Его лицо выдало его вину.

Моё сердце упало.

- Ты не любишь меня? - мой голос прозвучал совершенно чужим. Он звучал слишком мягко, слишком неуверенно.

Уилл кинулся вперёд и обхватил моё лицо ладонями. Он поцеловал меня со страстью, которая пылала ярче солнца, что окрашивало невероятное небо над головой. Я отдалась поцелую, открылась для Уилла, желая довериться ему. Его поцелуй наполнял меня множеством ощущений, и я могла лишь держаться за него.

Моё сердце пело, словно хор ангелов под сияющими небесами, но упавшая тень сомнений утянула меня назад.

Прислонившись своим лбом к моему, Уилл не выпустил меня из объятий.

- Я люблю тебя, Мег. Я всегда тебя любил. Я всегда буду любить тебя.

Я прикрыла глаза, ощущая, как на глаза наворачиваются горячие слезы. Я не могла позволить им пролиться.

- Тогда почему? - я обвила руками его шею, прижимая Уилла ближе к себе. - Почему ты отталкиваешь меня?

В глубине его глаз светилась мука, когда Уилл пробежался ладонями вверх по тыльной стороне моих рук. Я почувствовала прикосновение сквозь капитанский мундир, и это ощущение задержалось на моих руках, когда он мягко убрал мои руки со своей шеи.

Я ждала, хотя в сердце медленно разгоралась искра злости. Я не могла придумать никаких слов, которые он мог бы произнести, чтобы оправдать поцелуй в одну щеку, а затем пощёчину в другую.

- Я не могу так нас мучить, - его губы поджались в решительную линию. - Неважно, что я чувствую - это неправильно.

- Неправильно? - словам удалось вырваться из моего горла, хотя мне казалось, что шею стянуло удавкой. Как он мог такое сказать? Я никогда не чувствовала ничего более правильного. Я смотрела на него, касалась его и чувствовала нечто большее, чем я сама. Словно моя жизнь настолько всецело связана с его жизнью, что я не могла представить, как жить без него.

Я проглотила комок в горле.

- Ты так говоришь, словно ждёшь, что миссис Пратт отругает нас. Мы не дети, - дети не сталкиваются с тем, через что мы прошли вместе. Дети только слышат о подобных вещах в захватывающих историях перед тем, как уснуть в тепле и безопасности своих постелей.

Ни один из нас уже целую вечность не был в безопасности или тепле. Мы держались ради этого. Я не позволю ему сейчас отступиться от нас. Я махнула рукой, обводя жестом вересковые пустоши.

- Здесь нет никого, кто стал бы осуждать нас. Рэтфорд не стоит между нами. Есть только ты и только я.

Уилл стянул фуражку и запихнул её глубоко в карман пальто.

- И что мы должны делать, когда это грандиозное приключение закончится?

- Мы найдём свой собственный путь. - Разве не это мы делали? Мы выжили. Мы самостоятельно проложили путь через всю Англию. Несомненно, мы могли найти способ быть вместе.

- С чем? - Уилл опустил руки вдоль боков. - У нас ничего нет. У меня ничего нет. У меня нет никакого образования. У меня нет семьи, нет дома, нет денег, нет работы, нет имени. Что я могу тебе дать, кроме своей любви?

Я почувствовала, как первая слеза скользнула по моей щеке, и я смахнула её.

- Мне все равно. Этого достаточно для меня.

- Любовь не прокормит нас, - Уилл отвернулся и пошёл к остаткам сломанной повозки, которая теперь представляла собой лишь гору гниющего дерева и сорняков.

Нет. Все это неважно. Будущее не написано на камне. Моя жизнь так сильно изменилась за год. В это же время в прошлом году у меня были любящие родители и дом. У меня было хорошее образование, а также уроки музыки и рисования. Среди моего класса меня уважали и обожали. Сейчас же у меня тоже не осталось ничего. Я не знала, куда заведёт меня будущее, но знала, что нужно верить – я смогу заставить хорошие события произойти в моей жизни.

- После всего того, что мы сделали, ты так мало веришь в себя? В нас? - я подошла к нему, потянувшись к его руке и той лёгкой связи, что мы делили. Мою руку отбросило в сторону, когда Уилл оторвал здоровенный кусок доски от сломанной двуколки.

