Там насчёт трофеев не спрашивали, да и я молчал, всё же вроде как на уничтожение работал. А в Японии в связи с окончанием войны праздник был объявлен. Этот день теперь считается днём Победы. В принципе, американцы сами своей политикой спровоцировали начало войны, так что налёт на Перл-Харбор был предрешён. Да и знали они о нём, но ничего не сделали, потому как им нужно было начать эту войну. Только авианосцы пытались увести, да вот беда, японцы раньше успели. Начали таким образом, ну а с моим вмешательством у них всё пошло не так. Сам я получил поздравление от императора, документы на остров, и высшую награду, которую тот вручил лично. Ну и подарил мне пять наложниц, три китаянки и две кореянки. Я оценил, и посчитал их самой лучшей наградой из всего. Ну и дальше следующие два с половиной месяца я провёл на обоих островах в окружении моих наложниц. В Америке я захватил и убрал в хранилище полторы сотни разных океанских яхт, от настоящих лайнеров, до парусным. «Наталью» я больше не использовал, была другая, более вместительная белоснежная красавица в пятьсот тонн водоизмещения, и вот на ней, названной мной «Победа», мы и курсировали между островами. Я на обоих сделал защищённые бухты с причалами, на каждую по месяцу ушло, работая Стихией Земли. Поработаю, передохну, занимаясь другими делами, и вечером продолжаю. И вот так раздвинув берега и углубив дно, и сделал небольшие защищённые бухты. Пляжи с белоснежным песком. В общем, всё как хотел. А также построил по одному коттеджу на каждом острове, и мы обычно в них жили, обжив. На крупном острове аэродром сделал с бетонной полосой, ангар там поставил, захватил сотни таких в Америке. В ангаре топливозаправщик стоял, транспортной «Дуглас», пару лёгких гражданских самолётов, тоже от пиндосов. Радиовышку, диспетчерскую сделал. Аэродром персонала не имел, да и находился в двух километрах от каменного двухэтажного особняка в викторианском стиле, никого чужого на своих островах видеть я не хотел, только наложниц, вот и жили мы одни, посещая разные места.

Вот так и жил, строился, ландшафт изменял, даже на малом острове небольшое пресное озеро создал рядом с коттеджем, а в свободное время изучал зелья или найденные в САСШ артефакты и амулеты. Ну там на месте я изучал их поверхностно, выискивал хранилища, которые срочно требовались, штук семьдесят нашёл, от малых до крупных, и все освободил, если заняты были, и использовал для хранения трофеев что набирал в Америке. А до остальных, руки дошли только сейчас. Большую часть изучил перед отлётом в Союз, но всё же не все. По поводу зелий, то у меня были добровольцы. Таблички с надписями я не убрал, так что сами виноваты. Нет, если кто крушение потерпел или штормом выбросило, помогал и отправлял прочь, пару раз такое бывало, а разных хитрецов, что проникали на острова специально, вот их брал и использовал как подопытных. Не все зелья изучить успел, но половину точно. А перед тем как в Союз отправится, я оставил наложниц в поместье под Токио, усилив охрану, инструкции раздал, я не знал как долго меня не будет, так что разные инструкции были, законсервировал имущество на обоих островах, причём поставил метки, и если что пропадёт, я по этим магическим меткам своё имущество обязательно найду, ну и вылетел в Союз. Вот такая история у меня получилась. Ах да, забыл добавить. Чтобы убрать кризис у японцев по топливном вопросу, это я не про угль, на одном из островов вывел нефть на поверхность. Сейчас там спешно строится нефтеперерабатывающий завод и создаются терминалы, ну и причал для танкеров. Запасов нефти там для Японии хватит лет на семьдесят. Причём я сам к императору подошёл по этому вопросу, мол, есть такая система, нефть подминает наверх, и тот узнав мои условия, согласился. Да и не сложные они, японцы сами всё организуют, мне лишь бы нефть поднять чтобы те насосами дальше её перекачивали. А оплата, определённый объём бензина в год. Если я его не востребуют, то каждый год по этому объёму будут начисляться деньги на мой счёт в банке Токио. Вот такие дела. И ядерной бомбы в ближайшем будущем японцы могут не опасаться, уничтожил я этот проект. И нападения Союза на них, теперь тоже не опасались, отведя войска от границ. Японские дипломаты в Москве побывали, и были подписаны союзнические соглашения. Более того по сходной цене военно-морскому флоту Советского Союза японцы начали передавать часть боевых кораблей. Вполне живых и современных. Их уже перегнали во Владивосток. С десяток эсминцев, тральщики и две бывшие американские подводные лодки. Сейчас шли переговоры о покупке одного из тяжёлых авианосцев, но договорятся или нет не знаю. Зато поставки продовольствия пошли серьёзные, конвои во Владивосток так и ходили. Вот вроде и всё.

