– Пошли, я сказал! – прижав меня к стенке одной рукой и занося кулак над моим лицом, произнес он. Тут из дверей школы вышел директор и увидел, что происходит.

– Снова маленьких обижаешь? – подходя к нам, спросил он.

– Да мы шутим, – невинно улыбаясь, ответил Вова. – Правда, ведь? – одернув меня, добавил он.

Поскольку с этим человеком раньше я почти не сталкивался, то знал его повадки плохо и совсем уж не подозревал, что он жутко гнилой внутри. Конечно, я осознавал, что если спустить все на тормозах, то на следующий день все повторится снова, поскольку он не чувствовал ответственности. И сейчас у меня появился шанс, но я не смог им воспользоваться, потому что не сумел быстро оценить ситуацию и развернуть ее в свою сторону. Накинься я на него, меня признали бы неадекватным, а если бы я просто пожаловался, то он бы, в конечном итоге, начал действовать через других.

В замешательстве я просто кивнул, а затем улыбнулся. Директор подозвал Вову и начал с ним говорить. Я мог бы спокойно уйти, но остался. Что-то внутри меня заставляло не уходить. Потом директор вспомнил, что забыл какие-то бумаги, и удалился. Мы остались стоять на крыльце.

– Чуть не встрял, – произнес Вова и посмотрел на меня. Я спросил, глядя ему прямо в глаза:

– Так что за сюрприз, а? – таким образом я давил на него, вызывая у него смешанные эмоции, и показывал, что не боюсь его. Он замешкался.

– Да нет, уже ничего…, – задумавшись, ответил он.

– Странный ты, – произнес я. – Ну да ладно. Пока.

По дороге домой я вздохнул с облегчением. Очередная победная ситуация поднимала настроение. Затем я увидел Таню возле магазина, окликнул ее, подошел и мы разговорились.

– Ты зачем сказала Татьяне Михайловне, что там был Вова?

– Скажи спасибо, что я все не рассказала, – глядя на меня, ответила она. – Я ведь все видела! И видела, что ты его первый ударил. Зачем?

– Чтобы победить! – гордо ответил я.

– Я вижу, как ты победил, – смеясь, ответила она, указывая на мой нос. – Тот еще герой! Не больно хоть?

– Терпимо, – ответил я.

– Мне нужно идти, меня мама ждет. Увидимся завтра.

– Постой, – сказал я, – ты от меня избавляешься?

– Н-е-е-т! Мне правда пора идти, мама ждет.

– Давай я тебя провожу, – предложил я.

– А ты дорогу обратно найдешь?

– Если ты мне объяснишь, то конечно! – ответил я, улыбаясь ее сияющему лицу. За двадцать минут мы успели поговорить о поселке и музыке и нашли друг друга интересными. Возле дома нам встретился ее двоюродный брат, я прекрасно знал, кто он, и что он может.

– Познакомься, это Виталя, – глядя на своего брата, сказала она.

– Что это у тебя с носом? Кто тебя так? – указывая пальцем, спросил он.

– Упал, бывает, – улыбаясь, ответил я.

– Обидишь ее – часто падать будешь! – рассмеялся он.

– Виталя! – воскликнула она, ударив его по плечу.

Мы посмеялись и отправились по домам. Любить Таню я никогда не любил, а те чувства, что я к ней начал испытывать, носили отеческий характер. С прошлой жизни осталась идентификация себя как взрослого человека, и Таню мне хотелось бы иметь скорее как дочь, а не как возлюбленную. К тому же от плана из прошлого я не отказался, все еще думал сойтись с карьеристкой, но при определенных обстоятельствах мог изменить решение. Я помнил, как был счастлив, благодаря работе, которая под старость мне начинала наскучивать. Может, это и повлияло на мой уход из жизни: пропало осознание своей важности в мире и перестало что-либо в нем держать. В любом случае, главным оставался сценарий из прошлого.

Придя домой, я начал раздумывать, как избавиться от Вовы. Он мне явно мешал, и нужно было ему реально навредить, чтобы он понял, что его издевательства не будут спущены на тормозах. Сперва мне пришла в голову идея ударить его чем-то таким, чтобы после удара у него остались шрамы на всю жизнь. Мне хотелось заставить его помучиться, но прежде снова дать отпор, чтобы Вова понял, что, сколько бы он ни приставал ко мне, он бы получал сдачу. Одного раза, разумеется, было мало, и поэтому я ожидал повтора ситуации.

Обстоятельства будто прочитали мои мысли и не заставили себя долго ждать. На днях отец доверил ему выгуливать дрессированного пса. Вова, естественно, ходил с ним и хвастался, стравливал Бахвала с другими собаками. Результат был предсказуемым: выдрессированный бойцовский пес рвал всех без шансов. Так мы и встретились снова: я шел на вечернюю пробежку и повстречал Вову в компании друзей, с собакой. Конечно же, как же им было меня не заметить!

