В конце концов, локатор обрадовал нас еле заметной засветочкой, которую я увидел слева под углом в 40-50° от нашего курса следования. Убедившись, что это не помеха, я доложил в экипаж курсовой угол цели и дальность до нее. Вот тут-то и начинается работа. Штурман выдает командиру новый расчетный курс на цель, а тот, не медля, разворачивает машину в заданном направлении и готовится к снижению. Я постоянно докладываю об удалении до цели, пока она не появится в поле зрения. Поскольку видимость в том была неограниченной, наш объект мы увидели достаточно далеко. И только на удалении километров 10 мы поняли, что это за корабль. Проходя рядом с ним на высоте 200-300 м, мы окончательно разглядели это чудо. Нас этот корабль поразил, прежде всего, своей ослепительной белизной. Красный флаг и широкая красная полоса с серпом и молотом на его главной трубе исключали всякие сомнения в его государственной принадлежности. Это был наш советский океанский лайнер «Иван Франко», принадлежавший в то время Черноморскому Одесскому морскому пароходству.

Мы выполнили над ним вираж. Я своими глазами видел, как люди на верхней палубе, задрав головы, радостно махали нам руками. Будто они знали, несмотря на несоветские опознавательные знаки, кто находится в кабинах… Душа моя пела и ликовала. Думаю, не один я в нашем экипаже испытал такое чувство.

Но надо работать дальше. Облетев красавец-лайнер, Ту-16 помахал ему напоследок крыльями и отвернул на новый курс следования. Впереди – новый поиск.

Как странно: в этом районе шли боевые действия, а жизнь шла своим чередом, люди продолжали путешествовать. По курсу лайнера без труда можно было догадаться, откуда и куда следовал «Иван Франко». Путь его в родную Одессу лежал через Эгейское море, проливы Дарданеллы и Босфор и Черное море.

Довольно четко в моей памяти сохранились впечатления от посещения летом 1969 г. города Асуан. На его окраине базировался отряд самолетов Ту-16, прибывших с Балтийского флота. Прилетел я сюда в составе экипажа командира эскадрильи полковника Мирошниченко В. Самолет приземлился на аэродроме ровно в полдень. От стоящего зноя над землей стояло марево. В гнетущей тишине, казалось, все живое вымерло.

Наш командир отправился по служебным делам, а экипаж определили на отдых в близлежащей небольшой гостинице. Вокруг нее росло большое количество красиво ухоженных высоких кустарников и небольших деревьев, меж которыми были проложены асфальтированные дорожки. Порядок удивлял и восхищал. Но более всего поразили цвета и запахи. Тысячи цветов самой необычной формы и расцветки – белые, розовые, голубые, сиреневые – источали плотный, дурманящий запах. В таких случаях на ум приходит сравнение с райским уголком. Я долго потом жил в Крыму. Не раз приходилось бывать в разных местах этого благодатного края, но той красоты, с которой я встретился в Асуане, я больше не встречал нигде. Для меня он остался действительно райским.

Нас поместили в двух комнатах. Почти все в них было как обычно. Это «почти» заключалось в наличии кондиционеров – а в то время мы о них только слышали! Нас тут же научили, как ими пользоваться, и что было за блаженство с невыносимой жары вдруг окунуться в прохладу! Конечно же, мы поставили режим работы кондиционера на максимал и устроились по своим кроватям на отдых. Засыпал я без одеяла, но уже скоро проснулся от того, что замерз. Пришлось прикрыться одеялом. Мои товарищи – кто раньше, кто позже – сделали то же самое.

Время взлета для возвращения домой было назначено на ночь, поэтому после отдыха у нас появилась возможность поближе познакомиться с городом. Асуан, конечно, не столица, но и он интересен. По нашим меркам, это скорее поселок городского типа: одна главная широкая и длинная улица вдоль правого берега Нила с базарами и магазинами. Главной же достопримечательностью Асуана является мощная современная (по тем временам) гидроэлектростанция, которую египтяне построили не без помощи Советского Союза. ГРЭС помогла этому государству совершить огромный рывок не только в промышленном производстве, но и в социально-экономическом развитии в целом.

