Мэри предпочла бы смотреть на процессию из окна комнаты своей подруги, но Джулия хотела видеть короля вблизи.

— Мы должны быть на улице! — заявила Джулия, в последний раз оправляя свое новое голубое платье, декольте которого украшала лента, расшитая цветами. — Нам надо приблизиться к королю и сделать перед ним реверанс, если он обратит на нас внимание. Кроме того, нам надо увидеться с Майклом и сообщить ему место нашего пребывания, — но, посмотрев на свое отражение в зеркале, она увидела искаженное горем лицо Мэри и тотчас повернулась к ней: — Не смей грустить в такой день. Софи не будет вместе с Майклом. Только самым преданным кавалерам разрешено сопровождать короля. Она, наверное, скоро приедет в Сазерлей, но здесь ты сможешь побыть с Майклом, и никто не испортит вашу встречу.

Мэри кивнула с бодрым видом:

— Мы поужинаем все вместе. Ты будешь с Кристофером, а я с Майклом. Надеюсь, что и в будущем мы станем проводить время вчетвером.

— Правильно, — Джулия взяла шляпу и, вновь повернувшись к зеркалу, надела ее на голову. Шляпа была розового цвета с голубым пером в тон платью. Ни шляпа Мэри, ни ее собственная не были новыми. Они нашли их на чердаке, в коробке, принадлежащей Анне. Перья к ним купили в Лондоне, заплатив за них немалую цену, так как спрос на всякие экстравагантные украшения был очень велик в столице.

Утренние часы девушки провели на Стрэнде, украшенном, как и все другие улицы, по случаю приезда короля. Повсюду воздвигались церемониальные арки, а стены домов пестрели разноцветными гобеленами. Увешанные цветами балконы заполняли дамы в ярких платьях и шляпах с перьями. Вино лилось рекой.

Высокое майское дерево, увитое лентами, стояло в центре Стрэнда. Люди плясали вокруг него под музыку. Когда одни уставали, их место тотчас же занимали другие. Джулия и Мэри присоединились к танцующим. Их тут же пригласили молодые люди, которым предстояло провести весь день в обществе родителей, если только они не ускользнут от них, прихватив с собой девушек.

Появились запрещенные ранее шуты. Они высоко прыгали и позвякивали колокольчиками, привязанными к ногам. Одеты шуты были в новые кафтаны. Их соломенные шляпы украшали венки из цветов. Профессиональные актеры, которым больше не угрожали ни порка, ни тюремное заключение, показывали фокусы и кувыркались, читали стихи, прославляющие короля, и разыгрывали сцены из самых что ни есть неприличных комедий. Люди, стоящие по краям улицы в ожидании короля, коротали время, глазея на актеров.

Во время государственных торжеств жители Лондона обычно не нарушали порядка и вели себя очень прилично. Дети находились в первых рядах, потому что родители хотели, чтобы они на всю жизнь запомнили то или иное событие. Когда в Тауэре раздался пушечный выстрел, означающий, что король пересек Лондонский мост и въехал в старый город, началось всеобщее ликование. Радостные крики сотрясали воздух. Зазвонили колокола на всех церквах. Этот звон вместе с пушечным салютом продолжался до самой ночи. Джулия и Мэри, сгорая от нетерпения, ждали появления короля. Их волнение все росло и росло — ведь им предстояло увидеть не только монарха, но и Майкла. Наконец, гул приветствующих короля голосов докатился до Стрэнда. Послышались крики:

— Король едет!

Они увидели головную часть процессии. Впереди скакали герольды[3], трубя в свои тонкие трубы. За ними маршировали солдаты, шитые серебром мундиры которых говорили о том, что деньги были потрачены немалые, чтобы обставить возвращение короля должным образом. За лорд-мэром Лондона следовали члены городского правления, одетые в плащи алого цвета. Они выехали из Депфорда, чтобы приветствовать короля, а затем сопровождать его. Вслед за ними двигались представители гильдий и купцы на богато убранных лошадях. Далее можно было видеть шестьсот дворян в модных париках и бархатных камзолах, восседающих на седлах, усыпанных драгоценными камнями. Вместе с ними шли музыканты и слуги в темно-красных, зеленых и пурпурных ливреях. Группа молодых женщин разбрасывала цветы, доставая их из позолоченных корзинок. Крики толпы стали просто оглушительными.