Полёт прошёл хорошо, я ещё часа два отдохнул в одном месте под Тверью, там же поужинал и сменив «Як» на «мигарь», он для меня предпочтительнее, ну и поднявшись в небо полетел дальше. А тут повезло, когда я добрался до Ленинграда, то на высоте «Юнкерс»-разведчик крутился. Явно корабли Балтийского флота выискивал. Вроде Ленинград всё ещё в блокаде, но это не точно, я ещё только вернулся и сведенья о том какие положения сейчас на фронтах, не знаю. Тут и собирался выяснить. Я был на одиннадцати тысячах, когда заметил немца, так что стал активно подниматься. Отметив, что советские истребители тоже в воздухе есть, я догнал паникующего разведчика и с одного захода сбил его. Бортового вооружения тот всё также не имел, что и позволило мне провести подобную атаку, и огненным комком «Юнкерс» упал в районе порта. К счастью вошёл в воду, а не врезался в берег, там что-то было, могло и до жертв дойти. Сам я стал кругами спускаться, сбрасывая скорость, скоро меня нагнали наши «ястребки» на «Як-3». Такие истребители уже в сорок втором на фронтах стали появляться и их силуэт я знал, хотя в живую и не видел. Вот это звено из четырёх машин и сопроводило меня на их аэродром. Рация на борту имелась, но местных каналов я не знал, так что с пилотами общались больше знаками.

Дальше заход на полосу, это была бетонная полоса стационарного военного аэродрома, имевшая множественные следы ремонта, видать бомбили аэродром, и мягко притёрся, садясь на три точки, как говорят лётчики. Красиво сел, и дальше покатился к краю полосы, где виднелись строения, а по бокам капониры для самолётов. Были пустые, но две трети всё же заняты. Сам я выбраться не успел, толпа набежала изрядная, только расстегнул ремни и начал открывать фонарь, как мне помогли и выдернули наружу, начали подкидывать, а потом и обнимать. Правда, многие с недоумением изучали мою форму, а точнее ворот гимнастёрки, что была под лётным комбинезоном. Наконец к нам прорвался полковник, видимо старший командир тут, и велел представиться, хотя было видно, что меня уже опознали, передавая друг-другу шокирующую новость кто я и что я жив. Видимо спецслужбы о том, что я жив не сообщали, а слухи о том, что меня застрелили, расползлись по фронтам.

– Товарищ полковник, – вытянулся я, чётко бросив кисть руки к виску. – Майор Крайнов. Находился девять месяцев на излечении, после того как сотрудники НКВД пытались меня ликвидировать. После излечения решил вернуться в строй. Я лечился в глубинке, информации по фронтам не знаю, последние сведенья с конца лета сорок второго. Парни, Ленинград ещё в блокаде или я зря прилетел?

– В блокаде, – выкрикнуло несколько летчиков, но дальше поговорить нам не дали, особисты прибыли, приказали сдать оружие, мой табельный «Парабеллум».

– Ага, прям сейчас, – хмыкнул я, и переведя взгляд на полковника, сказал. – Товарищ полковник, мне нужно срочно встретится с командующим Ленинградским фронтом. Меня просили передать, есть возможность помочь нашим прорвать блокаду, и вывести Финляндию из войны, применив тот же приём что и с Румынией.

Тут особисты пытались силой скрутить меня, но я сделал жест рукой и все трое покатились в разные стороны, оставшись лежать без движения. Они были без сознания. А я достал газету, она за голенище сапога воткнута была, и предъявил полковнику: