Мне не хотелось рассказывать… этому. Но я не мог отказать триИ и начал говорить, сначала сбиваясь, а потом позабыв обо всем и целиком увлекшись процессом. Мне нравилась моя работа. За два года я разобрал много рукописей, но Летопись водяных считал своим особым достижением. Полагаю, что вполне по праву. В конце концов, я собирал ее по кусочкам путем долгих и кропотливых поисков, используя любые источники и копаясь в куче самой разнообразной писанины.

Асталин слушал меня, не перебивая. Я же больше старался смотреть на триИ, и его улыбка, обращенная мне, с оттенком гордости, как за собственного сына, наполняла мое сердце теплом.

- В общем, совпадение около 99,8 процентов. Мы знаем все, что необходимо, о подконтактных особенных. Считаю, что мы готовы к контакту.

Этими словами я подвел итог своего рассказа.

- Неплохо.

Асталин усмехнулся.

- Вижу, вы действительно ценный сотрудник, Даниил Владимирович.

У него был властный и по-своему приятный голос. Я посмотрел на него, пожалуй, впервые рассматривая как следует и отмечая детали. Классическая дорогая стрижка по принципу «волосок к волоску». Тонкий нос и острые, четко вылепленные скулы. Темные густые волосы и темно-карие, почти черные глаза. На левой щеке маленькая ямочка, появляющаяся при улыбке и смягчающая холодное насмешливое лицо. Высокий и худощавый в отличном, даже шикарном костюме. Слишком красивый, нашим девчонкам придется нелегко. Асталин Андрей Александрович. Будущий начальник, непонятно почему направленный из столицы в провинциальный Молнегорск. Человек, о котором в нашем ИЭС уже больше месяца ходили самые разнообразные слухи. Поговаривали, что будущий начальник умен, амбициозен и обладает как беспощадной деловой хваткой, так и обширными связями в высших эшелонах власти. Я не особо вникал во все сплетни и разговоры по поводу его персоны, но сейчас понимал, что все они были не так уж и далеки от истины.

Банкет по поводу ухода Ивана Ивановича на пенсию был назначен на пять часов. К этому времени в актовом зале собрались все, кто был приглашен на торжество, включая мэра и других важных лиц города, а также все наши сотрудники. Ровно в пять приехали представители из Министерства, чтобы вручить нашему триИ грамоту и ценный подарок. Торжественная часть затянулась на несколько часов, и это доказывало, насколько любят и ценят Ивана Ивановича друзья и коллеги. Больше всего мне понравились искренние и действительно душевные слова Серафимы Сергеевны, начальницы отдела древностей.

В разгар банкета я заметил, как виновник торжества умудрился улизнуть от всех и встал у окна, молча глядя на закат за стеклом. Я подошел к нему, собираясь тоже поздравить с юбилеем, но то, что у меня вырвалось, больше походило на крик души, чем на поздравление.

- Иван Иванович, неужели нельзя было продлить срок хотя бы на год-другой?

- Даня.

Начальник обернулся от окна и посмотрел на меня с улыбкой.

- Не могу же я работать вечно. Надо уступать место молодежи. Тебе. Ему.

Он кивнул в сторону веселящейся толпы, где за одним из столов находился Асталин. Его было почти не видно из-за собравшихся вокруг женщин.

- Так и должно быть. Потому что это правильно. Все к лучшему, поверь мне.

Мне показалось, что голос начальника дрогнул. Он потрепал меня по плечу и быстро ушел, а я остался стоять у окна. Медленно наступала летняя ночь, и я думал, что перемены, которые предсказала Лина, должны были начаться в самом ближайшем будущем. Иван Иванович утверждал, что это правильно. И к лучшему. Но тогда почему же у меня было так неспокойно на душе?

Комментарий к Глава 1

========== Глава 2 ==========

Все мы знали, что это произойдет, но никто не думал, что это произойдет так быстро. Через три дня после ухода Ивана Ивановича на пенсию пришел приказ о назначении нового начальника. За ним последовало официальное представление, и Асталин Андрей Александрович занял место начальника Молнегорского Института Сотрудничества. ТриИ ушел навсегда. Так начались перемены.

