- Останови машину.

- Конечно, - он протягивает мне что-то вроде портсигара. – Там моя визитка.

Я беру штуку, выскакиваю из машины. Меня догоняет его довольный смех. Тварь… Тварь. Тварь!

***

К особняку я подхожу вечером. Замерз. Сопли рекой. Холодно этой зимой, где-то минус двадцать, если не больше. Без шапки уши просто отваливаются. Меня сразу пропускают и ведут в гостиную к Мурату.

- Где ты шлялся? – накидывается он на меня. Пристально смотрит в глаза. Словно… О, да он пытается определить под кайфом я или нет. А как же доверие, дорогой?

- Гулял! Что, не имею права? – кричу я ему в лицо.

- Поднимайся к себе.

- Да пошёл ты… - замечая полный злости взгляд, я осекаюсь. – Пошёл я… к себе.

Разворачиваюсь. Успеваю отметить насмешливые выражения лиц охранников. И эти обо мне невысокого мнения.

Я медленно раздеваюсь, натыкаюсь на портсигар. Открываю. Аккуратный ряд шприцов с желтоватой жидкостью. Я замираю. Укол, и будет хорошо. Укол и я забуду о том, что сегодня произошло. Всего лишь один укол перечеркнёт всё. Услышав шаги, я лихорадочно убираю портсигар обратно в куртку. Входит Мурат. Его руки скрещены на груди, сам он крайне недоволен.

- Ну что? – я оборачиваюсь. – Что ты от меня хочешь? Ни с кем я не виделся, не кололся!

- Славка, предупреждай меня, когда будешь так исчезать.

Без прежнего негатива, даже с просящими нотками. Отворачиваюсь. Он подходит и обнимает меня сзади. Шепчет, что скучал. А мои мысли далеко. Мои мысли около тонкого, манящего шприца. Почему он думает, что я хороший? Я не такой. Я был блядью, ей и остался.

- Я кто тут? – Мурат не понимает моего вопроса. – У меня даже нет ключа.

- Ты остаешься?

Вру, что да. Он рад.

- Ключ не нужен. Только пароль.

И этот придурок называет мне шесть цифр. Я сразу их запоминаю. Они врезаются в память, будто раскалённым железом.

***

Жду утра, чтобы свалить. Не решаюсь уколоться тут, но стоит Мурату уехать на свою работу, как я отправляю смску Арефману, собираюсь и ухожу из дома.

Город принимает меня обратно. Я знаю о его тёмных сторонах всё, как и он о моих. Самые злачные места, самые пугающие закоулки. Забегаловки, где не спросят возраст. Я в одной из них. Грязной и вонючей. Выпивка здесь под стать, зато сразу дает в голову. Хочу прийти к хоть какому-нибудь решению, но не могу. Мысли прыгают, словно блохи. Я закуриваю, прижимаю руки к вискам. Тяжелый дым медленно поднимается к потолку.

- Ещё, парень?

Киваю. Конечно. Эта жизнь не для меня. Раньше я хотя бы знал, что я никчёмное дерьмо. Теперь я неизвестно кто. Эта нежность, ласка – не для меня. Как и поездки вдвоем к морю, романтика. Я не баба. Я не хочу получать наслаждение от секса. Потом больней. Потом намного больней. Осознание того, что я всё-таки предал Мурата, приходит неожиданно. Я сообщил пароль Арефману. Вот она - моя суть. Я не такой, как он думает. Я не достоин всего, что он мне даёт. Бог проклял меня при рождении. Выпиваю ещё пару стопок и, сползая со стула, падаю. Вот оно - моё место. На полу, среди мусора.

Свет гаснет. Занавес закрывается.

Сотовый надрывается в кармане. Я прихожу в себя. Напротив лежит какой-то бородатый мужик. Странно, что телефон у меня тут не украли. Переворачиваюсь на спину, портсигар впивается в бок. На дисплее высвечивается «Мурат». Сбрасываю. Спектакль окончен. Я пытаюсь подняться, но неожиданно на меня нахлынула тошнота, и я едва успел повернуть голову, чтобы не заляпаться блевотиной. Ощущение такое, что из меня вырывалось всё дерьмо, что скопилось за мою никчёмную жизнь. Блевал я долго и со вкусом. Мутный бармен перепугался:

- Ты в порядке, парень?

Да ни хрена я не в порядке. Это дошло, когда вместо вязкой жидкости изо рта полилась кровь.

- Ебаный в рот! Он сейчас сдохнет! Валера! Вызови скорую.

Меня поднимают, выносят на улицу. Да, лучше я окочурюсь тут, чем в этом гадюшнике. Я лежу на снегу и не чувствую холода. Они оставили меня. Вызвали ли скорую? Ездят ли они в такие районы города? Сомневаюсь. Два раза сомневаюсь.

Прощай, жизнь. Прощай, Мурат. Прощай, Арефман. И всем пока, все уёбки, что были в моей жизни.

- Славка?! – голос до боли знакомый. Пытаюсь сфокусироваться, но вижу лишь расплывчатое синее пятно. На секунду картинка обретает чёткость, и передо мной возникает Пашка в синей форме медбрата.

Глюки?

- Славка!

Руки щупают мой пульс.

- Славка, ты кололся?

- Нет, - хриплю я.

- Не ври!

- Да не вру я! – кажется, злость придала сил. На мгновенье темнота, сгущающаяся вокруг, отступает. – Я не наркоман.

- Что с тобой? Ты такой бледный…

Дальше я ничего не слышу. Теряю сознание. Молюсь, чтобы уже не очнуться. И мне кажется, мои мольбы услышаны. Я вижу всё, как говорили. Длинный туннель и яркий свет в конце него. Неужели это всё? Спасибо… Спасибо.

Эпилог

- Ты бредил.

- Да? – мне не интересно.

- Вспоминал какого-то Арефмана.

Фамилия ни о чем не говорит. Я сглатываю. Во рту сухо после наркоза.

- А всю операцию тебя под дверью ждал какой-то качок. Мурат.

Датчики, отмеряющие мой пульс, заскакали быстрей.

- О, - хмыкает парень. – Смотрю, ты его знаешь.

Не я, а моё сердце.

- Ты хоть что-нибудь помнишь?

Почти ничего. Пятна. Синее, похожее на море. Белое, похожее на снег. Жёлтое, так напоминающее солнце.

- Славка, меня-то помнишь? Пашка я, Пашка.

Прости, Пашка, я ничего не помню. И даже не могу сказать, хорошо это или плохо. Меня это не пугает. У меня странное ощущение, глубоко внутри, что так лучше.

- Ладно. Отдыхай.

Я прикрываю глаза. Минут через двадцать меня будит какой-то шорох. Высокий, плечистый качок. Мурат, я предполагаю.

- Привет, - он берёт мою руку в свои. По сравнению с его клешней у меня крошечная лапка. – Ты идиот.

Мне не обидно. Я прилагаю усилия, чтобы улыбнуться.

- У тебя была клиническая смерть. Так бывает, что у людей после этого частичная амнезия. Не переживай.