Мы конечно же не преминули посетить это грандиозное сооружение – Асуанскую плотину. Помню, особенно нас поразила хорошо поставленная организация охраны этого важного объекта. С обеих сторон въезда на плотину были размещены мощные оборонительные сооружения. Чуть поодаль стояли замаскированные и обнесенные бруствером зенитные установки.

В Асуане мы тепло пообщались с нашими соотечественниками – советскими специалистами, помогавшими египтянам в освоении гидроэлектростанции. Вечером в местном летнем кинотеатре посмотрели английский фильм «Братья Карамазовы» (на английском же языке). Так случилось, что перед самой командировкой я посмотрел наш фильм с тем же названием. Волей-неволей напрашивалось сравнение, и оно было не в пользу «англичанина». При великолепных костюмах и декорациях они не смогли передать главного – характера русского человека, его душу, первенство чувств над разумом.

К большой радости, я встретил здесь своих однокашников по училищу – л-тов Еремина В. и Чибикова В. Это просто сказать, но представить себе такую встречу – за тридевять земель, у черта на куличках – было невозможно. Долго пообщаться, к сожалению, не пришлось, они готовились к ночным полетам. Да и наш Ту-16 с наступлением ночи произвел взлет и взял курс на свою базу.

Эскадрилья в ответственные моменты, если этого требовала обстановка, могла действовать эшелонированно по времени достаточно длительное время. Это обеспечивалось организацией боевого дежурства. Оперативный дежурный был обеспечен надежной телефонной и радиосвязью с руководством эскадры, штабом главного военного советника в ОАР и командиром эскадрильи. На аэродроме в постоянной 30-минутной готовности к взлету находилась дежурная пара экипажей-разведчиков, а кроме того, в режиме поддежуривания, – другая пара разведчиков. Они находились дома, но для них всегда был готов транспорт.

Обе пары заступали на боевое дежурство сроком на неделю. В дежурные силы, помимо летных, назначались и технические экипажи, специалисты других технических групп обслуживания. Заправка самолетов горючим, как правило, была всегда полной.

Приказ командиру дежурной пары на вылет мог дать оперативный дежурный (получив разрешение командира эскадрильи) или непосредственно сам комэск. После подъема по тревоге дежурной пары ее место в дежурном звене занимала поддежуривающая пара (пара второго эшелона). Следом за второй парой, приводилась в готовность оставшаяся часть эскадрильи – силы третьего эшелона… Специалисты прибывали на аэродром, и сразу же начиналась дополнительная подготовка всех оставшихся экипажей к вылету в соответствии с фактической оперативной обстановкой на театре и информацией, поступающей от находящихся в воздухе разведчиков.

Организация нахождения личного состава и авиационной техники в постоянной готовности позволяла оперативное решение любых задач, однако следует отметить, что АЭ в таком режиме находилась не постоянно, а вот дежурная пара разведчиков поднималась по тревоге частенько.

Ту-16Р египетских ВВС в полете

Что касается района полетов, то для летного состава, прошедшего школу разведполетов над Баренцевым морем, Северным Ледовитым океаном, хождения «за угол», т.е. далеко на запад на Фарерский рубеж и обратно, с дозаправкой в воздухе, полеты над Средиземным морем, на мой взгляд, в навигационном отношении были несложными. Если при полетах на Севере экипажи уходили так далеко, что их теряли из виду наземные РЛС, а самолетные радиолокаторы «теряли берег«, то в Средиземке все было иначе. В поле зрения бортовых РЛС постоянно находились и берега африканского побережья, и Турции, Греции, Италии. Постоянная привязка самолетов к земле значительно повышала точность самолетовождения, а следовательно, и точность определения местонахождения любого интересующего нас объекта.