Она вышла возле Сомерсетской набережной и, зажав свои вещи под мышкой, направилась к Стрэнду. По дороге она проходила мимо богатого особняка, на красивых воротах которого был нарисован красный крест, — чума не щадит ни бедных, ни богатых. У входа стоял здоровенный сторож, следя за тем, чтобы никто не входил в дом и не выходил из него.

По мере того как она приближалась к Стрэнду, ей попадалось все больше и больше красных крестов на дверях домов. Свирепые на вид сторожа охраняли по несколько домов сразу. Они носили бляху на шляпе, подтверждающую их полномочия, а в руках держали жезл. Улицы старого города совершенно опустели. Редко-редко по ним проезжали повозки, увозящие жителей за пределы столицы.

Джулия ускорила шаг, ей не терпелось поскорее увидеть Адама. Затем до нее дошло, что лишь она одна идет вдоль обочины улицы, в то время как другие редкие прохожие держатся центра, стараясь не приближаться к домам, в которых могут находиться больные. Вдруг она услышала дикий крик, донесшийся из окна одного дома и удивилась, что никто не обратил на него никакого внимания. Тогда она поняла, что такие крики здесь, должно быть, не редкость и все к ним уже привыкли.

Адам! Адам! Ее сердце бешено забилось, когда она подходила к своему дому. А вот и он! На воротах нет красного креста! Она зарыдала от счастья, входя во двор, опустила свои вещи на траву и, подобрав юбки, бросилась бежать по дорожке, ведущей к дому. Шляпа слетела с ее головы, но она не остановилась, чтобы подобрать ее. Дверь была открыта. Она вбежала вверх по ступеням крыльца и через мгновение оказалась в зале.

— Адам! — крикнула она радостным голосом. — Я приехала!

Лишь эхо отвечало ей. Она поняла, что ни слуг, ни Адама нет дома. Однако Джулия увидела, что, хотя болезнь и не навестила их дом, все же несчастье не обошло их стороной. Здесь побывали мародеры! Перед ней лежало опрокинутое кресло среди осколков дорогой китайской вазы, подаренной ей Кэтрин. Ее любимые гобелены с изображением рыцаря и его дамы исчезли. Нигде не видно было и серебряного подноса.

Исполненная нехорошими предчувствиями, она заглянула в гостиную, вид которой потряс ее. Комната была полностью разгромлена. Все, что мародеры не смогли унести с собой, они уничтожили, как бы мстя обитателям дома, которые спаслись от чумы. Теперь Джулия поняла, что Адам отослал слуг в сельскую местность, а сам, наверное, находится в Вестминстере. Все остальные комнаты тоже пострадали. Должно быть, дома многих обитателей города подверглись подобному опустошению. Всегда среди людей находятся хищники, готовые воспользоваться всеобщим несчастьем. Она полагала, что грабители побывали здесь лишь вчера: кто-то из них помочился на стену, и она еще не совсем высохла.

Хотя Джулия и знала, что кроме нее в доме никого нет, все же с осторожностью поднялась на второй этаж. Там, к ее удивлению, все находилось в полном порядке. Радуясь тому, что хоть эта часть дома осталась нетронутой, она направилась к спальне и, войдя в нее, облегченно вздохнула. Грабители явно не были здесь. Шторы на окнах были опущены, но через открытую дверь пробивался свет. Джулия увидела, что кровать находилась в идеальном состоянии.

Она подняла шторы, обернулась и увидела на своем туалетном столике, где стояли пузырьки с духами, письмо, написанное рукой Адама. Она тут же развернула его. Две бумажки упали на пол. Джулия подняла их. Они оказались скрепленными печатью лорд-мэра справками, свидетельствующими о том, что она и Молли не больны чумой Джулия жадно набросилась на письмо Адама, написанное пять дней назад.

«Любимая Джулия! Сегодня я запираю дом и уезжаю в Сассекс. Король покинул Вестминстер и уехал в Хэмптон, откуда намеревается отправиться вместе с королевой в Оксфорд, где они будут в безопасности. Парламент по случаю чумы распущен на каникулы. Побывав в Уоррендер Холле и Сазерлее, я намерен без отлагательств отправиться во Францию. Оттуда мы вместе сможем поехать в Италию и смотреть такие чудесные города, как Рим, Флоренция и Венеция. Когда я пишу это письмо, то думаю о том, что мы можем найти его здесь непрочитанным, вернувшись с тобой в Лондон. Но, если вдруг ты прибудешь в столицу, чтобы найти здесь меня, тебе и твоей служанке пригодятся эти справки о здоровье. Если такое все же случится, немедленно поезжай в Сазерлей. Преданный тебе Адам».