На первом совещании, которое созвал новый руководитель, присутствовали все начальники отделов и почему-то я собственной персоной, как единственный представитель отдела рукописей. Мой отдел являлся структурным подразделением отдела древностей, и моей непосредственной начальницей была Серафима Сергеевна Цветкова, высокая краснощекая женщина с зычным голосом и вьющимися светлыми волосами. Она была отличным руководителем и хорошим человеком, а кроме того, она была другом триИ.

Асталин провел совещание быстро и твердо. Потребовав отчеты за месяц, он досконально опросил всех, останавливаясь на наиболее важных вопросах. Пока я сидел, украдкой косясь по сторонам в поисках Матрены и старался не слишком отчаянно скучать по триИ, очередь дошла и до меня.

- Даниил Владимирович!

- Да? – встрепенулся я.

- Обрисуйте вкратце содержание Летописи водяных и текущую стадию проекта с запросом контакта, - попросил начальник.

Об этом меня можно было и не просить. Я начал рассказывать и как всегда увлекся. О своем детище я мог говорить часами. Летопись водяных, несмотря на свое красноречивое название, была написана вовсе не водяными, а монахами в пятнадцатом веке. Это было обширное собрание самых разнообразных сведений – начиная от описания среды обитания и заканчивая полными видовыми характеристиками. Я занимался ею больше года, собирал все разрозненные части, а в поисках нескольких недостающих кусочков безвылазно просидел около недели в столичной Библиотеке древностей. Теперь все трудности были уже позади. Я давно подготовил и сдал итоговый отчет, в котором расписал и разложил по полочкам все необходимые условия для контакта. Проект с запросом контакта тоже был готов. Дело было за малым, а точнее за разрешением Министерства, которое мы ждали уже третий месяц. Пока безрезультатно. Наши уважаемые и горячо любимые коллеги, принадлежащие к вышестоящей иерархии, не спешили. Им было глубоко плевать, на то, что первая половина лета - время, наиболее подходящее для контакта с водяными, - была на исходе. ИЭС Молнегорска, города, окруженного болотами и лесами, а значит, и потенциальными подконтактными особенными, практически бездействовал в ожидании одной единственной бумажки. И это при том, что на сегодняшний день среди всех нечей водяные были наименее всего охвачены контактом!

Я сам не заметил, когда встал. Мои щеки горели, а пальцы сами сжимались и разжимались. Я очнулся только, когда услышал смешок Серафимы.

- Даня, остынь.

- А, извините. У меня все.

Я торопливо сел, ощущая неловкость. Кажется, опять перегнул палку со своими эмоциями. Некоторые начальники поглядывали на меня с понимающей улыбкой, например, Серафима, но было и кое-что еще. Я практически кожей чувствовал на себе два пронизывающих взгляда. Один, неприязненный и колючий, исходил от Сморкова Петра Игнатовича, начальника отдела экономики и бухучета, вредного лысеющего мужика с брюшком наперевес, известного в коллективе под прозвищем «Сморчок» и невзлюбившего меня с первых моих дней в МИЭС. Второй, пристальный и внимательный, принадлежал Асталину. Нашему… Андрею Александровичу. У меня все еще язык не поворачивался назвать его начальником. Чем это я его так заинтересовал? Такое впечатление, что он глаз с меня не сводил во время моего ораторствования.

- Спасибо, Даниил Владимирович. Останьтесь, пожалуйста. Все остальные свободны.

Никто не рискнул задерживаться после таких слов. Я, как самый везучий, с завистью посмотрел им вслед и машинально подвинул к себе отчет. В чем дело? Начальник захотел еще что-то узнать по Летописи?

На столе перед Асталиным лежала папка. Когда он открыл ее, мимоходом заглянул внутрь и после этого перевел взгляд на меня, я ожидал чего угодно, но только не того, что последовало.

- Это ваше личное дело, Даниил Владимирович, - негромко и довольно сухо произнес начальник. – К сожалению, оно не такое полное, как хотелось бы. Я надеюсь, вы ответите на несколько вопросов. Вы родились в Молнегорске?