Карл II ехал немного впереди двух своих братьев. Все они были одеты в позолоченные камзолы и широкополые шляпы с длинными перьями. Какое-то время Джулия, очарованная, смотрела только на короля, который был просто великолепен. Его волнистые волосы остались такими же черными, как и прежде, но сам он выглядел, конечно, старше, чем в тот день, когда Джулия мельком увидела его возле постоялого двора в Хьютоне. На его лице были видны следы пережитых страданий. Немудрено, что улыбка короля могла показаться кому-то злорадной: десять лет назад его преследовали в Англии и вынудили бежать за границу, где он терпел нужду и страдания, унижения и голод. И вот теперь, глядя на радостно приветствующие его толпы, можно было подумать, что эти люди никогда не хотели его изгнания. Придя в себя, Джулия стала бросать цветы под ноги короля. Его проницательный взгляд остановился на ней.

— Благослови Господь ваше величество! — крикнула она и сделала реверанс.

Он кивнул ей. Его глаза под длинными ресницами говорили о том, что он оценил как ее необыкновенную красоту, так и преданность. Король исчез. А Джулия подумала о том, что вырез ее платья, наверное, слишком глубок: ее грудь приковала к себе внимание его величества, взгляд которого в ту минуту был таким же похотливым, как у Адама. Она вздрогнула, когда Мэри схватила ее за руку.

— Ты видишь Майкла?

Она тотчас забыла и о короле, и об Адаме, горя нетерпением увидеть брата.

— Он должен быть среди кавалеров.

Теперь мимо них проезжали те дворяне, которые последовали за королем в изгнание. Все они были отлично одеты, так как королю прислали сундук золота, чтобы он и его двор больше не испытывали лишений и вернулись на родину в должном виде. Они махали шляпами и руками тем, кто выражал им особые знаки внимания. Но как ни вглядывались Мэри и Джулия в лица аристократов, Майкла среди них так и не увидели.

— Странно, что его нет, — заметила Джулия, испытывая некоторую тревогу.

Процессия продолжала свой путь — все сверкало, сияло, серебрилось и блестело золотом. Казалось, этому празднику никогда не будет конца. Вдруг перед ними возникло знакомое лицо.

— Смотри! — воскликнула Мэри, узнав господина на нарядно украшенной лошади. — Это Адам!

— Так оно и есть, — Джулия рассмеялась от удивления.

Его шляпу опоясывала лента с вышитым на ней подснежником. Большая рубиновая брошь закрепляло алое перо — знак преданности королю.

Он ехал по той же стороне, где стояли Джулия и Мэри и, казалось, искал кого-то взглядом. Джулия вышла немного вперед и стала ждать, пока он заметит ее. Адам увидел девушку, и его лицо просияло.

— Я искал тебя!

— Наконец-то ты примкнул к королю, Адам Уоррендер! — в ее насмешке не было враждебности. Счастливое выражение лица говорило о том, что девушка рада за него. — Я никогда не мечтала увидеть такое!

— Что ж, я могу гордиться этим, — он говорил с ней шутливым тоном, но глаза его оставались серьезными. Адам радовался тому, что устранено еще одно препятствие на пути их сближения друг с другом.

— Я счастлива! — она протянула ему руку. Благодаря тому, что процессия двигалась черепашьим шагом, Джулия могла идти рядом с Адамом и смотреть на него. — Как ты узнал, что я в Лондоне?

Он позволил себе пошутить над ней.

— Ты всегда оставалась такой ярой роялисткой, что твое прибытие сюда было неизбежно.

Она усмехнулась:

— Ты шутишь, не так ли? Где ты находился весь май?

— Пока могу сказать тебе лишь то, что я находился за границей по поручению правительства. Когда я вернулся в Довер вместе с королевской флотилией, меня там ждал верный слуга из Холла. Он-то и рассказал мне о твоем местопребывании, — он нахмурился, выражение озабоченности появилось на его лице. — Прими мои соболезнования по поводу смерти твоей бабушки. Я совсем недавно узнал об этом.