Гарик закинул ногу на ногу и игриво пошевелил розовыми пальцами.

  - Не комильфо, да? А вот нравится мне босиком!

  - Так что случилось?

  - У меня ничего не случилось! У тебя что случилось?

  - Гарик-Гарик, пусть никогда не настанет день, когда удача изменит тебе!

  - Чей-то ты?

  Нестор напряженно следил за дорогой, по профилю его понять было невозможно, что он имеет в виду. Гарик смотрел на него удивленно и ждал продолжения.

  - Ты слишком рискуешь, малыш, ты ничего не боишься и это ужасно - у тебя, по всей видимости, отсутствует инстинкт самосохранения. Я понимаю, что острые ощущения доставляют наслаждение ни с чем не сравнимое, но...

   - Раз доставляют, то не о чем и говорить! - отрезал Гарик.

   - Ты напоминаешь мне героя одного анекдота. Сидит мужик на дороге и бьет себя кувалдой по голове. Прохожий спрашивает: "Что ты делаешь?" "Кайф ловлю." "Какой же в этом кайф?" "Когда мимо, тогда кайф." Понимаешь, о чем я говорю?

  - Когда мимо, тогда кайф? - усмехнулся Гарик, - Это точно я! Надо запомнить. Да что наша жизнь без острых ощущений, Нестор? Знаешь, в детстве, когда мы с матерью ездили к бабке в деревню, я ночью прокрадывался в тамбур поезда... Как же здорово высунуться из окна поезда, ночью, когда он несется на полном ходу! Сквозь обрывки туч сияет луна, среди бесконечных темных лесов иногда проносятся деревни, где дома - только тени и лишь качающиеся на ветру фонари указывают, что здесь живут люди. И такой ветер в лицо, что трудно дышать...

   Нестор смотрел на дорогу, а перед глазами его проносились рисуемые Гариком картины: и подмигивающая среди рваных туч луна, и застывшие загадочно корявые черные ветви деревьев, и со скрипом раскачивающиеся на ветру фонари... Изредка он поглядывал на озаренное вдохновением лицо Гарика и взгляд его делался жалобным: от чего-то щемило сердце и он не знал смеяться ему или плакать, так беззащитен и безумно бесстрашен был этот мальчик.

   Глупый неразумный ребенок - он обречен!

   Так думал Нестор, нажимая на педаль акселератора.

   2

  Закат окрасил небо в восхитительно яркие краски. Багровое море разливалось у горизонта, мертвенно-бледный свет над ним постепенно густел до темно-синего.

   Нестор стоял у окна, судорожно сжимая пальцами подоконник, серые глаза его отражали пламя заката.

   Нестор не отрываясь смотрел на дорогу перед домом.

   - Почему небо не бывает некрасивым? - говорил Гарик, подперев щеку ладонью.

   Он сидел за кухонным столом, глядя мимо Нестора на захватывающее буйство красок за окном.

   - Даже когда оно серое, и идет дождь. Противное, неприятное, но все равно красивое! Странно, правда?

   Нестор молчал.

   - Мне редко снятся цветные сны, но когда снится небо... Ты думаешь о нем?

   - Что? - Нестор резко обернулся, - О ком?

   - О ком... о Магаданском.

   - Тьфу, Гарик, я же сказал, что с ним покончено!

   - Тогда о ком?

   Нестор какое-то время смотрел на него, потом приблизился и сел рядом.

   - Я схожу с ума, малыш, просто схожу с ума... Ты что-то рассказывал? Может быть, хочешь есть?

   Гарик не нашелся что ответить, но ему и не пришлось. В это самое время у подъезда затормозила машина. Губы Нестора дрогнули в какой-то нервной улыбке, он поднялся с табуретки так резко, что едва не уронил ее и рванулся к плите. Схватившись за ручку чайника, он застыл, устремив взгляд в окно. Гарик мгновенно сорвался с места и припал лбом к стеклу - у подъезда стоял новенький жемчужно-белый "БМВ" с тонированными стеклами, из которого только что вышли двое молодых мужчин, один из которых еще возился с ключом. Но вот он выпрямился, откинув упавшую на лоб челку блестящих каштановых волос и улыбнулся поджидавшему его приятелю, рослому, широкоплечему, громадному, как шкаф. Казалось, одно неловкое движение, и пиджак на его спине лопнет посередине... а тот, кто ему улыбался, был очень даже ничего...

