На этой радостной ноте я наливаю себе гигантский бокал вина и открываю первую страницу.

Заархивированные сообщения: больше месяца назад

Кому: natalie@nataliemcbrideauthor.com

От кого: megatron_unleashed@bmail.com

Возможно, ты права. Но шут его знает. Дело в том, я знаю, что он неплохой человек. Как сильно бы временами мне не хотелось насыпать яду в его кофе, он, тем не менее, смешит меня каждый чёртов день, и это больше, чем я могу сказать о большинстве парней, с которыми встречалась.

От кого: natalie@nataliemcbrideauthor.com

Кому: megatron_unleashed@bmail.com

Отвечу тебе подробнее позже, сейчас завалена работой. Но не могу не спросить, пока опять не забыла: почему «мегатрон»? И кто осмелился бы посадить тебя на поводок? ;)

Кому: natalie@nataliemcbrideauthor.com

От кого: megatron_unleashed@bmail.com

Ха-ха, в тот момент это казалось хорошей идеей. Этот адрес у меня уже целую вечность. Должно быть, тогда я считала, что это звучит круто и в духе научной фантастики. Что до поводка, понятия не имею, но хотелось бы узнать. Думаешь, где-то там для меня есть настоящий Дирк?

Сохранённые черновики: неотправленное

Аккаунт: natalie@nataliemcbrideauthor.com

Зайди в мой офис, Меган. Нам нужно обсудить твою продуктивность.

В Третьей главе Дирк приковал Аманду цепочкой к столбу в центре комнаты. Не помню, чтобы раньше там был столб, но также не уверена точно, почему или как случилось, что я так на этом зациклилась. Он прикрепил концы тонкой цепочки зажимами к каждому соску так, чтобы столб оказался между цепочкой и её телом, так что, в теории, она может двигаться, но…

Я никогда не носила зажимы для сосков. Даже представлять это ужасно. Но Натали – мистер Райзингер – умеет так описывать эти сцены, что они звучат чертовски горячо. Раньше мне нравилось это в ней (в НЁМ!), но теперь меня от этого слегка подташнивает.

Я стараюсь пропускать самые горячие сцены, но тело всё равно предаёт меня. Как будто у На… – мистера Райзингера – есть прямой доступ к моему либидо, и он точно знает, какие слова использовать, чтобы завести меня.

Бутылку вина спустя я даже начинаю находить во всём этом что-то смешное. Как сильно раздулось бы его эго, узнай он, что заводит меня сильнее, чем кто-либо из парней, действительно прикасавшихся ко мне. Он может довести меня до исступления всего лишь несколькими правильно подобранными словами, находясь за миллион миль от меня.

Спасибо, господи, за вино. Оно притупляет моё смятение ровно настолько, чтобы я могла оценить, насколько чудовищно, чудовищно смешна вся эта ситуация в целом.

Я всерьёз подумываю над тем, чтобы сказаться завтра больной или вообще покинуть страну. Но не по мне убегать от кризисов. Я сохраню чувство собственного достоинства в этой ситуации, даже если это убьёт меня.

Аманда извивается на полу, сжимая бёдра, её тело инстинктивно ищет столь необходимую ему стимуляцию. Как долго он собирается держать её в этом состоянии? От возбуждения всё плывёт перед её глазами, и она больше не уверена, сколько уже она здесь находится: секунды, минуты или часы.

Я бросаю черновик на кровать и врываюсь в ванную. Настраиваю душ и пускаю воду. Холодная. Холоднее холодной. Арктически холодная.

Я бросаюсь внутрь прямо в пижаме.

И взвизгиваю, когда ледяная вода касается кожи. У меня сразу же перехватывает дыхание, и я выскакиваю из душа – от моей насквозь промокшей одежды во все стороны летит вода.

