Подготовка бомбардировщика к вылету. В центре — летчик Александр Ковтун. 9 сентября 1943 г.
Заместитель командира эскадрильи капитан Евгений Лобанов. В 1944 г. удостоен звания Героя Советского Союза.
Головную четвёрку вёл сам командир дивизии Н.А.Токарев со своим флагманским штурманом, участником первого налета на Берлин Героем Советского Союза П.И.Хохловым. Следом шла пятерка Ил-4, ведомая Е.А.Лобановым и штурманом эскадрильи С.П.Дуплием. Наличие большого числа опытнейших авиаторов обеспечило почти точное выполнение плана, но не успех налета. Дело в том, что когда в 14:59 26 сентября первая группа бомбардировщиков появилась над портом, вражеских судов уже и след простыл. Не стояли они так подолгу в Севастополе. Документы противника, которыми располагает автор, не позволяют установить, что за транспорта могли быть обнаружены в Севастополе.
В результате удар пришелся практически по пустому месту. В журнале боевых действий немецкого Адмирала Черного моря значится, что на Южную бухту сброшено с 19 самолетов (возможно, не все группы отбомбились по цели) около 50 бомб, нанесших незначительные повреждения портовым объектам. Погиб один немец из персонала порта. Наши потери оказались большими. Огнем зенитной артиллерии был сбит Ил-4 старшего лейтенанта В.К.Сщюбова, который попал в немецкий плен. Не дотянул до родного аэродрома и один из Пе- 2, а «Ильюшину» В.Алексеева это удалось лишь с большим трудом. В этом бою счет оказался не в нашу пользу, но его опыт был учтен при организации масштабного удара по Констанце 20 августа 1944 г.
Минная война в третьем квартале велась довольно интенсивно, хотя и с меньшим успехом, чем раньше. Самолеты полка осуществили с этой целью 82 вылета, выставили 32 мины АМГ-1 и 72 А-1-4. По объему минирования на первом месте продолжал оставаться Дунай (66 А-1-4). затем шли Днестровский лиман (18 АМГ-1) и подходы к Сулине (12 АМГ-1). По-видимому, наиболее значимым их успехом стал подрыв утром 13 августа в районе Бугаза небольшого танкера «МТ 2» (425 брт). Судну удалось выброситься на отмель, благодаря чему позднее оно было отбуксировано для ремонта на одну из австрийских верфей, где в апреле 45-го стало советским трофеем. Кроме того, 21 сентября в устье Дуная погиб румынский буксир, а на следующий день — небольшой пассажирский пароход «Лидия». В этом квартале при минных постановках не обошлось без чувствительных потерь. 21 августа при взлете потерпел катастрофу Ил-4 командира 1-й эскадрильи полка капитана С.М.Осипова. Весь экипаж погиб. В ночь на 15 сентября не вернулся с боевого задания экипаж старшего лейтенанта Д.Ф.Бабия. Его самолет был подбит над Дунаем зенитками. Покинуть горящую машину удалось только пилоту. Далее последовал плен, несколько попыток побега, лагерь смерти в Дахау, откуда Дмитрий был освобожден нашими солдатами весной 45-го…
В начале осени 43-го на остававшемся долгое время стабильным Черноморском театре стали происходить стремительные изменения. Связано это было в первую очередь с успешным наступлением советских войск на Кубани и Левобережной Украине. Противник покидал прибрежные районы, оставлял порты, его старые коммуникации отмирали, появлялись другие. В октябре был полностью эвакуирован Кубанский плацдарм, и почти одновременно войска 4-го Украинского фронта блокировали с суши Крым. 30 октября началась Керченско-Эльтигенская десантная операция войск Северо-Кавказского фронта, и почти одновременно началось наступление через Сиваш. Ударные силы фронтов, наступавших в предыдущие месяцы, оказались для этого совершенно недостаточны ни по численности, ни по подготовке. Расчет строился на том, что немецкое командование само будет эвакуировать Крым, а мы сумеем, ворвавшись «на плечах», нанести противнику новое поражение. Однако, почти точно так же, как в начале года это произошло на Кубани, решением Гитлера планировавшаяся сухопутным командованием эвакуация была запрещена, а сам полуостров объявлен «крепостью». Немцы и их румынский союзник заняли жесткую оборону, прорвать которую нам тогда не удалось, в этих условиях главной задачей Черноморского флота стала морская блокада Крыма, к которой в полном объеме привлекался и 5-й ГМТАП.
