Диаметр реального «летающего блюдца» — 4,5 м. В настоящее время испытания в аэродинамической трубе прошли три прототипа диаметром по 1,5 м. Круглый корпус, представляющий собой в то же время несущую поверхность, снабжен выдвижными лопастями, которые приводятся в действие при помощи небольшого реактивного двигателя и обеспечивают аппарату возможность вертикального взлета и посадки.

После набора высоты включается так называемый маршевый двигатель, а вертолетные лопасти уходят внутрь корпуса. Однако они могут быть выдвинуты вновь, если аппарату потребуется зависнуть в воздухе или осуществить посадку. Для компенсации углового вращательного момента используется либо тяга реактивного двигателя, либо небольшой хвостовой винт.

Этот дистанционно управляемый летательный аппарат, получивший название «летающий винт» (SiMiCon Rotor Craft, или просто SRC), предназначен для воздушной разведки. В последние годы в мире было разработано более 150 моделей беспилотных летательных аппаратов, однако лишь немногие сочетают в себе возможности вертикального взлета и посадки с высокой полетной скоростью.

Например, на вооружении армии США состоят два беспилотных аппарата, один из которых — Predator («Хищник») — для взлета нуждается во взлетной полосе длиной 670 метров, в то время как другому — высотному разведчику Global Hawk («Мировой ястреб») — нужна полоса длиной более километра. SRC же сможет подниматься в воздух вертикально даже с открытой платформы автомобильного трейлера, и так же, по-вертолетному, он садится.

Одну из задач — переход из режима вертикального взлета в режим полета — SiMiCon уже решил. Следующая задача — найти малогабаритный реактивный двигатель, который не будет особенно выделяться из нижней части самолета.

По мнению разработчиков аппарата SRC, он должен заинтересовать военные и различные общественные организации. «Рынок беспилотных воздушных аппаратов более восприимчив к новинкам, чем сфера пилотируемых самолетов, — говорит Рагнвальд Оттерлей, один из авторов SiMiCon. — Самолет можно будет использовать и в гражданских целях. С его помощью, например, полиция сможет следить за перемещениями убегающих преступников, а городские службы будут следить за чистотой окружающей среды…»

Разработчики обещают, что первый настоящий SRC поднимется в воздух примерно через 5 лет. Однако их оптимизм не разделяют те конструкторы, которые помнят, что это далеко не первая попытка создания дисколета. Все предыдущие разработки так и остались экспериментальными, поскольку круглое крыло так и не оправдало возлагавшихся на него надежд — аппараты, оснащенные им, оказывались неустойчивы в полете.

С. НИКОЛАЕВ

Так может выглядеть в полете новая «летающая тарелка».

Еще древние греки задали себе вопрос: «Что будет, если вещество делить на все более мелкие кусочки?» Путем логических умозаключений античный мудрец Демокрит, родившийся примерно в 460 году до н. э., пришел к выводу, что все вещи, предметы и объекты вокруг нас, да и мы сами состоим из крошечных частиц, которые он назвал «атомами», что в переводе с древнегреческого означает «неделимые».

Во времена Средневековья эта мысль основательно подзабылась, и к атомно-молекулярной теории строения вещества вернулись лишь в XIX веке. А в начале XX столетия исследователей ждал сюрприз: оказалось, что «неделимый» атом вполне может распадаться на частицы — прежде всего электроны, нейтроны и протоны. И они способны к взаимодействиям между собой, образуя новые частицы, которые опрометчиво были названы элементарными.

Опрометчиво потому, что число этих частиц со временем продолжало расти, и в наши дни число их подходит к четырем сотням. Да и какие же они «элементарные», если многие из них опять-таки способны распадаться?..

Один за другим в экспериментах стали обнаруживаться мюоны, мезоны, барионы.

В общем, в середине прошлого столетия академик Лев Оконь, чтобы ввести хоть какое-то подобие порядка предложил назвать частицы, способные вступать во взаимодействия между собой, адронами (от греческого hadros — большой, сильный). Но и это не помогло, поскольку адроны вскоре пришлось подразделить на обычные, странные, «очарованные» и «красивые».

* * *

В 1964 году нобелевский лауреат американец Мюррей Гелл-Манн предположил, что все адроны состоят из кварков. Гелл-Манн обнаружил это слово в романе Джеймса Джойса «Поминки по Финнегану», где во время похищения Тристаном Изольды чайки непрерывно кричат: «Три кварка для мистера Марка!»

Что такое кварк, в романе не поясняется. Тем не менее, слово понравилось своей необычностью, и название вошло в научный обиход. Более того, прижилось и само понятие. Ведь получалось, что все адроны состоят либо из трех кварков, либо из пары кварк-антикварк. Получалось далее как-то по-семейному: каждую частицу составляет либо пара («мужчина» и «женщина»), либо семейство из трех человек (плюс «ребенок»).

Теоретики так обрадовались хоть какой-то определенности, что даже пошли на чудовищное нарушение ими же установленных законов. Ведь при новой концепции получается, что заряд кварка равен либо плюс двум третям, либо минус одной трети заряда электрона. Дробный же заряд — это что-то вроде половины землекопа или двух третей кобылы в неверно решенной арифметической задаче. Но за неимением лучшего пошли и на это.

И, похоже, напрасно…

* * *

Например, во-первых, потому, что никто ни в одном эксперименте пока еще не наблюдал ни одного кварка. Получается, что этот основополагающий кирпичик мироздания вытащить из общей «постройки», отделить от собратьев невозможно. Впервые ученые столкнулись с парадоксальной ситуацией: целое нельзя разложить на части, хотя составляющие вроде бы определены.

Во-вторых, число самих кварков понемногу продолжает расти. Кроме просто кварков и антикварков, ныне различают еще кварки u (up) и d (down) то есть «верхние» и «нижние». Кроме того, выделены еще четыре разновидности, которые встречаются только в космических лучах или в сложных экспериментах — s (strange — странный), с (charm — очарованный), b (beauty — прекрасный), t (top — высший).

Наконец, сравнительно недавно выяснилось, что и этого мало! Несколько лет назад теоретик из Санкт-Петербургского института ядерной физики Дмитрий Дьяконов высказал гипотезу о возможности существования адронов не из двух, не из трех, а из пяти кварков с необычайно большим — по ядерным масштабам — временем жизни.

Это частица, названная тета-плюс-барион, должна состоять из двух up-кварков, двух down-кварков и одного «антистранного» кварка.

Так что элементарная «семейка», получается, может быть и «многодетной».

* * *

Однако до поры до времени на публикацию Дьяконова мало кто обращал внимание. Ведь одно дело изобрести очередную теорию, и совсем другое — доказать ее на практике.

В 2000 году на конференции в Австралии Дьяконов рассказал о своей идее японскому физику Такаси Накано из Центра ядерной физики в Осаке. И тот решил поискать пентакварк в эксперименте. Одновременно с ним аналогичную работу начали вести и в ИТЭФе.