Все марсианские лица в толпе повернулись к Агану.

— Что же это за идея? — спросил Ард Варк.

Писклявый голос Агана стал еще громче.

— Суть вот в чем: мы, Суперы, можем прочитать в мозгу человека все, что хотим. Если мы будем знать о Земле больше, чем сейчас, то сможем построить машину, которая остановит поток силовых линий мысли с Земли к Марсу.

Неохотно, но марсиане согласились, хотя пурпурные люди и отчаянно настаивали на пытках.

— Помогите нам, и мы позволим вам вернуться к вашей ракете, — обратился Аган к Лестеру и Хоскинсу. — Вам нужно только войти вот в эту машину и настроить свой мозг на подчинение.

— Пойдемте, Хоскинс, — прошептал Лестер, — это наш единственный шанс выбраться с этой планеты.

Они осторожно вошли в машину. Из большой линзы на них полился голубой свет. Лестер почувствовал, что разум его туманится. Он потерял сознание.

Придя в себя, он увидел себя и Хоскинса все еще под машиной. Аган и другие осьминогие сверхученые потрясали пачкой тонких металлических листов, покрытых какими-то значками.

— Вы получили достаточно сведений о Земле, чтобы остановить поток силовых линий? — спросил Хоскинс.

Огромные глаза Агана торжествующе сверкнули.

— Я могу сделать даже больше этого!

— Вы можете идти к своей ракете и возвращаться на Землю, — подтвердил Аган.

…Ракета спускалась над Нью-Йорком. Но когда снаряд наконец опустился на газон парка, их не встретила восторженная толпа. Они вышли на солнечный свет и изумленно уставились на соседнюю улицу — Пятую авеню.

По улице катился дикий, возбужденный гул. Толпа жителей в панике бежала по ней. Хоскинс и Лестер разинули рты, увидев, от кого бежала пораженная толпа.

Это была кучка людей. Они во многом походили на земных и были одеты, как и они. Но у них было не по две руки, а по четыре. И глаза как у насекомых.

Лестер остановил одного из бегущих и указал на странные фигуры, от которых все бежали.

— Откуда, во имя неба, взялись вот эти? — спросил он в ужасе.

Беглец дико покачал головой.

— Никто не знает! Эти твари и другие такие же чудовища появились по всему свету за последнюю неделю.

— Так вот что значили слова Агана о близкой мести людям Земли! Те сведения, которые они получили от нас, позволили им не только остановить поток мысленных силовых лучей с Земли на Марс, но и обратить, заставить течь его с Марса на Землю!

Хоскинс окаменел от ужаса…

1. Классический опыт: кажется, что у вас под пальцами не один, а два шарика.

2. Когда руки в необычном положении, трудновато сразу по шевелить тем пальцем, на который показал ваш товарищ.

3. Вкус спорит с обонянием. Когда к вашему носу поднесли луковицу, даже ломтик яблока, который вы надкусили, кажется вам горьким.

4. Одновременное прикосновение двух ножек циркуля к коже воспринимается как один укол.

5. Теплая вода для пальца, побывавшего в горячей воде, кажется холодной, а для пальца, перенесенного из холодной воды, — горячей.

6. Прикосновения острия теплого гвоздя могут показаться и горячими и холодными.

7. Лодки движутся с одинаковой скоростью. Ответьте, какая раньше достигнет берега.

Каждому, кто успел хоть немного покататься на роликовых коньках, приходит в голову идея поставить на них мотор. Тем не менее изобретателей, работающих в этом направлении, очень немного, в XX веке их было всего… 7 человек.

Первым оказался голландец Макс Соблик. В 1901 году он получил в Германии первый патент на роликовые коньки с пневматическим двигателем. К сожалению, автор не сообщал, откуда взять для них сжатый воздух.

В 1924 году Ганс Гебхард из Мюнхена запатентовал, а затем изготовил коньки с бензиновым мотором. Мотор соединялся с колесами цепной передачей. Для охлаждения служил бачок с водой. О результатах их испытаний нам ничего не известно, но мы можем о них поразмышлять. Прежде всего, отметим, что условия работы всех элементов роликовых коньков весьма тяжелы. Вызвано это тем, что диаметр роликов невелик, а дорожное покрытие всегда имеет выбоины и шероховатости, сравнимые с ним по размерам. Поэтому качение ролика напоминает езду по булыжной мостовой. Ролики испытывают сильные удары как в вертикальном, так и в горизонтальном направлении. К ним добавляются удары от неизбежных при езде на коньках всякого рода прыжков и падений. Возникающие при этом ускорения намного превышают те, что появляются при самых крутых виражах самолета-истребителя.

Вот почему производство надежных роликовых коньков освоили лишь немногие предприятия, являющиеся филиалами аэрокосмических фирм. Все сказанное относится, прежде всего, к роликовым конькам обычного типа. Если же на них появится двигатель, то возникнут трудности особого рода. И здесь уместно вспомнить самолетный опыт.

Однажды во время войны на истребитель С.А. Лавочкина поставили 45-мм пушку. Ожидалось, что с ней самолет сможет крушить броню любых танков. Получалось прямо-таки сверхоружие, но надежды не оправдались. Как только пушка начинала стрелять, боковые удары, вызванные силой ее отдачи, тормозили движение поршней и двигатель самолета останавливался… Аналогичный эффект должен бы возникнуть и на коньках Ганса Гебхарда.

Кроме того, колеса коньков при движении по неровностям получают продольные удары, которые мгновенно то увеличивают, то уменьшают скорость их вращения. При жесткой связи вала двигателя с колесом эти ударные изменения скорости вращения могут разрушить кривошипно-шатунный механизм.

Получилось так, что после патента Ганса Гебхарда, относящегося к 1924 году, следующий патент США под № 4508187 на роликовые коньки с мотором был выдан лишь в 1985 году инженеру Виллиаму Венселу из Калифорнии.

Венсел предложил роликовые коньки с приводом от бензинового мотора, расположенного у человека за спиной. Мощность двигателя передается на переднее колесо при помощи гибкого вала (рис. 1).

Такая схема, по сравнению со схемой Гебхарда, имеет большие преимущества. Двигатель полностью защищен от дорожной тряски. Габариты его не столь ограничены, как при установке непосредственно на коньке. Поэтому В. Венсел применил бензиновый мотор с вентилятором, аналогичный тому, что применяется на газонокосилках. От ударных изменений скорости вращения колес двигатель спасает гибкий вал. (Гибкий вал, напомним, представляет собой особым образом свитый из стальной проволоки трос, вложенный в гибкую оболочку. Трос передает крутящий момент, а оболочка защищает его от контакта с окружающими предметами и предотвращает перекручивание. Не будь ее, трос при малейшей нагрузке завязался бы узлом.)

Трос гибкого вала упруг и эластичен. Поэтому он не пропускает на вал двигателя силы ударного скручивания, но и сам нуждается в защите от нее. Вот как изобретатель решил эту проблему.

На рисунке 2 вы видите узел соединения гибкого вала с колесом конька. Он состоит из пары конических шестерен. Диаметр шестерни, сидящей на гибком валу, в 2–3 раза меньше, чем у шестерни на колесе.