- Ты когда-нибудь голодала? - он шлёпнул доску на изгиб руки и потянулся к следующей. - Потому что я голодал. Ты можешь представить, что смотришь на своего ребёнка после двух дней без еды и говоришь ему, что хлеба нет? Ничего нет! У меня не было ничего! Я привык к лишениям. Я всю свою жизнь прожил бедняком, и это, моя дорогая Мег, никогда не изменится. Мой отец умер в канаве, забитый до смерти мужчинами, которые смеялись, делая это. Его мёртвое тело разорвали собаки и канюки, ведь у него ничего не было, и никто его не похоронил, потому что никому не было дела.

Уилл прерывисто выдохнул.

- Никому, кроме меня, а мне не хватило сил. Если бы Рэтфорд не подобрал меня в тот день, я бы умер той же ночью. Никто бы никогда не узнал о моем существовании.

Мои слезы беспрепятственно текли по лицу. В глазах Уилла блестели слезы, которые он отказывался пролить. Я хотела обнять его, утешить, но я никак не могла спасти его от этой боли.

Он шлёпнул ещё один кусок дерева в кучу на изгибе его локтя.

- Я любил отца, а он любил меня, - его твёрдый взгляд буравил меня. - Поверь мне, этого оказалось недостаточно.

- Но Оливер и Люсинда...

Уилл дёрнул другую доску, ломая её напополам.

- Оливер и Люсинда не собираются содержать нас всю жизнь, и они не должны этого делать. Я не буду жить за счёт их благотворительности, - Уилл сгорбил плечи, словно под грузом тяжкого бремени. Затем он зашагал обратно прямиком к хижине. - Я должен сам встать на ноги.

- Это не означает, что мы не можем быть вместе, - я чувствовала глубинную рану, пульсирование которой угрожало сокрушить меня. Я любила его. Моё сердце принадлежало ему. Даже если в данный момент он говорил разумные вещи, я знала - это неправильно.

Он - все, чего мне хотелось. Мы могли найти свой путь, лишь бы мы оставались вместе. Где-то в пустошах заржала лошадь. Уилл поднял голову.

Когда звук утих на пронзительном ветру, он снова перевёл взгляд на меня. Положив обломки двуколки у двери коттеджа, Уилл всмотрелся в моё лицо таким напряжённым взглядом, что моё сердце взмолилось к нему.

Он провёл кончиками пальцев по моей щеке, смахивая жгучие слезы. Его губы слегка приоткрылись, словно он хотел поцеловать меня. Я видела сдержанность в его глазах.

- Ты соблазняешь меня, - прошептал Уилл, когда я подалась ближе к нему.

Мне нужно почувствовать его руки вокруг себя, знать, что у нас есть шанс.

Уилл сделал шаг назад, превращая небольшое расстояние между нами в зияющую пропасть.

- Я бы уничтожил тебя, Мег, - он сделал ещё один шаг. - Ты заслуживаешь большего, чем я когда-либо смогу тебе дать.

Уилл ушёл от меня на бесплодные вересковые пустоши, и садящееся солнце превратило его всего лишь в ещё одну тень.

Воздух вырвался из меня сдавленным рыданием. Уилл уходит. Он не останется со мной. Теперь я это знала, и осознание разрывало моё сердце на части.

Я чувствовала это. Глубоко в моей груди что-то надорвалось. Я стиснула руки в кулаки и сжала их вместе, пытаясь защититься от глубинной боли, но я не могла остановить её.

Моё сердце разбито.

Развернувшись, я поискала остальных, хотя слезы продолжали литься из глаз. Я не знала, куда подевались Оливер и Люсинда.

Это не имело значения.

Я одна.

Каждая часть моего тела казалась сделанной из свинца, когда я слепо обходила хижину сзади. Сквозь слезы я нащупала защёлку на двери экипажа и открыла её. Мне понадобились все мои силы, чтобы взобраться наверх, закрыть дверь и рухнуть на бархатную скамейку.

Я заплакала. Безудержные сокрушительные рыдания сотрясали меня, пока я пыталась дать выход боли, струившейся из моего разбитого сердца.

Уилл любил меня. Этого недостаточно. Он любил меня недостаточно или, возможно, слишком сильно. Конечно, я не хотела голодать, но здесь не оставалось места для компромисса, не оставалось никакого способа улучшить положение дел.