Особенно наглядно это видно из распределения самолето-вылетов по задачам. Из 186 вылетов, осуществленных за четвёртый квартал, 130 приходились на полеты торпедоносцев. На втором месте оказалось минирование (25 вылетов), на третьем (14) — ночные бомбовые удары по портам Крыма. Увы, решительный поворот минно-торпедной авиации лицом к морю не ознаменовался резким увеличением результативности авиаударов. Этому видятся две главные причины: во-первых, в условиях резко увеличившегося движения на коммуникациях в Северо-Западной части Черного моря немногочисленная разведывательная авиация не успевала обеспечивать торпедоносцы необходимыми данными. Парадоксально, на факт: на снижение успехов прямо повлияло перебазирование 36- го и 40-го авиаполков, а также части 30-го РАП на расположенный в Северной Таври аэродром Скадовск, состоявшееся в середине ноября. Только что наладившееся с ними взаимодействие оказалось нарушено. Решением командования в 5-м ГМтАП возобновилась «свободная охота», которая составила 88 — более чем 2/3 от общего числа вылетов. Результат был закономерен. В 71 случае самолеты возвращались, не обнаружив целей, 15 раз — из-за сложных метеоусловий, по 3 раза из-за отказов матчасти или противодействия истребителей противника. Именно интенсивное противодействие, оказывавшееся вражеской ПВО, стало второй причиной снижения результатов. Как и на Северном театре, наличие рядом с коммуникацией линии фронта, с находящимися вблизи нее аэродромами фронтовых истребителей, позволяло противнику усиливать воздушное прикрытие караванов на опасном участке маршрута тогда, когда у него возникало подозрение, что они могут подвергнуться нападению. Записи в немецких журналах боевых действий, как правило, дают достаточно правдивую картину полетов наших торпедоносцев, составленную на основании данных радиоперехватов. В результате, когда ударная группа, состоявшая в большинстве случаев из двух-трёх машин, оказывалась вблизи конвоя, на нее оказывались нацелены не только десятки стволов зенитных орудий, но и «Мессершмитты». Не удивительно, что, попав в подобные условия, наши летчики не спешили зазря расставаться с молодыми жизнями, а освобождались от торпед на дальней дистанции.
Всего в течение квартала «Ильюшины» 5- го ГМТАП совершили 13 групповых и одиночных атак вражеских кораблей, в которых принимали участие 38 машин. Две не смогли сбросить торпеды из-за повреждений или неполадок, остальные сбросили 31 45-36АН и пять 45-36АВА. Вот описание нескольких наиболее интересных ударов.
7 октября из Геленджика на основании предварительных данных самолета-разведчика вылетела группа из пяти Ил-4, ведомая ст. лейтенантом В.И.Минаковым. Конвой — танкер в 600–800 брт, шедший в охранении шести тралыциков и катеров был обнаружен спустя 2,5 часа на полпути из Севастополю к Констанце. В соответствии с предварительным замыслом самолеты разделились и произвели удар двумя группами — высотной (Минаков и Дурновцев) и низкой. Дальнейшее описано в немецком донесении: «В 10:15 точке 44.50,5 с.ш./30.05 в.д. шедший западным курсом конвой (конвой состоял из танкера «Продромос» и пяти «раумботов» «R 165», «R 196». «R 204», «R 206» и «R 216» — Прим. Авт.) обнаружил по правому борту три ДБ-3. Они осуществляли полет на высоте 50 м. С дистанции 3000 м был открыт огонь. С дистанции 2500 м сброшены три торпеды. Пароход «Продромос» сманеврировал от торпед. Самолеты повернули направо и улетели на восток, сблизившись с конвоем на дистанцию 1500 м.
Одновременно с нападением низких торпедоносцев с кормы по правому борту нас атаковали два ДБ-3, летевшие на высоте 2000 м. Они сбросили на конвой две торпеды на парашютах (интересно отметить, что в первой радиограмме с лидера конвоя значилось, что на конвой сброшено три торпеды и две авиамины — Прим. Авт.). Место падения находилось в 1000 м на запад от парохода. Торпеды упали вертикально. Парашюты раскрылись на высоте около 1800 м. Длина торпед примерно 5 м. При встрече с водой парашюты отсоединились. Через 10 сек после падения на воду — один взрыв на грунте. Глубина моря — 45 м. Взрывное действие напоминает глубинную бомбу. Парашюты затонули. Пароход «Продромос» наблюдал четвертый торпедный след, шедший с востока. Точных данных о курсе торпед дать невозможно.