Ее разочарование по поводу того, что она опоздала всего на несколько дней и не застала мужа дома, было подобно удару ножа в грудь. Она прижала письмо к груди. По иронии судьбы Адам, наверное, пересекал Пролив, в то время как она плыла на корабле в обратном направлении. Может быть, они с Майклом видели парус того самого корабля, на котором плыл ее муж.

Теперь она так же далеко от него, как и в те дни, когда находилась в Париже. О, если бы она раньше повстречалась с Джо! Но что толку думать об этом теперь. Ей нужно собрать работниц и без промедления увозить их из Лондона. Она также хотела, чтобы Адам, вернувшись из Франции, застал ее уже в Сазерлее. К счастью, она сказала Фейт и Кристоферу, что, если не найдет Адама в Лондоне, то сразу поедет домой.

Теперь она смоет с себя дорожную пыль, а затем отправится на Картер Лейн. Миссис Уэббс предупредила ее, чтобы она не пользовалась наемными экипажами, где можно запросто подцепить заразу. Выйдя из своей комнаты, она решила проверить, не побывали ли грабители где-то еще. Она осмотрела все комнаты верхнего этажа — везде был полный порядок. Затем она заметила, что дверь комнаты для гостей открыта настежь. Она почувствовала опасность. Холодок пробежал по ее спине, сердце отчаянно забилось в груди. В коридоре на стене висели две сабли. Она бесшумно сняла одну из них, приблизилась к открытой двери, за которой царила мертвая тишина. И все же Джулия была уверена в том, что в комнате ее ждет нечто ужасное. Она переступила порог. Внутри стоял кромешный мрак, что должно было бы успокоить ее. Тем не менее страх нарастал. Она напрягла слух, но услышала лишь свое собственное дыхание да шуршание юбок.

Слева от нее находился вход в спальню, дверь которой тоже была открыта. Она пошла вперед, держа перед собой саблю, замирая всякий раз, когда под ногами скрипела половица. Наконец она оказалась в спальне. Когда ее глаза привыкли к темноте, она различила задрапированную кровать.

Крик Джулии потряс мертвую тишину, когда она наступила на какой-то предмет, который откатился в сторону. Она упала на что-то, лежащее на полу. Сабля выпала из рук. Опасаясь, что ее могут схватить, она вскочила на ноги, но запуталась в юбках. Падая вперед, Джулия больно стукнулась плечом о подоконник, задев при этом ставни, которые приоткрылись, слегка осветив комнату. Ее взору предстало ужасное зрелище. Похолодев от ужаса, она прижалась спиной к стене, не в силах сдвинуться с места.

Перед ней, распростершись на персидском ковре, лежал мертвый грабитель. Рядом с ним валялась его добыча — зеркало в серебряной раме, два золотых подсвечника и трость с набалдашником из слоновой кости, которая и попалась под ноги Джулии. У человека было грубое, небритое лицо. На его шее, прямо над небрежно повязанным платком, она увидела красные пятна, каких раньше ей еще не приходилось видеть. Она сразу же поняла, в чем дело. Этот человек умер от чумы!

Ее зубы стучали. Вся дрожа, она стала медленно продвигаться вдоль стены к выходу. Этого грабителя, безусловно, одолела та самая, характерная для этой болезни усталость. И он, не зная, что с ним происходит, хотел присесть в кресло и отдохнуть. Но чума свалила его на пол. Возможно, он отделился от своих товарищей и поднялся наверх. Они услышали грохот его падающего тела, также поднялись на второй этаж и, обнаружив своего мертвого товарища, бросились бежать со всех ног, прихватив добычу, собранную на первом этаже.

Ее чуть-чуть не вырвало. Зажав рот рукой, Джулия выскочила из комнаты и, облокотившись на лестничные перила, ждала, пока пройдет спазм. Затем внимательно осмотрела свою правую руку. Прикоснулась ли она к мертвецу, когда упала на пол? Она не могла припомнить этого. Однако она определенно касалась его своей одеждой и теперь должна немедленно избавиться от нее.