Но не только на дорогах, но и в своих домах обыватели не могли чувствовать себя спокойно…
— Ой, барин, тут цидулка какая-то до вас!
С этими словами поздним вечером 15 сентября 1750 года вошла в комнату помещика села Богословского Воронежского уезда Михаила Красильникова "дворовая женка" Матрена Сысоева. В руках у нее было подметное письмо, которое Матрена подобрала, идя с господского двора на пчельник.
Помещик Красильников распечатал письмо. Это оказалось послание… атамана разбойничьей шайки. В кое-как накарябанном письме Красильникову предлагалось, "чтобы он, Михайла, ждал к себе гостей и для того изготовил бы вина и пива по две куфы, да поставил бы меду двадцать пуд, да триста рублев денег положил бы за большою дорогою на Долгом кургане в яме, а их-де сто двадцать пять человек. И уграживали в том его, Красильникова, и детей его сжечь, и корень перевесть".
Перепуганный Красильников кинулся в Воронеж, где предъявил письмо в губернской канцелярии. Власти немедленно распорядились "о сыску и поимке воров и разбойников иметь крепкое и неусыпное смотрение, и для того, во всех причинных местах и по дорогам, також и по лесам, учредить крепкие денные и ночные караулы". Но на следующий день пришло известие, что "приезжало в дом отставного полковника Михаила Дмитриева сына Красильникова, нарядным делом, незнаемо каких воровских людей человек сорок, и оная воровская шайка разбили тот дом и ево, полковника Красильникова, били мучительски, от которого бою он, Красильников, и умер, а что в доме ево было, разграбя все без остатку, бежали незнаемо куда".
Хватало разбойников и в окрестностях Костромы и Ярославля. В начале XVIII столетия, во времена Петра I, в Ветлужском уезде разбойничал атаман Шапкин, который, по преданию, закопал клад в 10 верстах от села Пыщуг. Онуфрий Бабаев, нерехтчанин, разбойничал на Армейской дороге, держал притон в Сыпановом бору. Он был пойман и повешен в Москве в царствование Петра I. Рассказывали еще о некоем Гараньке-атамане, жившем во второй половине XVIII века. У него не было кисти одной руки и к "мослу" был приверчен кистень. Есть предание, что он проживал в большом лесу Келохты, в трех верстах от Нерехты, пользовался популярностью у местных мужиков, брал у них для воровства лошадей и за это щедро поил крестьян вином. Шайка атамана Свеклина разбойничала в Костромской и соседних губерниях в 1840–1846 годах. Свеклин был пойман в 1846 году, совершив убийство управляющего имением одного петербургского сановника.
В окрестностях Плеса известны рассказы о колдунье и разбойнице Марье, которая во времена разинщины собрала шайку молодцов и занималась грабежом. Клад Марьи-разбойницы пытались отыскать в урочище Марьина роща, неподалеку от деревни Воронино. По преданию, мимо деревни в старину проходила Лазарева дорога. Вдоль дороги раньше можно было видеть множество кладоискательских ям.
В конце XVIII столетия близ Костромы, Ярославля и Шуи разбойничал легендарный атаман Иван Фадеич. Рассказывали, что родился он в селе Осеневе Ярославской губернии, верстах в 25 от города Нерехты, и был огромного роста, косая сажень в плечах и красавец собой. Иван Фадеич был справедлив — бедных не обирал (у них, впрочем, и брать-то нечего), а грабил исключительно купцов и помещичьи усадьбы. При нем имелась шайка человек в двадцать молодцов. Постоянным местопребыванием разбойников служил глухой лесной бор Корево, где Иван Фадеич умел всегда скрыться от преследования и где впоследствии оказался огромный клад, который многие видели, но взять никому не удалось. "Он находится и по сие время тут", — обычно прибавляли рассказчики.