   - Кто это? - спросил Гарик.

   - Это? - Нестор с деланным равнодушием отправился наливать в чайник воду, - Сосед, кажется.

   Его голос дрожал от обиды, он бухнул чайник на плиту и принялся зажигать газ, ломая спички одну за другой. Гарик отобрал у него коробок и закрыл конфорку, уже распространившую запах газа на всю кухню.

   - Может быть, ты все-таки расскажешь мне, что происходит?

   - Ничего не происходит! Успокойся, Гарик.

   - Да я-то спокоен, как танк... а вот один присутствующий здесь летописец...

   - Не лезь не в свое дело, Гарик, и... зажги, наконец, газ!

   И Нестор решительно покинул кухню. Гарик услышал, как где-то там в спальне заработал телевизор, он выглянул в окно, но у машины уже никого не было.

   Все еще пребывая в состоянии легкого недоумения, Гарик подул на конфорку, полагая, что таким образом сгонит на безопасное расстояние скопившийся газ, и зажег плиту.

   Он поставил чайник на огонь и еще несколько секунд смотрел на острые трепетные лепестки пламени. Глаза его наполнились слезами.

   "Этот день отвратительно начался и не может кончиться хорошо" - подумал он смиренно и решительно отправился в комнату, где Нестор сидел в кресле перед телевизором и смотрел в него пустым безразличным взглядом.

   - Я пойду, пожалуй, - сказал ему Гарик бесцветным голосом.

  Нестор прижал ладони к лицу, а когда отнял их, глаза его уже обрели прежнюю мягкость.

   - Нет, малыш, не уходи! Прости меня. Ты очень нужен мне. Правда...

   Нестор протянул к нему руки и Гарик, хлюпнув носом, кинулся ему на грудь.

   - Не смей так обращаться со мной! - слезы ручьями текли из глаз и не было ни сил, ни желания справляться с ними.

   Гарик слишком любил себя, чтобы пытаться усмирять свои эмоции. Впрочем, может он просто не мог этого сделать.

   - После того, что мы вытворяли с Магаданским! - Гарик засмеялся сквозь слезы, - Ты...ты просто сволочь!

   - Гарик!

   Воспоминания о минувших событиях, безумных до идиотизма, вызвали у Нестора массу противоречивых чувств. Он до сих пор не понимал до конца, где была его голова, когда он пошел на поводу у мальчишки, устроив такое глупое шоу. Правда тогда он был в отчаянии и готов был на все... А Магаданский исчез из его жизни так недавно (если быть честным, то случилось это всего-то три дня назад) и воспоминания были еще так свежи...

   Гарик действительно был необходим ему сейчас, хотя бы потому, что только он знал все (ну хорошо, почти все) об их взаимоотношениях с Магаданским. О тонкостях их взаимоотношений.

   - Но ведь сейчас дело совсем не в Магаданском, так ведь?

   Нестор бессильно откинулся на спинку кресла. Ему хотелось рассказать в чем (в ком!) сейчас дело, чтобы услышать трезвую оценку себя и своих действий - Гарик способен был сделать трезвую оценку, этот мальчик, как ни странно, обладал поразительным трезвомыслием - и в то же время он боялся снова посвящать Гарика в столь интимную сферу своей жизни, потому что... потому что, черт побери, все может обратиться в нечто дикое, как тогда с Магаданским. Но на Магаданского наплевать, Нестор не любил его ни одного мгновения, а теперь... Теперь все иначе!

   Боже, как же больно!

   - Надеюсь ты никогда никого не полюбишь, малыш, - изрек Нестор загробным голосом, - Хуже ничего быть не может! Эта болезнь хуже любой другой. Не все врут в книжках, Гарик. Любовь убивает, сжигает человека изнутри, как... кислота! Сладкий яд... Ничего нет в этом яде сладкого, отвратительное чувство... врагу не пожелаешь.

   Гарик удобно устроился у него на коленях, в глазах его, еще блестящих от слез, вспыхнули искры любопытства.

   - Очаровательный владелец "БМВ", - проговорил он задумчиво, - С такой ослепительной улыбкой, подаренной кому-то там... Сосед?

   Нестор молчал. Как же глупо чувствовал он себя в этот момент - Гарик смотрел на него вопросительно, а он не в силах был даже поднять глаза. Глупее и быть не может! Как мальчишка.