– Эй, малой! Иди сюда! – окликнул он меня. Делать было нечего, пришлось подойти.

– Быстро бегаешь? – с ходу спросил Вова.

– Относительно, а что? – не сразу понял я.

– Беги или я Бахвала на тебя натравлю! – подергивая поводок собаки, сказал он.

– Тебе надо, ты и бегай, – показывая средний палец, ответил я. Если бы я побежал, я бы спровоцировал собаку. После команды не было шансов, что Бахвал остановился бы. Шрамы от укусов остались бы на всю жизнь – если бы, конечно, жизнь сохранилась.

– Что?! – возмутился Вова. Он передал поводок своему другу и пошел на меня, готовясь к удару. Я понимал, что сейчас произойдет и, чтобы не быть банально избитым, поднял с земли камень и запустил им в Вову. Камень прилетел ему в плечо, это его отвлекло. Затем я с криком побежал на него. Расстояние было маленьким, всего метра два-три, поэтому добежал я быстро, затем оттолкнулся ногами и, немного не долетев, ударил головой ему в плечо, а затем упал рядом. Все рассмеялись, включая его самого, а я в этот момент встал, собрав пыль с дороги в кулак.

– Да ты, малой, совсем обнаглел! – сказал Вова и замахнулся на меня. В этот момент я бросил пыль ему в лицо, он зачихал и начал протирать глаза. Все были в шоке, и я успел несколько раз ударить его, прежде чем меня снова избили. На этот раз по лицу старались не бить, потому что побоялись последствий. Это, конечно, хорошо, но от этого мне было не легче. Моя пробежка не задалась: дойдя до школы, я умылся, почистился и отправился домой. Внутри кипела жгучая злость. Всю дорогу до дома я проклинал Вову и его друзей, и уже совсем забыл, что когда-то был дряхлым стариком. Не удивительно – человек быстро ко всему адаптируется, и я банально увлекся жизнью. Впереди меня ожидали такие потрясения, которые не придумать даже при самой развитой фантазии. Но сейчас мне нужно было занять свое место под солнцем. Не сумею это сделать – ожидать больших побед от жизни не придется, и я это прекрасно понимал. Может, поэтому отдавался злости с необычайным упорством.

Зайдя во двор, я увидел слипшихся собак. У нас их было две, кобель и сука. Увидев их, я про себя нецензурно выразился, а животное внутри меня кольнуло завистью и желанием слиться с какой-нибудь женщиной. Даже когда я зашел домой, эта мысль не давала мне покоя, и лишь через некоторое время я смог утихомириться. И вдруг меня осенило! На ум мне пришли зверские казни древних римлян. В прошлом люди любили наблюдать, как женщин насиловали животные. Когда в зверинце у самок начиналась течка, смекалистый бестиарий Карпофор смачивал их кровью ткань, затем мазал женщинам причинное место и животные совокуплялись с ними, не обращая внимания на возбужденный рёв толпы. Чувствуя уверенность, животные становились всё более агрессивными, и когда женщины начинали сопротивляться, звери, чувствуя неповиновение, вонзали в их плечи когти, хватали зубами за шею, трясли как тряпку и вынуждали подчиняться. Когда я вспомнил этот фрагмент истории, в моей голове родилась идея жестоко унизить Вову. Я посчитал, что он этого заслуживал.

Проблема была в том, чтобы как-то набрать выделения. Выйдя на улицу, я начал наблюдать за собакой, а она то спала, то играла. «Давай же!» – думал я, глядя на нее, а ей было плевать на мои желания. Так я просидел до самого вечера, наблюдая за ней. На дворе уже стемнело, и я хотел уйти, но увидел, что сука начала заигрывать с кобелем. Подходить было опасно, но деваться было некуда. Накинув мешок на пса, благо он был небольших размеров, я ловко затянул узел, в результате чего он оказался изолирован. Затем взял небольшую баночку из-под таблеток и начал сгонять слизь вперемешку с кровью с причинного места внутрь банки. При этом пришлось немного возбудить собаку пальцем, чтобы выделений было больше. Это было отвратительно и до крика противно, но ничего не поделаешь, другого дня могло и не быть – течка у собак длится около месяца, и кто знает, когда она закончится. В этой ситуации меня радовало только одно: меня никто не видел, ну или мне казалось, что никто не видел. Набрав необходимое количество выделений, я закрыл баночку крышкой, чтобы в доме не пахло, а затем поставил ее в морозилку, чтобы содержимое не засохло, потому что в слизи присутствовала кровь, которая могла свернуться.