Не один раз отряжались по нескольку рот солдат для поимки Ивана Фадеича, и, наконец, он был изловлен около Плеса в селе Селифонтове, в усадьбе помещицы Лаптевой. Но во множестве мест до сих пор таятся запрятанные им клады…
Так, в усадьбе Скалозубово. Елизаветино тож, по Галичской дороге, есть большой холм, внутри которого, говорят, находятся подземные ходы. По сказанию старожилов, в этих ходах пряталась шайка Ивана Фадеича. Ходы брали свое начало от бочага, наверху горы была труба и на этом месте теперь растет рябина. Другое пристанище Ивана Фадеича находилось в пустоши Овечкино, около деревни Жерновки. Здесь имеется колодезь, в котором будто бы скрыты разные ценные вещи и деньги. Клады Ивана Фадеича сокрыты и у известного села Красное-на-Волге, неподалеку от которого, по рассказам, находится четырехугольное городище, в котором и зарыт клад. Другой клад спрятан в яме у деревни Лихачево близ Костромы.
Рассказывали еще, что Иван Фадеич зарыл клад на берегу Волги, в урочище Городана близ Плеса, недалеко от Кисловского оврага. Где-то там лежал большой валун под названием Крестов-камень. Чтобы "взять" клад Ивана Фадеича, нужно в 12 часов дня встать к камню спиной и идти на солнце до тех пор, пока не встретится большой старый пятиствольный дуб. Под этим дубом и лежит клад, но прежде чем его "взять", надо трижды обойти дуб посолонь, и тогда клад явится в виде собаки. Ту собаку надо убить, и клад рассыплется деньгами.
В Вятской губернии, кроме берегов Камы, нигде столько не передавалось рассказов о разбойниках и оставленных ими кладах, как в Зюздинском и Кайском краях (восток нынешней Кировской области). В Кае разбойничий промысел особенно развился в XVII веке, благодаря близости этого городка к трем самым бойким тогда дорогам северо-востока, а разбойничество Зюздинского края связано с делами камских "добрых молодцев".
На реке Большом Колыче, на Клименском городище существовало некогда дворище крестьянина Климы, державшего у себя разбойничий притон. Предание рассказывает, что атаман шайки жил отдельно, в другом месте. Когда воинская команда начала преследовать разбойников, их атаман, надев сапоги "назад носками", бежал в Пермь. В середине XIX столетия возле дороги из села Лесновские починки (у которого расположено Клименское городище) в Пермь стояла старая, огромных размеров сосна, а на ней была видна надпись, гласящая: "На это место выбежал из лесу атаман".
На месте бывшего разбойничьего дворища имелась яма, про которую рассказывали, что в ней скрыто много драгоценностей, главным образом различной церковной утвари. Эти вещи якобы были награблены в Казани, а сверху там лежит Казанская икона Божьей Матери, обложенная золотой ризой. Были попытки добыть этот клад, но все они кончились неудачей. Рассказывают, что один человек даже держал в руках этот клад, но так как не твердо знал слова завета, то клад ему не дался и до сих пор продолжает поджидать счастливца.
Клад, закопанный разбойниками, указывали и у речки Созими; находящаяся тут же старая дорога называлась "Разбойничьей". Здесь, близ деревни Носковой, крестьянином Василием Носковым много лет назад был найден котелок "мелких продолговатых серебряных монет".
Много легенд о разбойничьих кладах передавалось в селе Христорождественском. Один из кладов якобы зарыт под большим сосновым пнем, находящимся на восток от сельской церкви, близ проезжей дороги. Неподалеку от села, вниз по Каме, есть городище в лесу, где прежде жили разбойники. Эти разбойники были переловлены во время своего набега на Омут-ницкий завод. А на месте бывшего их "притона" находились остатки провалившейся избы или землянки, под которой также укрыта "поклажа". В окружающих городище соснах в XIX веке видели несколько врубленных в них разбойниками ружейных стволов. Впрочем, те, кто искал эту землянку, никогда не находили ее, а натыкавшиеся на нее случайно уходили ни с чем, так как не могли добыть клада, не зная завета. Однако одним крестьянином из Христорождественского близ реки Колыча была найдена кожаная рукавица, наполненная серебряными монетами. А богатство известных в здешнем краю крестьян Васильевых народная молва приписывала кладу, найденному их прадедом, Мироном Васильевичем, в сосняке по речке Доромахе, где он оставлен был жившими тут разбойниками.