Похороны были частными, но небывалое стечение народа превращало церемонию в помпезное погребение. Тысячи поклонниц и поклонников осаждали железную решетку ворот, отделявшую их от гроба Томми Паттерсона, и каждый жаждал прорваться вперед, чтобы в последний раз взглянуть на своего кумира. Над кладбищем кружили вертолеты, битком набитые журналистами. Воздух над могилами дьявольским вихрем метался от лопастей. Казалось, в этих потоках в небо возносится душа Томми.

Публика удивляла своей разношерстностью — молодые и старые, бедные и богатые, представители респектабельного среднего класса. Что заставило всех этих людей прийти сюда? Томми покорил их своими книгами, видеокассетами, лекциями и семинарами, выступлениями в средствах массовой информации. Как никто другой, он умел давать людям ясные и обнадеживающие ответы на вечные проклятые вопросы человечества, тем самым избавляя их от скрытых комплексов и загнанных вглубь страхов. Газета «Нью-Йорк таймс» в отзыве на книгу Томми «Что такое привязанность и как ее достичь десятью легкими шагами» удостоила его титула «Король психологической прозы». Впрочем, многие не соглашались с этим. Газета не поняла сути успеха Томми. Выражаясь языком калифорнийских любителей виндсерфинга, Томми Паттерсон умело оседлал волну и взмыл на ее гребень. Томми знал, что нужно толпе, и умело потакал ее вкусам. Многие подсмеивались над его популярными опусами. Но жизнь такова, что каждый хочет урвать свою частичку комфорта и удовольствия и хочет этого всегда и всюду. Кому-то нравится пицца, кто-то балдеет от массажа, женщины стремятся испытать оргазм, мужчины любят заниматься сексом без презерватива. А некоторые находили удовольствие в чтении книг Томми Паттерсона.

И вот он отошел в мир иной, покинул своих почитателей, оставив их в безутешном горе. Чтобы смягчить страдания осиротевших читателей, издатели известили их о скором выходе в свет его новой, теперь уже посмертной книги «Оглянись на любовь» — воспоминания Томми о любви, переполнявшей его короткую, но насыщенную жизнь. Громадные объявления размером во всю страницу даны были в «Лос-Анджелес таймс» и во многих других газетах по всей стране. Это вселяло надежду. Голос, умиротворявший бесчисленные сердца, будет звучать вечно.

Горестные взгляды толпы из-за ворот кладбища были устремлены на могилу, уже вырытую и готовую принять гроб с прахом Томми Паттерсона. Согласно его завещанию, заупокойная служба проводилась лишь у могилы — хотя Томми и был верующим, но не настолько религиозным, чтобы совершать церковный обряд погребения полностью. В соответствии с тем же завещанием, на похоронах, этом последнем прощании, присутствовали четыре жены Томми. Три из них — бывшие, которые уже несколько лет пребывали в уверенности, что окончательно распрощались с Томми вместе с получением свидетельства о разводе. Теперь все четыре женщины стояли у могилы в траурных черных одеждах. Каждая сдерживала в душе бурю чувств, напоминая себе, что бывают в жизни такие обстоятельства, когда приходится смиряться. Но мысли их различались столь же сильно, насколько эти четыре женщины были непохожи друг на друга.

Среди этих женщин, от которых Томми в разное время успешно добивался «привязанности», наибольшее внимание публики привлекала, конечно, Киттен Фэрлей — голливудская кинозвезда, блондинка с роскошными локонами цвета меда и золота и волнующей фигурой. Все помнили ее успех в нашумевшем недавно фильме. Киттен всегда выглядела на экране превосходно, чего и требовали от нее продюсеры. Но в последнем фильме ей наконец представился случай сыграть не просто красивую куклу, а изобразить глубокие чувства. Критики заметили и похвалили эту ее вдруг обнаружившуюся способность. Однако одной успешной роли было еще недостаточно — Киттен хорошо понимала, что ее карьера пока висит на волоске. Успех нужно закрепить. Поскольку все, кто только удосуживается читать сплетни в бульварных газетенках, знали все про ее брак с Томми, для имиджа Киттен как глубоко чувствующей женщины было необходимо, чтобы все присутствующие на кладбище видели, как бедной Киттен приходится тяжко, что она, несчастная, переживает. Ведь поклонники Томми — это те же самые люди, которые выкладывают деньги и за билеты в кино. Ни в коем случае нельзя отдалять от себя этих людей. В такой ситуации самым худшим для Киттен было бы промелькнуть в теленовостях и газетах в толпе многих присутствующих только в качестве актрисы, которую кинокамеры заметили лишь благодаря тому, что из памяти людей еще не успела выветриться ее роль в недавнем фильме. Эти соображения заставляли Киттен быть не слишком вежливой с Одель Хэмптон, первой женой Томми. В самом деле, искренне думала Киттен, при чем здесь эта домохозяйка Одель? Совсем другое дело — она, кинозвезда Киттен! Ее печаль достойна стать гвоздем репортажей. Какая замечательная будет реклама! Такой шанс упускать нельзя.