Мне трудно поверить, что кто-либо хотя бы раз действительно это делал. Возможно, выражение «принять холодный душ» всегда было лишь эвфемизмом. Эвфемизмом как раз для того, чем я сейчас ни в коем случае не буду заниматься, учитывая то, что я теперь знаю о Дирке и Аманде.

Конечно, я могла бы попытаться отвлечься на что-нибудь другое и, если повезёт, просто выбросить это из головы и закончить своё задание. Но я знаю, что это не сработает. С одной стороны, когда дело доходит до этих книг, моё либидо становится возобновляемым ресурсом. С другой стороны, я уверена, что больше никогда не смогу испытать оргазм, не думая о мистере Райзингере.

Вот и всё. Мне конец. Я окончательно и бесповоротно погубленный человек, у которого не осталось ничего, ради чего стоило бы жить.

Стуча зубами, я беру черновик книги и снова начинаю читать.

– Пять минут десятого, миз Бёрнс.

Это первое, что говорит мне мистер Райзингер, когда я захожу в его офис с кружкой кофе.

Укуси меня.

Хотя я только подумала это, этот выпад в его адрес тотчас же ударяет по мне рикошетом, когда я представляю, как он погружает зубы в мою плоть, ведёт ими вдоль шеи и покусывает мочку моего уха. Проклятье, что со мной случилось? Как я умудрилась перенести все эти чувства по поводу книг мистера Райзингера на него самого меньше чем за сутки после того, как узнала правду?

Конечно, он невероятно сексуален, если не обращать внимания на его угрюмый вид, но тот факт, что он, похоже, имеет своего рода телепатическую связь с моими женскими прелестями, не причина сходить с ума.

– Пять. Минут. Десятого, – повторяет он, тщательно выговаривая каждое слово. Я пялюсь на его рот и надеюсь, что это выглядит так, будто я внимательно его слушаю. Он неаккуратно побрился этим утром, что для него очень необычно. Эта маленькая полоска щетины вдоль его челюсти отвлекает внимание и создает иллюзию тени, из-за чего его лицо выглядит чуть более угловатым.

– Извините, мистер Райзингер. Должно быть, у меня часы отстают, – бормочу я и раскладываю перед ним его необычайно важную почту.

– И это всё? Серьёзно? – он делает глоток кофе и гримасничает. – И не будет никаких подколок? Нет ли у тебя жара?

Я вздыхаю:

– Что-то не так с кофе, сэр?

Он облизывает губы и хмурится.

– Это суматранский кофе?

Этот чёртов мужчина и его чёртов кофе.

– Да, – говорю я медленно, хотя знаю, что не могу быть уверена в этом на все сто. В отчаянной попытке сохранить рассудок я снова позволила одному из стажёров заказать кофе. Захудалая компания, которой мистер Райзингер настаивает, чтобы мы отдавали предпочтение, принимает заказы только по факсу, и их телефонные линии либо постоянно заняты, либо и вовсе оказываются парализованы на несколько часов. Я не могу позволить себе тратить на это целый день, поэтому, по возможности, привлекаю других.

И тогда происходит это.

– Это не, – говорит он, и мои губы сжимаются в тонкую линию, –суматранский кофе. Кто делал заказ?

В этой ситуации мне не победить.

– Я делала, – я скрещиваю руки на груди. – Должно быть, они перепутали заказ.

– Ну конечно, – он ставит кружку на стол. – Это не Повесть о двух грёбанных городах [7]. Не подставляйся ради какого-то стажёра, которого и так через месяц здесь не будет. Почему ты всегда лжёшь?

– Я не лгу. И даже если бы врала, думаю, вы знаете, почему, – я чувствую, как сердце начинает биться чаще, адреналин, вызванный противостоянием с ним, сплетается в моей груди с чем-то новым и незнакомым. – Я знаю, как иметь с вами дело. У этих бедных детей ещё остались какие-то радости и надежды в жизни.

– Не скажешь, кто это был, и я просто наору на них всех, – говорит он и кривит рот в невесёлой улыбке. – Так что давай колись.