Валериана тихо всхлипнула после этих слов, как знать, может он и правда имел ввиду то, что она подумала.

В "Лиловой Розе" мадам Кардамон уже сообразила нам кофе с пирожными в кабинете, который отводился для встреч господ и их важных переговоров. Титулованные мужи, посещавшие наше заведение, предпочитали в начале обсудить дела, а потом уже расслабиться в гостиной и перейти к утехам на верхних этажах.

Сели за кофейный столик. Мы с Валерианой на лиловый диван, а колдун-изувер в кресло.

— Давайте отпустим нежную Валериану, наш с вами разговор может быть не для ее ушей. — Предложил седовласый и мою сестру, как ветром сдуло. Впрочем, я ее понимаю, сама бы поступила также. — Но не уходите далеко, любезная! Я возможно и с вами захочу перемолвиться словечком! — крикнул он ей вслед и плотоядно улыбнулся, пригубив чашечку крепкого черного кофе.

Не увлекался бы так бодрящими-то напитками, судя по всему ему и без этого энергии не занимать.

Сидим. Молчим. Он меня разглядывает своими ледышками ярко-голубыми, я его, своими синими очами, как сказал король, цвета тех самых розамундских лобелий.

— Какой же вы потрясающий экспонат! — Нарушил тишину колдун.

Ну, все. Началось — поняла я. Сейчас будет разоблачение, потом фееричное снятие чар. Наверно в цепи закует, в клетку посадит и к Георгу Третьему повезет, показывать какая клопиня к нему минувшей ночью присасывалась.

"А потом, из меня сделают чучело и поставят украшать чей-нибудь клозет…" — размечталась я.

— Я долго не мог понять, что же происходит вокруг. Терпеть ненавижу, когда от меня что-то скрывают. Все думал, что же они нас так за нос водят, что же задумали. А вы — вон что. Ох, чертовки. — Кажется, настроение у колдуна было приподнятое. Наверно, он был из тех, кто любил скандальные разоблачения и публичные казни. — Так что же, чья это была идея?

В голове пронеслось, что надо все валить на мадам и следом, что меня все равно не помилуют после минувшей ночи с королем, а Кардамон и правда заботится о Амариллис и Валериане. Без нее они, пожалуй, скатятся до уровня обычных портовых шлюх и сгниют в канаве. Маме бы такое точно не понравилось. Потому я сменила тактику и решила все взять на себя. Все равно я урод, ну что в моей жизни хорошего, кроме кофе с булочкой по утрам?

— Моя. Я все придумала сама. А мадам Кардамон отговаривала меня, хотела признаться вам, что у нее нет девственницы для короля. А я настаивала, сказала, что никто ничего не узнает.

Колдун испытующе уставился на меня и даже наклонился вперед, отставив чашечку кофе.

— Лобелия, а не хотели бы вы переехать в Базенор, столицу королевства Розамунд?

Это что, какая-то словесная шарада? С какой стати мне хотеть отправиться туда, где меня почти наверняка четвертуют или протащат по улице вслед за телегой с навозом?

— Если честно, мне и здесь хорошо. — Сказала я, вжимаясь в спинку дивана за собой. — Тут сестры, дом. Я тут привыкла и никуда не хочу.

Мужчина задумчиво откинулся в кресло и покрутив на пальце перстень с большим ониксом, решительно поднялся.

— Что ж, не скажу, что я не понимаю вас, но все же я надеялся познакомиться с вами ближе. — Печально сказал он и, уже более весело добавил. — За этим вынужден откланяться, но буду рад увидеться снова, если буду проездом. Очень уж мне понравилось ваше заведение.

Колдун качнулся в мою сторону и, несмотря на то, что я машинально отклонилась от него, поймал мою руку своими леденющими пальцами и приложил к горячим губам. Пожалуй, это был самый долгий поцелуй между тыльной стороной моей ладони и мужчиной со времен… с вообще каких-либо времен. Но я была уверена, что обычно галантные господа справляются с этой повинностью быстрее.

Все еще не веря в то, что моей жизни ничего не угрожает, я не сразу покинула кабинет. В гостиной за его дверьми мне мерещилась королевская стража, которая только и ждет момента чтобы взять горбунью-обманщицу под белы рученьки и заковать в кандалы. Но ничего такого не случилось.

