Вождь пригорюнился.

Гринберг по-прежнему не очень понимал, в чем дело. Нет, с точки зрения цивилизованного человека, перспективы племени и впрямь были нехороши. То есть жить-то смогут безбедно, на свой лад. Относительно сытно, если, конечно, не сильно размножатся. (А это вряд ли: хотя, как показалось Гринбергу, детская смертность невелика, но порядки с заведением детей были строгие, соблюдалась неукоснительная очередность, для чего биологическая возможность имелась. Племя хорошо знало, сколько народу может прокормить их участок Леса.) Долго еще так смогут жить. Тысячелетия. Десятки, сотни тысячелетий. Как пигмеи в Африке или индейские племена в амазонских джунглях. А потом придут какие-нибудь Крога-Ято и станут вырубать Лес бензопилами, а то и атомными резаками: кто знает, что они изобретут за сотни тысячелетий, в течение которых еда не росла сама у них над головами. Но вождь со своей, местной и сиюминутной, точки зрения должен быть доволен: племя сыто, обихожено и довольно — что еще надо вождю?

А он как бы невзначай придвинулся вплотную к Гринбергу, понизил голос:

— Послушай, Звездный Путешественник! Ведь ты многое можешь, я понимаю. У меня есть для тебя цена за то, что ты просишь.

Гринберг встрепенулся: неужели? Даже не верилось, что вот-вот все эти мучения походной жизни, а также весь риск, занудное корпение в архивах и, главное, многолетнее постылое существование в безвестности и с тощей кредиткой подойдут к концу. Вот уже не один месяц он жил в племени, изучая, чем можно соблазнить Людей, чтобы они согласились принести семена дынного апельсина. Гринберг раскопал в архивах Биг-Компа, что именно с Аркадии когда-то вывезли первые семена этого растения, с чего и началась селекция, а затем победное шествие фрукта по галактике. Популярность у него была бешеная, а цена неимоверная, поскольку владельцы патента держались за коммерческую тайну мертвой хваткой.

Никакой наследственной информации в мякоти не обнаружилось, и это явилось ужасным ударом для тех генетиков, что рассчитывали разобраться в генах фрукта-пришельца и заработать хорошие миллиарды кредитов на продаже секрета деликатеса крупным компаниям. Была в ходу гипотеза, что клетки мякоти при созревании теряют ядро, подобно человеческим эритроцитам. Ну а косточки, или что там у них, предусмотрительно удалялись из плодов, идущих на продажу.

В архиве Биг-Компа после нескольких месяцев кропотливого труда, приложенного Гринбергом (немало кредитов ушло на Интернет, да только ехать к чертям на рога аж на саму Землю обошлось бы еще дороже), всплыл набросок отчета авантюриста Джерри Москвина, который он составил после прибытия с Аркадии. Составил, но так и не отправил руководству как раз потому, что тогда-то и заделался авантюристом, отправился, так сказать, в одиночное плавание. Собственно, оттуда, должно быть, и завелись у него хорошие кредитки, что загнал он нынешним владельцам патента, «Стар-Пепсико», добытые семена с прилагаемыми образцами фрукта, тогда еще, говорят, мелкого и довольно кислого, но с бесподобным ароматом.

Рассказывают, что прежние работодатели этого самого Джерри одно время гонялись за ним по всей галактике, но оказалось, что в контракт со «Стар-Пепсико» мудрый Джерри включил условие обеспечить его безопасность. И обеспечили: какая была детективно-авантюрная история! Надо сказать, далеко не последняя с участием этого персонажа. Впоследствии он широко прославился разными похождениями; впрочем, многие считали, что львиная доля их является продуктом воображения режиссеров галактовидения…

Но это неважно. Главное — вот там-то, в неотправленном отчете (деловито сохраненном, по-видимому, компом корабля Москвина, где составлялся текст, и автоматически пересланном в Биг-Комп), обнаружилось местное название дынного апельсина на языке Людей, то есть того племени, с которым имел дело Джерри.

Понятно, что не так просто на целой планете, среди уймы рас и племен, расселенных по шести материкам, отыскать одно-единственное, состоящее всего из нескольких десятков туземцев. Не сильно сократило работу и то, что многие территории удалось сразу исключить как неподходящие по климату и составу растительного покрова. Все же оставались сомнения: никто ведь не представляет, как выглядит «в натуре» современный дынный апельсин, а исходный вид совсем неизвестен. Москвин сам никогда не видел растения целиком и потому не оставил описания.

Гринберг потратил уйму времени, чтобы еще при наблюдении и прослушивании с орбиты идентифицировать племя по языку и внешнему виду. И нашел-таки! Что такое «сара-го-таи», Люди поняли сразу. Но идти за плодами надо было на чужую территорию. И не то чтобы это было трудно. Но если бы соседи их заметили за этим делом, в перспективе была бы крупная стычка, а племя привыкло и любило жить мирно и не могло нарадоваться на спокойных соседей, которые редко затевали ссоры.

До сих пор любая предлагаемая Гринбергом плата не перевешивала этой склонности к «пацифизму». При этом Гринберг уже понял, что у соседей язык совсем другой, даже не родственный; названия на языке Людей они не поймут. Торговля же здесь не практиковалась. Судя по Хроникам, когда-то ее идея уже была открыта Людьми, но после долгой жизни в джунглях прочно забыта. В самом деле, какая тут может быть торговля? Хорошо известно, что на Земле и других планетах аборигены из подобных мест обитания тоже не торгуют. Так что представления дилетантов о сугубой полезности «стеклянных бус» (какое бы барахло под этим ни подразумевалось) совершенно неверны. Жители джунглей вовсе не бросаются менять ценные запасы на непонятное нечто. Их еще нужно подвести к самой мысли об обмене вещи или услуги на что-то другое, что бы мог им предложить пришелец с небес. Хорошо, что в прошлом племя все же торговало. И хотя схема «товар — деньги — товар» была на этой планете пока неизвестна, но «товар — товар» — это они в принципе понимали благодаря Хронике. Но только никак не находилось подходящего предложения для обмена. И вот… Но только — какая же будет цена? Может, что-нибудь этакое, чего у него нет и быть не может? Или чего и на свете нет? Рано, пожалуй, считать, что дело в шляпе. Мало ли что… Вождь, похоже, убежден в великом могуществе Звездного Путешественника.

— Если ты сделаешь, что мне надо, безразлично уже будет, что там подумают соседи. Я сам схожу и принесу, что ты просишь. Прежде чем Люди уйдут отсюда.

— Уйдут? Но почему они станут уходить? Вождь, ведь ты сам сказал, что этого не бывает. И зачем?

— Затем, что грозная опасность нависнет над Людьми. Ужасная, неотвратимая опасность, такая опасность, что жить в Лесу Людям уже станет нельзя.

— Какая опасность?!

— А это ты сам придумай, какая, Звездный Путешественник. Такая будет моя цена. И смотри, ты должен хорошо думать. Нельзя Лесу причинить зло. Нельзя соседям причинить зло. Лучше, чтоб совсем никому не причинять зло. Но сделать надо так, чтобы Люди верили: зло есть, надо уходить. Надо идти далеко, много идти. Так далеко, как до Южных равнин, и еще дальше. Туда, где у Людей были великие охотники, великие воины, великие путешественники. Пока мы тут, мой народ ленится пересечь реку. А я хочу, чтоб когда-нибудь мы захотели пересечь небо. Как ты.