— Понимаешь, — по звукам он обнял невидимого мне собеседника, обронив что-то со звоном на пол, — я схожу с ума… Этот дебил сбежал. Я же говорил ему, приказывал… А он… Не понимаешь, да? А я объясню, — он ударил себя в грудь кулаком, — я не могу, я с тринадцати лет думаю только о нем…

С тринадцати лет? Это сколько было мне? Девять, восемь? Если сейчас мне почти шестнадцать… Это же целая жизнь… Кирилл громко и выразительно икнул и продолжил:

— Знаешь, какой он? Необыкновенный. Я ждал, терпел, думал, вот подрастёт, все образуется. Сколько рук и ног я переломал, когда его обижали, сколько раз спасал его от отчисления… Этот паршивец не хочет учиться. Мудак, бля. Выпьем?

Они выпили, закусили, а я прилип к снегу. И не мог уйти. Это было нереальным. Не может один человек так долго ждать другого…

— А потом я захожу в подъезд и вижу, как этот сучонок сосется с каким-то пидором. У меня крышу снесло… Я не понимал, что творю, я так напился, сделал ему больно, так же больно, как и было мне. А потом я не мог остановиться, я хотел его, у меня крышу сносило, он был такой покорный, такой милый в своей беспомощности… Он сам не понимал, что получает удовольствие, и ему его дарю я.

Кто-то всхлипнул. А я едва дышал. Как все это уживалось в Кирилле? Как? То, что он говорил сейчас было… Откровенным. У меня горели щеки, горело все лицо, сердце бешено стучало, но я ловил каждое слово. Мне было больно вспоминать все, но я же не знал… Понятия не имел о его чувствах. Передо мной мелькали сценки, вот Киря помогает мне управлять первым велосипедом, поддерживает меня, вот он отдает мне лучшие диски, все потом мне завидовали… Если бы я знал… Если бы я хотя бы мог предположить. Я едва не плакал.

— Мне самому было так тошно, помнишь? – в ответ заугукали. – Вот поэтому потом я и полез в это дело, даже мечтал, чтобы меня убили, попасть в потасовку...

— Прямо под пули! – согласился собеседник.

Внутри все онемело – под какие пули?

— Да, я тогда думал, что помру, оттолкнул шефа, а тут такое… снайпер косой, — они засмеялись. — Правда, хорошо получилось, шеф не забыл, тачку подогнал…

Так вот откуда машина? Он мог умереть? Кирилла могло не быть?..

— Но я тогда понял – не хочу больше видеть его страх, понимаешь? Старался поменять все, как мог, конечно… А этот козел сбежал. Найду – убью! – ему возразили, но он твердо стоял на своем.

Если бы я провел еще одну минуту на снегу, то точно умер бы от переохлаждения, а не от рук Кирилла. Ползком, стараясь управлять онемевшими конечностями, я пополз, пока не кончилась стена ресторана, а затем, с трудом встав, побежал к себе в номер. Меня так трясло, что я не мог попасть в замочную скважину минут пять. Оказавшись в тепле, кинулся в ванную и включил прохладную воду. Она обожгла. Я закусил губу, но терпел, постепенно увеличивая температуру. Но даже спустя полчаса, когда от меня шел пар, я дрожал. Со слезами на глазах я кинулся на кровать, спрятался под одеяло и старался не думать. Но не мог… В ушах звучали слова Кирилла. Как такое может быть? Как можно быть настолько одержимым человеком? Он не садист и не маньяк, он просто… неравнодушен ко мне. Я резко сел на кровати. С ума сойти… Я стал вспоминать разные мелочи, его взгляды, его слова. Каким нужно быть кретином, чтобы это не замечать? Я лег обратно, обхватил подушку и зажмурился. Не знаю, не знаю, что делать дальше. Он и правда меня убьет, когда найдет?

***

Я проснулся разбитым. Все тело ломило, а дышать я едва мог. Из груди со свистом вырывался воздух при каждом моем выдохе. Это еще что такое? С огромным трудом, я добрался до ванной и меня стошнило. Дрожащими руками я открутил воду в душе, пытаясь согреться, и стоял так минут десять. Никакого результата. В голове крутилось лишь одно имя: Кирилл. Я безумно хотел его увидеть, безумно хотел оказаться рядом, и мне плевать, что он грозился меня убить. Зачем тогда столько было ждать?

Еле передвигаясь, я доковылял к «Администрации», заказал такси и сдал ключ. Женщина была такая помятая, вроде даже и еще под градусом, что несколько раз набрала не тот номер таксопарка. Я ждал, а внутри меня творилось нечто невероятное. Я никогда такого не чувствовал. Сердце вырывалось. Было больно и в то же время хорошо.

Подъехало такси спустя час, я едва не уснул в ожидании. Водитель был медлительным, соблюдал все правила, и по пустынным улицам вез меня так же долго, как и в час пик.

Я выскочил из машины у подъезда. Машины Кирилла не было. Пожалуйста, пусть он будет дома… Подъем по лестнице занял у меня долгое время. Все кружилось и расплывалось, наверное, я никогда еще так долго не поднимался на третий этаж. Дверь, такая знакомая, раньше ненавистная… Я требовательно нажал на звонок. Никто не открывал. Я жал на него снова и снова, пока с грохотом дверь не распахнулась и моему взору не явился Кирилл, явно готовый убить того, кто просто разбудил его с перепоя. Он окинул меня хмурым взглядом, покачал головой, как будто не веря, снова окинул взглядом, и тут до него дошло. В одно мгновение он почернел от ярости, я не успел произнести и слова, как тяжелый кулак встретился с моим лицом. Я упал, сильно ударившись головой, все скрутилось в тонкую спираль перед глазами, и я потерял сознание.

Часть третья

10 января 20… года

Я побывал в реанимации почти что в коме. Чудесно, правда? Я и сам не поверил, думал, что все вокруг сговорились или сошли с ума, пока не пришел в себя и мне не принесли газету. С трудом сфокусировавшись, я все-таки смог прочитать дату. Офигеть…

Родители были рядом, мама плакала, кричала, что никогда больше не оставит меня, папа был серый и молчаливый. Они очень переживали.

С огромным трудом до меня все доходило… Я был очень слаб. Никто толком мне не мог объяснить, что со мной, как я здесь оказался… Но это не было таким важным, важнее было другое…

Я все ждал Кирилла. А его не было. Он не приходил.

10 февраля 20… года

Я лежал в больнице целый месяц. Почему так долго? Собралось все вместе. Сотрясение мозга, воспаление легких – это два основных диагноза, были и сопутствующие, которые я не запомнил. Не далось мне даром лежание в снегу в новогоднюю ночь. Как и встреча с сильным кулаком, а потом и твердым бетонным полом. Слабенький я, такой слабенький.

Я не решался спросить о Кирилле. Где он? Почему не приходит? Весь этот месяц, каждый день думал лишь о нем. Засыпал с мыслями, что он обязательно придет завтра. Наступало завтра, а он все также не приходил. Я плакал в подушку, почти ничего не ел и очень медленно шел на поправку.

Сегодня меня выписали. Когда мы подъезжали к дому, я искал глазами машину Кирилла, но ее не было. Мама носилась со мной, как несушка с цыплятами, постоянно что-то предлагала, даже взяла отпуск и осталась со мной еще на неделю.

Было сложно, но я больше не мог. Как бы между прочим проронил:

— А Кирю давно видели?

— Так он переехал, совсем взрослый стал, квартиру сам снимает. Его родители не вернутся, останутся там, с бабушкой, а эту квартиру продают.