Здесь его ожидала еще одна нечаянная встреча. По крайней мере, он полагал, что она нечаянная. У самого входа в подъезд, расположившись рядком на небольшой скамейке, восседали трое. В центре возвышалась статная фигура Лидии Петровны, одетой в элегантный белый ве­черний костюм, поверх которого в несколько рядов свисали бусы из поддельного жемчуга. Слева от нее, подобрав под скамейку коротенькие кривые ножки, притулился ее бли­жайший помощник во всех начинаниях Степан Степаныч. Справа сидел не кто иной, как сама тетя Маша, та самая, что убирала подъезд, когда Горбунков уходил за хлебом. Семен Семеныч не без некоторого удивления отметил про себя, что на этот раз вместо синего сатинового халата на ней было выходное бордовое платье с цветастой отделкой.

— Добрый вечер,— вежливо поклонился Семен Семеныч, проходя мимо троицы.

— Добрый вечер,— вторично поздоровалась тетя Маша.

Степан Степаныч молча и как-то очень несмело при­поднял вверх соломенную шляпу. Лидия Петровна, словно не заметив Горбункова, брезгливо отвернула голову

в про­тивоположную сторону.

— Спокойной ночи! — уже отойдя на несколько шагов, оглянулся вдруг Горбунков.

И снова ему ответила лишь тетя Маша:

— Спокойной ночи, Семен Семеныч!

Проводив его взглядом, она подобострастно посмотрела на Лидию Петровну.

— Да-а-а,— тяжело вздохнул Степан Степаныч.

Лидия Петровна подобралась, опустила обе руки на сто­явшую на ее коленях небольшую театральную сумочку и, словно опираясь на край трибуны, громко сказала:

— Да, наши люди в булочную на такси не ездят!

— Угу, угу,— угодливо согласилась тетя Маша. Степан Степаныч молча сделал какую-то пометку в большом черном блокноте.

* * *

Ранним, но уже солнечным утром по петляющему среди скал пригородному шоссе на расстоянии приблизительно километра друг от друга в направлении развилки двига­лись три машины. Вернее, это были две «Волги» и один мотоцикл с коляской. В машинах сидело по одному пасса­жиру, в мотоцикле — два.

Находясь в разных машинах, они не подозревали, что дружно делают одно и то же: зевают, приложив ладони к губам. Это было естественно, так как в это время суток нормальные люди еще почивают глубоким сном, а им в такую рань приходится катить по утренней трассе.

В «Волге» цвета «белая ночь» ехал Володя.

За рулем «слоновой кости» сидел Лёлик.

В мотоцикле с коляской тряслись Кеша и Горбунков.

Добравшись до развилки, Володя уверенно свернул влево, ориентируясь по указателю, который гласил: «ЧЕРНЫЕ КАМНИ» —8 км.

Через минуту к тому же месту подкатила машина Лёлика. Вывернув руль вправо, Лёлик помчался к «БЕЛОЙ СКАЛЕ».

Последним к развилке подкатил мотоцикл. В коляске мирно спал прободрствовавший добрую половину ночи Семен Семеныч. Кеша уверенно свернул влево, но, проехав с десяток метров, резко затормозил. Вспомнив об изменении маршрута, придуманном шефом, он круто развернулся на месте, чем потревожил своего пассажира, и погнал мотоцикл туда, где только что скрылась машина Лёлика, не забыв при этом привычно гордо вскинуть голову.

— Кажется, приехали,— ставщив с лица очки, сказал Кеша.

— А где это мы? — спросил окончательно проснувшийся Горбунков.

— «Белая скала»,— коротко ответил Кеша. Семен Семеныч испуганно встрепенулся:

— Как? А почему не «Черные камни»? Мы ведь еще вчера договаривались, что поедем туда.

— Здесь лучше. Я думаю, ты не пожалеешь. Давай не будем терять времени. Выходи и разбирай снасти, а я пока загоню в тень мотоциклет.

— А все-таки зря мы сюда приехали,— грустно сказал Семен Семеныч.— Может, давай вернемся? «Черные камни» ближе, да и клев там лучше.

Кеша внимательно оглядел пустынный пляж, прибрежные скалы в поисках признаков присутствия Лёлика.

— Подожди, подожди, Сеня,— озадаченно сказал он, не переставая осматриваться.

— Да чего ждать, поехали— и все,—настаивал Горбунков.

Наконец, заметив что-то, видное только ему одному, Кеша уверил Семен Семеныча:

— Если я не ошибаюсь, то здесь будет такой клев, что ты забудешь все на свете! Выгружайся!

