***

Кто из нас сделал первый решающий шаг, прекрасно понимая, что отступать не захочет? Что путь назад навсегда потеряется в жарком мареве жгучего наслаждения, в котором он щедро затопит меня с головой, всего и без остатка? Кто первым переступил ту призрачную зыбкую грань, что отделяет безудержную страсть от логики и холодного разума, кто первым отбросил все разделяющие нас преграды и бросился сломя голову в пропасть желания? Все это стало вдруг совсем неважным, ведь нам больше не было дела до целого мира, с его выдуманными условностями и глупыми предрассудками. Мы были одни, совсем одни во вселенной, мы наслаждались друг другом, и больше никого не желали видеть.

В бане было совсем не жарко. Этакое бархатное ровное тепло, мягкое и расслабляющее... Мы заперлись и опустили шторку на уличное окошко. Приятный приглушенный свет и совершенно невыносимая эротическая обстановка...

Безымянный сидел верхом на низкой скамейке, а я в такой же позе спиной к нему, почти не дыша, весь во власти его нежных рук, водивших по моему телу вместо губки, потому что она давно уже куда-то упала, а мы даже не подумали, что ее надо бы поискать... скользкие от мыльной пены его руки, бросавшие меня в бушующий омут чувственных ощущений, они ласкали и возбуждали, сбивая дыхание, смывая с меня пыль серого покрывала, пот страха перед насильниками, и сводя на нет действие химического препарата из синего баллончика. Кожа очистилась, поры раскрылись, и мой запах, сладкий особенный запах неудержимого желания, вырвался из-под запрета и заполнил собой все вокруг, смешавшись с тонким волнующим ароматом моего альфы... эта гремучая смесь накрыла нас и понесла неудержимым вихрем безумия, туда где царили страсть и нежность... как снежная лавина, взрыв вулкана, внезапный порыв ураганного ветра...

-О, Милли... ты такой красивый... - я чувствовал спиной его горячую грудь, а руки блуждали по мне, доводя до полуобморока, - о, Милли, этот запах... нежные изгибы тела... - он целовал мне плечи и лопатки, я плыл и таял, почти уже ничего не соображая, стонал в голос и закрывал глаза в совершенном изнеможении. Я тоже хотел прикасаться к нему, хотел что-нибудь бормотать в ответ, назвать его глупо и ласково, я повернул к нему голову, и он немедленно завладел моими губами, взорвав меня изнутри новым каскадом наслаждения.

"Так не бывает! Не бывает. Не бывает... Мой милый, мой любимый... безымянный... Что же такое? Я весь горю... я даже имени не знаю... Мы встретились по ошибке... и скоро расстанемся... мы не должны были встречаться..."

... он взял меня, и я ему отдался. Ощущение внутренней наполненности ошеломило, сбив нервы в бурлящий комок, сорвало последние лепестки стыдливости. Мой первый настоящий раз, но разве он поверит в это? Я что-то лепетал, не понимая слов, вжимался в желанное тело до боли и самозабвения, я целовал его и плакал от счастья. Сладкий спазм сотряс тело, наступившая за пиком приятная расслабленность лишила способности двигаться, и я повис у него на плечах распавшейся на атомы бессильной тенью...

часть 12

Джеф

Дожив до тридцати двух, я практически не знал счастья. Неудачная любовь в юности, жестокое предательство того единственного, без кого я не мог жить, заставило замкнуться в себе и потерять веру в свою половинку. Я запер свое сердце на прочный замок равнодушия, чтобы никто больше не проник в него, и не причинил мне такой же невыносимой ноющей боли, как и неверный возлюбленный. Омеги проходили сквозь меня блеклыми тенями, не затрагивая чувств, оставаясь безликими и зачастую безымянными объектами удовлетворения телесных потребностей, сексуальными партнерами на короткое время, а то и вовсе на одну ночь. Я погрузил себя в работу, получил два высших образования, сделал неплохую карьеру, поднявшись от простого клерка до личного секретаря босса, который чрезвычайно ценил мои деловые качества и умение работать с людьми, и доверял самые деликатные и сложные дела в компании. У меня была квартира в элитном районе, свой собственный загородный дом, дорогая машина и довольно солидный счет в банке. По меркам своего круга я был завидным женихом, и на меня сыпалось немало выгодных предложений от состоятельных партнеров.

Но я не хотел ничего менять в устоявшейся холостяцкой жизни, меня все устраивало, а одиночество совсем не тяготило. Мне было некогда размениваться на что-то иное, кроме работы, да я и не видел в этом никакого смысла. Постоянный партнер из Дома Свиданий раз в неделю посещал мой дом, и этих встреч мне вполне хватало, чтобы удовлетворить потребность в сексе, а жениться и брать на себя новые обязательства и заботы совсем не тянуло. Родители давно отступились от меня, отчаявшись дождаться внуков, и всю свою любовь отдали отпрыскам младшего брата, да я и сам редко наезжал в отчий дом, слишком занятый служебными обязанностями.

На работе меня считали общительным приятным человеком, но в частной жизни я полагал себя скучным занудой, избегающим всего нового и неожиданного, что могло бы поколебать мои давно сложившиеся холостяцкие привычки. На фоне всего этого похищение неверного супруга босса из ночного клуба выглядело полным безумием, и я сам не понимал, что все-таки сподвигло меня на столь безрассудную авантюру? Может, откровения босса заново всколыхнули горькое разочарование юности, когда я сполна испытал на себе боль от измены любимого, и я захотел помочь важному для меня человеку, попытавшись избавить его от мучительных страданий? Или мной руководил кризис среднего возраста, нерастраченная потребность одинокого человека в наставничестве и поучении младшего поколения?

Что бы ни являлось первопричиной, но я совершил этот самый идиотский в своей жизни поступок. Без ведома босса, я грубо вмешался в его внутренние семейные дела, захватил в плен ничего не подозревающего супруга и приставил к исправительно-трудовым работам. Я даже гордился собой, наблюдая, как богатый отпрыск известной фамилии вкалывает словно раб на плантации, обливаясь потом и набивая на нежных ладошках кровавые трудовые мозоли... Я считал себя умным, сообразительным, очень правильным, почти идеальным воспитателем. Я мечтал услышать от босса ошеломляющую новость, что его супруг внезапно переменился, перестал ходить в сомнительные заведения, занялся домашним хозяйством и пожелал забеременеть...

Я зарвался и забыл, что из идиотской идеи не может выйти ничего хорошего, и она заранее обречена на провал. Но когда именно мой план начал трещать по швам, когда все пошло наперекосяк, когда я потерял бдительность и впустил чужого супруга в свое сердце? Гадать было поздно, пытаться вернуть все на круги своя тем более... Я не только с треском провалил поставленную перед собой благую задачу, но и сам попался в хитроумную ловушку насмешницы-судьбы, которая оторвалась на мне по полной программе, заставив влюбиться в своего пленника. Мелвин был замужем, он принадлежал моему боссу, а я не смог справиться с собой, я переспал с ним, я взял его тело, хотя прекрасно знал, что не имел на него никаких прав. Я совершил недозволенное, совершил то, что всегда ненавидел, считал преступлением, недопустимым грехом, тяжким проступком. Чужой супруг неприкосновенен, мой грех непростителен... ему больше нет смысла здесь оставаться, и все, что я должен теперь сделать - вернуть его в лоно семьи, и навсегда исчезнуть из его жизни...