– Ну что? Я ничего даже не сказал, я ничего не сделал, какой воображаемый грех ты состряпал в своём параноидальном мозгу?

Знаешь как я узнал, что это твой пейджер? Потому что рядом с ним нашли газировку и зачитанный до дыр журнал для подростков.

– А когда ты встречался с Морганом Фрименом?

– Это моя мама…

– Не надо было мне помогать, я бы и сам справился.

– Как? Стуча своим лицом об его кулаки снова и снова?

– Ты что, придурок?

– Нет, сэр, я мечтатель.

– И мы не можем позволить себе новый компьютер из-за этого?

– Ну, ещё из-за моей научной конференции в Кливленде. Под научной конференцией я, конечно, подразумеваю уикенд в гольф-клубе, а под Кливлендом – Гавайи. Извини, опаздываю на автобус до аэропорта. Под автобусом я, конечно, подразумеваю вертолёт!

– Я вас понимаю: со мной тоже редко общаются, в основном так – вымой пол, вытри стол, не зли медведя…

– Боже мой, Барби, как ты только умудряешься с утра самостоятельно надевать свои трусики?

Мы как две горошины в одном омерзительном стручке.

Детство не уходит. Это мы уходим от него, когда пытаемся строить из себя таких взрослых и крутых.

– Ты разведёшься со мной снова?

– Я уже думала ты не предложишь!

– А во время третьего поцелуя Джей Ди сидел на этом самом стуле.

– Как романтично. Постараюсь ради такого дела не пердеть!

– Уборщик! У тебя никогда так не было, чтобы ты смотрел в зеркало и мечтал стать кем– то другим?

– Неееет. Я по жизни победитель!

– Пойду поправлю прическу.

– Грабли в кладовке.

– А вы спросите Боба, он знает много историй!

– О да…Вот например: в далеком 68-ом, я тебя ненавижу, конец.

Воспоминания, хорошие и плохие, и делают нас такими, какие мы есть.

– Ты просто боишься попробовать только потому, что, если вдруг ничего не получится, винить придется опять же себя. Позволь открыть тебе суровую правду жизни: жить вообще страшно. Чудес не бывает. Все зависит только от тебя.

– Ты заметил, что мы с тобой мало общаемся? Если тебе интересно, радует меня это или огорчает, я отвечу: «очень радует»!

Может, и правда иногда плохое случается не просто так: например, когда увольняют сексуальную няню, а отстранение от работы помогает сохранить отношения, а сложные ситуации помогают людям стать ближе. И всё же будьте осторожны, потому что если верить, что на всё плохое в мире есть своя причина, бывает слишком больно, если вы не найдете эту причину.

Мне кажется, люди не должны оставаться одни. Если вы находите того, кто вам очень дорог, важно прощать мелкие обиды, даже если ты не готов идти до конца. Потому что самое ужасное – это быть одиноким, когда вокруг так много людей.

– Покажи где Иран.

– Вот!

– Это Китай.

– Сам ты Китай.

– Какое-то бессмысленное оскорбление.

Когда я был меленьким, у меня не было игрушек. Мне самому приходилось мастерить игрушки. Обычно я брал рулоны туалетной бумаги, рисовал на них рожицы, давал им имена. Я окружал себя ими и мечтал, что они меня защитят. Однажды даже попытался торговать ими у дороги, чтобы выручить немного денег, но у меня никого не купили. Хотя домой вернулись не все…

У моего дяди вся семья погибла из-за развязанного шнурка: рождественским утром они бежали вниз по лестнице, споткнулись, а потом маньяк порубал их в колбасу.

– Нет, серьезно, зайди в мой скромный дом, посмотришь, в какой роскоши я живу

В реальной жизни отношения складываются не так, так в кино. Получится, не получится. А потом получается, и живут они долго и счастливо. Вы в это можете вообще поверить: 9 из 10 пар распадаются потому, что им изначально не суждено быть вместе. Вот. А половина из тех, кто всё-таки женится потом разводятся. И должен сказать, что, даже пройдя всё это, я не стал законченным циником. Я до сих пор верю, что любовь – это когда даришь шоколадные конфеты… Или в некоторых странах дарят курицу… Вы, конечно, можете считать меня придурком, но всё равно я верю в то, что любовь существует. Понимаете, пары, которые предназначены друг для друга проходят через то же дерьмо, что и остальные пары. Разница лишь в том, что они не сдаются, и эти пары обязательно сражаются за свои отношения.

Мне хочется взять Барби за её большую кукольную голову и трясти до тех пор, пока оттуда не выпадут все те минуты, что я так бездарно на неё потратил!

– Они ненавидят тебя всем сердцем! От копыт до кончиков рогов.

– Поздравляю, твой рекорд по произношению никому не интересных глупостей стал длиннее еще на одну фразу.

– Кофейня в клинике? Что дальше, Боб? Кафе-мороженое в морге? Кстати, не такая уж плохая идея, ведь там уже есть холодильники. И детям там наверняка понравится. Наш фирменный ванильный рожок сгладит неприятный осадок после опознания останков любимого папочки.

– Бобо, когда, наконец, Сатана заберет тебя к себе домой, можешь оставить свое тело для опытов? Только не обычных, а для НАСА. Потому что когда эти лысые идиоты захотят найти черную дыру, они ненароком посмотрят на ту часть твоего, где должно быть сердце, и скажут: «О боже, да вот же она!»

Господи, женщины меня настолько не понимают, что это даже не смешно! Это даже не прилично! Ну почему они не понимают?

А почему ты не радуешься вместе с нами? Разве ты забыл, что я раздаю комплименты не чаще одного раза в год. Ты как белочка должен собирать крупицы моих добрых слов, чтобы они грели тебя долгими саркастическими месяцами.

Подожди, прежде чем ты начнёшь говорить, я должен отключить свое сознание и перенестись далеко-далеко отсюда…

Кто бы пересадил мне часть глупости от Барби, может, тогда бы я отдохнул.

Моя гениальность уже начинает меня утомлять!