Только мадам раскричалась на то, что солнце еще не село, а я уже позволяю себе прохлаждаться.

Дни потекли своим чередом… вот только морда моя в норму все не приходила! И в связи с этим я начала испытывать трудности.

Девушки смотрели на меня странно — то ли с завистью, то ли с ужасом. Будто я не та самая Либи, что им сопли после грубых клиентов и местных разборок утирала, да волосы держала, пока они от чрезмерностей минувших вакханалий избавлялись, а какая-то одержимая. Но, надо сказать, Амариллис присмирела. Видимо заклевали ее наши курочки совсем, ведь не она теперь была из трех сестер самая красивая.

Из всех них я теперь могла нормально общаться только с Валерианой и Амарантом. Хороший парень оказался, глуповатый, но добродушный. Честно мне вывалил, что раньше со мной особо не разговаривал, потому что боялся, что я на самом деле проклята и мое уродство может и на него перейти. А теперь я красавица, отчего же со мной не поболтать?

Из-за смазливой внешности появились новые проблемы. По улицам Миля стало страшно ходить даже днем — мне свистели в след, пытались познакомиться, а один раз даже насильно чуть не утащили в подворотню — хорошо городская стража вовремя подоспела.

"Что же это вы, такая принцесса и без сопровождения?" — сказал тогда капитан, совершенно не скрывая подтекст своего внимательного взгляда на мою грудь и бедра. Которые, между прочим, были скрыты приличным мешковатым платьем горничной!

До того, как меня зачаровали, я и не думала, что живу в таком опасном городе! Прежняя Либи ходила по Милю в любое время суток с гордо поднятой головой и горбом. А нынешняя была вынуждена, словно маленький зверек, которого все вокруг норовят сожрать, носиться от укрытия к укрытию, чтобы просто сходить в бакалею.

Но на этом мои сложности не заканчивались.

Конечно, я же работала не абы где, а в месте сосредоточения всех этих похотливых хищников, ко всему прочему еще и богатых, да властных.

Осознавая всю свою меру ответственности за смазливое личико и ладную фигурку, я старалась не высовываться, когда в "Лиловую Розу" приходили господа. По крайней мере с кухни. Мадам неоднократно предлагала мне пойти и помочь Амаранту обслуживать гостей, но я ей сразу сказала, что лучше на месте умру. Ведь если кому приглянется милый парень, то он с радостью разделит с гостем ложе, а я в такие дела больше ни-ни. С меня и короля хватило с его цепным колдуном, не весть за какие заслуги меня пожалевшим. Мало ли когда чарам вздумается рассеяться! А ну как под рыцарем каким? Так у него же и меч при себе оказаться может!

Ко всему прочему в меня без памяти влюбился один из наших охранников. Этот идиот брал смены за других, менялся по невыгодному курсу, лишь бы дежурить в гостиной днем и бросать на меня многозначительные взгляды. Еще бы. На меня-то можно, я не цветочек из цветника мадам Кардамон, горничных и прачек у нас портить не запрещалось, если они сами на то свое согласие давали.

Никогда бы не подумала, что когда-нибудь скажу такое — но меня, криворожую горбунью, душила любовь этого широкоплечего смуглого ишмирского молодца. Если раньше я бы перед ним стелилась и пылинки бы с такого красавца сдувала, то теперь воротила нос. Хотя, в сущности-то ничего в моей жизни и не изменилось.

Но кого я обманываю — я ведь действительно стала другой. Начала ценить себя. И теперь, когда вернется мое уродство, моя защита от этого мира, я больше не буду относиться к себе как прежде. Я буду больше ценить свое мнение и чувства, вот чему научила меня незаслуженно подаренная красота.

Ну и еще тому, что губки бантиком — это конечно хорошо, но с горбом среди целого города похотливых мужиков как-то спокойнее живется. Они, эти губки, не позволяют воспринимать тебя всерьез. А ведь я действительно серьезная дама.

Это я и пыталась сказать в конец охамевшему, зажавшему меня в чулане между комнатами охраннику. Звали его, к слову, Габдал.