И Семен Семеныч начал покорно и обреченно выбираться из коляски.

Прибыв к месту заранее, Лёлик, не выходя из машины, стащил костюм и, оставшись в одних просторных белых сатиновых трусах, взгромоздил себе на спину два огромных кислородных баллона. Закрепив ремни, он натянул на лицо водолазную маску, закрывшую пол-лица и, перекинув из-за спины толстый гофрированный шланг, приложил его резиновым наконечником ко рту. Таким образом, экипи­ровка была закончена. Теперь оставалось только выждать момент, когда можно будет покинуть убежище, чтобы неза­метно пробраться к берегу и погрузиться в море.

Кеша заботливо проводил обвешанного снастями Семен Семеныча к самому краю небольшого пирса, помогая ему поднести пустое пока ведро.

— Ты давай, начинай, Сеня, а я сейчас,— бросил не­брежно Кеша и пошел обратно к пляжу.

— Ты куда, Кеша? — удивился Семен Семеныч.— Раз­ве ты не будешь рыбачить? Я и на твою долю удочки за­хватил.

— Буду, буду,— успокоил его Кеша.— Только сначала мне нужно с мотоциклом повозиться. Мотор что-то ба­рахлит.

— А-а-а,— понятливо кивнул Горбунков.— Ладно. Только ты не задерживайся, хорошо?

Кеша сделал вид, что не услыхал последних слов.

Однако Семен Семеныч, как это бывало почти всегда, попав в свою родную стихию, стихию рыбалки, не особенно нуждался в компании. Сам процесс рыбной ловли погло­щал его всецело, и он забывал в эти часы обо всем на свете. Так случилось и на этот раз. Наживив крючок, он привыч­ным жестом заядлого рыбака, далеко отведя назад правую руку, закинул леску далеко в море.

Что же в это время делали Лёлик и Кеша? Ничего осо­бенного они не делали, они просто следовали заранее разработанному плану: Кеша бродил по берегу, неся в руке большой кожаный портфель, в который он время от време­ни складывал найденные на берегу увесистые булыжники. Заметив, что Горбунков, поглощенный рыбалкой, забыл о нем, Кеша делал свое дело спокойно и даже почти не оглядывался.

Лёлик, заранее приглядев удобный спуск к воде, отде­ленный от пирса огромным валуном, бесшумно нырнул под воду, и, энергично работая ластами, поплыл к тому месту, куда упал крючок, заброшенный Семен Семенычем. На уровне талии, перетянутой широким ремнем, у него бол­тался увесистый пакет, до отказа наполненный рыбой.

Ему не слишком долго пришлось искать место погруже­ния крючка с наживкой. Все остальное было делом техни­ки. А техникой Лёлик, надо сказать, владел отменно.

Не прошло и десяти минут, как поплавок резким рыв­ком нырнул под воду.

«Неужели клюет? — не поверил Семен Семеныч.— Так скоро... Да, наверное, Кеша был прав, что привез меня сюда. Вот только жаль, что я Володю не успел предупре­дить... Да ведь я же и сам не знал, куда мы едем. Ну да ладно, может, все обойдется».

С этими мыслями Семен Семеныч энергично и радостно тащил на себя туго натянутую леску. И когда, наконец, поверхность воды прорезало туловище солидной рыбины, он закричал что было мочи, не в силах сдержать восторг:

— Кеша!!! Скорей сюда! Первый улов есть!

«Ну, старый черт дает!» — восхищенно подумал Кеша про своего друга-врага-напарника.

— Иду, Сеня, что там у тебя? — отозвался Кеша, бегом направляясь к пирсу.

Семен Семеныч уже держал в руках трепыхавшуюся рыбину. Он радостно взглянул на подоспевшего Кешу и на­чал снимать добычу с крючка. Широко оскалившись в улыбке, Кеша театрально зааплодировал и ободрительно похлопал Горбункова по плечу.

Теперь нужно было начинать действовать решительней. Выждав момент, когда воодушевленный удачей Семен Се­меныч занялся очередным наживлением крючка, Кеша за­шел ему за спину и, склонившись над портфелем, достал оттуда уже знакомое читателю оружие — толстую метал­лическую кочергу, но только зачем-то перевязанную на месте сгиба бинтом. Развязав зубами узел и отмотав часть бинта Кеша, словно хирург, приступающий к операции, приподнял над головой кочергу. Он старался улучить мо­мент, чтобы тюкнуть своим необычным оружием Семен Семеныча по темечку, но так, чтобы, не дай Бог, не убить. В самом деле, зачем ему, Кеше, вешать на себя мокруху? Итак хлопот хватает...