— Не путайся у меня под ногами, — злобно прошипела Киттен Фэрлей, с досадой вдруг обнаружив, что эта несносная Одель снова загородила ее от объективов фоторепортеров. Как же избавиться от этой домохозяйки, ломала голову Киттен, как дать фоторепортерам возможность запечатлеть себя в кадре одну, без всяких второстепенных личностей? Какой получился бы замечательный снимок! На первых страницах завтрашних газет — крупная фотография с подписью: «Кинозвезда Киттен оплакивает смерть мужа»! Замечательно.

— Дорогая, — голос Одель ворвался в сладкие грезы Киттен, — я все-таки была его первой женой. Ты не думаешь, что людям интересно посмотреть и на меня? В конце концов, ты уже достаточно показала себя, когда бросалась на его тело во время гражданской панихиды. — Одель с демонстративным достоинством грациозным движением поправила на руке белую перчатку из тончайшей кожи.

— Как вам не стыдно! Одумайтесь! — укоризненно прошептала им Грэйс Мэндлин. — Может быть, у кого-то здесь спрятан микрофон. Не забывайте, нас могут подслушивать. — Грэйс, вторая жена Томми, вначале не хотела ехать на его похороны. Но газеты, черт бы их взял, кое-что сообщили из завещания погибшего. А у Грэйс Мэндлин так же, как и у Киттен, тоже были свои почитатели, которых никак нельзя было оскорблять и отвращать от себя. Грэйс была писательницей. А читателям любовных романов свойственно смотреть на жизнь сквозь розовые очки. Поэтому Грэйс не хотела приоткрывать перед ними завесу, скрывающую ее настоящее отношение к Томми Паттерсону. Тем более в такое время, когда цены на книги в бумажных обложках подскочили. Сейчас Грэйс хотела лишь одного — чтобы эти проклятые похороны как можно скорее кончились.

— Что же это делается? Неужто Томми действительно мертв? — удивленно спросила Труди Шурфут.

— Нет, курья твоя башка, его хоронят живым, потому что он уже всех достал на этом свете, — колко ответила Грэйс.

— О, как это ужасно, — искренне огорчилась Труди.

Одель обернулась и бросила на Грэйс взгляд, полный упрека. Конечно, подумала Грэйс, ей легко быть великодушной и благородной по отношению к дурехе Труди. Ведь Одель прилетела сюда из своего Чикаго без всяких трудностей и пересадок. А какие муки пришлось вытерпеть Грэйс! Вначале она из Ньюарка летела в мегаполис Даллас-Форт Уэрт, оттуда еле добралась в захолустный городишко Таос в штате Нью-Мексико, где забрала Труди, потом из этой дыры вместе с Труди ехала в Альбукерке, откуда, наконец, самолетом они долетели до калифорнийского побережья. Ну почему эти испытания выпали на долю Грэйс? Одель так просила ее, почти умоляла, мол, для Грэйс заехать за Труди будет совсем не трудно. И Грэйс на свою голову согласилась, проявила доброту. Но сколько же всего пришлось натерпеться! В каждом аэропорту были задержки, в Таосе растяпы Труди не оказалось в условленном месте. Нет, это нечестно, думала Грэйс, что на мою долю почему-то всегда выпадает самая тягостная работа Все, хватит, решила она, теперь очередь Одель возиться с бестолковой Труди.