ним второй, похожий на первого, как родной брат. Они нетерпеливо устремились к ее двери. Несмотря на то, что Клодин видела тянущуюся к звонку руку, резкий звук заставил ее вздрогнуть. Еще один... еще...

Потом в дверь ударили чем-то тяжелым — ногой?!

За дверь Клодин была пока спокойна: металлическая, с двумя массивными замками — едва ли такую можно было вышибить пинком. Очевидно, это же поняли и мужчины на площадке. Они отошли к перилам и обменялись несколькими словами, потом оба взглянули вниз.

«Еще кого-то ждут», — догадалась Клодин.

Ей было даже не очень страшно — как-то непонятно, словно не по-настоящему; казалось, она спит и видит сон или попала в какой-то спектакль, который вот-вот закончится и все снова станет нормально, как было раньше, всего несколько минут назад.

Осторожно, стараясь двигаться как можно бесшумнее, она накинула цепочку, отошла от двери и склонилась над Бобом, который как упал, так с тех пор и не шевелился.

Показалось — или кровавое пятно вокруг ножа стало больше?

Пытаться вынуть нож и вообще трогать его было ни в коем случае нельзя — это Клодин знала точно. Она зажмурилась, сказала самой себе: «Спокойно! Ничего страшного! Это Боб, ему надо помочь!» Вытерла вспотевшие ладони, аккуратно повернула ему голову и взглянула в лицо — неподвижное, со странно поблескивающими из-под полузакрытых век глазами... Раньше она никогда не видела вблизи мертвецов, но почему-то ей сразу стало ясно, что лежащий перед ней человек мертв...

О Господи! Она вскочила и бросилась к телефону. Полиция, нужно скорее позвонить в полицию! И в «Скорую помощь»!

Чуть не набрала по инерции «911», лишь в последний момент вспомнила, что она не дома, и судорожно начала перелистывать путеводитель, ища телефон экстренной связи с полицией.

Ага, вот... с облегчением набрала номер.

Отозвался женский голос, одновременно со стороны прихожей послышался негромкий скрежет — похоже, там пытались открыть замок.

— Скорее, пожалуйста, скорее! Приезжайте! Они сейчас войдут! — выпалила Клодин; заставила себя успокоиться и говорить внятно. — У меня здесь раненый... убитый человек.

— Сообщите, пожалуйста, ваш ад... — В трубке вдруг щелкнуло, и голос умолк на полуслове.

— Алло... адрес... алло?! — по инерции переспросила Клодин и, опомнившись, отбросила бесполезную трубку. «Линия перерезана...» — прозвучало в голове — отчетливо, словно это сказал кто-то стоявший с ней рядом.

Помощи ждать было больше неоткуда...

Насчет двери Клодин иллюзий не питала: пинком ее, конечно, не вышибешь, но отмычкой открыть можно, было бы умение. А у этих типов, судя по всему, таковое имелось.

Сейчас не важно, кто они — важно, что нужно спасаться; если они убили Боба, то следующей может стать она.

Спасаться — но как? Через дверь — нереально, остается...

Клодин распахнула окно. Под ним проходил карниз — не Широкий, но вполне достаточный, чтобы пройти по нему, вплотную прижавшись к стене.

Высунулась, насколько смогла. Да, если двигаться влево, к соседнему дому — он ниже на один этаж, и с карниза вполне можно вскарабкаться на крышу.

Скрежет, казалось, стал громче, он действовал на нервы, как если бы над ухом работала бормашина.

Отступив от окна, Клодин схватила сумку, сбросила тапочки, сунула ноги в кроссовки и застегнула липучки. И тут, она еще не успела выпрямиться, как глаза ее встретились с другими глазами — зелеными, круглыми и очень испуганными. Дино!

Он стоял на столе и жалобно смотрел на нее; наверняка понимал, что происходит что-то нехорошее.

Решение было мгновенным: что бы там ни случилось, она его не оставит! Пусть считают ее какой угодно дурой, сумасшедшей — но она не оставит его им!

Клодин выхватила из угла клетку, раскрыла: ну, давай быстрей! К счастью, кот не стал устраивать игр в «не хочу-не буду» — запрыгнул внутрь, решил, наверное, что сейчас его понесут домой.

Она закрыла клетку, накинула на плечо ремень. И — полезла через подоконник наружу, стараясь не смотреть вниз и не думать о том, что это шестой этаж...

Первый этап пути, карниз, дался сравнительно легко. Бочком-бочком, мелкими шажочками, спиной к стене Клодин добралась до крыши, вскарабкалась на нее. Дальше пошло куда хуже — крыша была покатой, а от прошедшего с утра дождя к тому же скользкой и влажной; приходилось двигаться медленно, соразмеряя каждый шаг.

Она прошла одну крышу, спрыгнула на следующую, чуть пониже. Дома стояли вплотную один к другому, так что при желании по крышам можно было, наверное, обойти весь квартал. У Клодин такого желания не было совершенно — единственное, чего ей хотелось, это поскорее найти спуск вниз.

Грохот железа заставил ее обернуться. Позади, метрах в сорока от нее, над краем крыши появился силуэт, казавшийся на фоне неба черной шахматной фигурой... почему в голову вдруг пришло это дурацкое сравнение?!

Она прибавила ходу. Не надо оглядываться, не надо — она все равно не сможет ничего с ними сделать — нужно бежать... И смотреть под ноги — не дай бог поскользнуться!