— Почему?

— Потому что оно создано не из плоти и крови.

— А из чего же тогда?

— Из души и мысли.

— Звучит жутковато.

Ариэль положил руки на подлокотники. Теперь он выглядел ещё меньше по сравнению с глубоким креслом. Он сказал:

— Я думаю, гораздо страшнее то, что пара живых глаз, состоящих из атомов и молекул, может видеть всё, что находится в этой комнате. Вы даже можете заглянуть в глубь Вселенной и получить смутное представление о небесной благодати. Но то, чем вы видите, — это два стеклообразных комочка, находящихся в близком родстве с рыбьими глазами.

— Когда ты так говоришь, всё становится очень загадочным.

Он отмахнулся.

— Не загадочнее того, что есть на самом деле. В один прекрасный день, много миллионов лет назад, некоторые морские рыбы получили по паре ласт, чтобы передвигаться по земле. Маленькие амфибии выбрались на сушу и стали высматривать себе пропитание. Теперь, через тысячи световых лет, вы можете вглядываться во Вселенную теми же самыми глазами, для которых когда-то не существовало других звёзд, кроме морских звёзд и морских ежей. И больше того: вы можете лежать на красном диване и смотреть в глаза ангелам господним.

Она засмеялась:

— Согласна, над этим интересно размышлять.

— Если бы Бог не создал зрение, Он бы не стал делить с вами мироздание. Тогда Эдемский сад так и находился бы в непроглядном мраке.

— «В непроглядном мраке», — повторила Сесилия, это звучало ужасно грустно.

— Каждый глаз — это маленький кусочек Божественной мистерии, — продолжал Ариэль. — Зрение — это место встречи вещей и мыслей, это жемчужные ворота между солнцем и душой. Человеческий глаз — это зеркало, где создающееся в Божественном сознании пространство встречается само с собой в созданном внешнем пространстве.

Она остановила его жестом руки:

— Я не совсем поняла последнее, что ты сказал.

И ангел Ариэль объяснил:

— Некоторые из ангелов небесных считают, что каждый глаз, видящий Божественное мироздание, — это глаз Бога. Потому что разве кто-нибудь когда-нибудь говорил, что у Бога не много миллиардов глаз? Быть может, Он рассыпал миллиарды фотоэлементов по всему мирозданию только для того, чтобы в любое время видеть собственное творение под миллиардом разных углов. Люди не могут плавать на глубине нескольких сотен метров ниже уровня моря, поэтому Он и рыбам дал глаза. И люди не могут летать, но каждую минуту в небе находится целый живой ковёр птичьих глаз, глядящих на землю. Но и это ещё не всё…

— Рассказывай дальше!

— Иной раз случается, что человек обращает взор к своему небесному родителю. Тогда Бог словно видит себя самого в зеркале.

Сесилия сделала выдох и воскликнула:

— О Господи!

— Да, Господи.

— И что?

— Небо отражается в море. Так же и Бог отражается в паре человеческих глаз. Потому что глаза — это зеркало души, а Бог может отражаться в человеческой душе.

На Сесилию это произвело сильное впечатление.

— Из тебя получился бы хороший священник, если, конечно, это всё не ересь.

Он весело улыбнулся:

— Мы на небесах не очень щепетильно относимся к таким вещам. Ведь мы всегда знали, что мироздание — это огромная загадка, а когда перед нами загадка, то у нас есть право немного её поотгадывать.

Девочка пожала плечами:

— Когда ты говоришь так торжественно, у меня по спине мурашки бегут. Хотя, может быть, у меня поднялась температура. Скажи, обязательно и дальше говорить обо всех чувствах?

— Осталось всего два. Тебе нравятся песни и музыка?

— Сейчас мне больше всего нравится слушать рождественские песни, которые поёт Сиссель Киркебё. До того как я встретила тебя, мне всегда казалось, что она похожа на ангела. Но теперь я понимаю, что её «ангельские» волосы всего лишь доказывают, что и она произошла от обезьяны. Кстати, некоторые считают, что я на неё похожа.

— Ах вот как.

— А ты как думаешь?

— Я вижу сходство.

— Ты её-то видел?

— Этого мне было не избежать.

— Так о каком чувстве мы говорим?

Ариэль засмеялся:

— С тобой безумно интересно разговаривать, Сесилия. Я спросил тебя, любишь ли ты музыку, чтобы ты рассказала, что такое слышать. Потому что ангелам небесным совершенно неясно, как это плоть и кровь обрела такую способность.

— Это что, так странно?

— Ты не думаешь, что это маленькая мистерия — птицы могут громко щебетать, чтобы слышать голоса друг друга на расстоянии многих километров? Эти маленькие клубочки похожи на живые флейты, которые без конца играют и играют на себе самих. Не менее удивительно и то, что все слова, которые я произношу, достигают твоих ушей.

— Я думаю, ты снова преувеличиваешь разницу между вами и нами. Ты ведь тоже можешь слышать, что я говорю.

Ариэль громко вздохнул:

— Если ты хотя бы ещё один раз сравнишь нас только для того, чтобы облегчить себе жизнь, я отправлюсь к другому пациенту. На свете множество больных людей, к которым ни разу не заходили ангелы.

Она спешно заговорила:

— Ты, конечно, имеешь в виду, что ты не слышишь живыми ушами, как я, а мы просто обмениваемся мыслями…

— Да, что-то в этом духе. Кстати, прости, что я упомянул о другом пациенте. Не твоя вина, что ты понимаешь только часть целого. Ты видишь всё как сквозь тусклое зеркало, гадательно.

— «Сквозь тусклое зеркало, гадательно…»

— Теперь ты дразнишься, — сказал он.

— Я просто пробую слова на вкус!

— Когда-то Земля была пустынной и безжизненной, — рассуждал Ариэль. — А потом у неё появилась способность слышать собственные звуки. Много миллионов лет на ней сверкали молнии и грохотали грозы, море накатывалось на скалы, вулканы с неистовой силой выбрасывали наружу потоки лавы. Но никто ничего не слышал. Сейчас земной шар может слышать свои собственные звуки. Венера или Марс не могут. А если станет слишком тихо, надо только включить органный концерт Иогана Себастьяна Баха. Больше всего мне нравятся концерты под открытым небом. Тогда самые красивые звуки этой планеты уносятся в космос. Не говоря уже о концертах по радио. Земной шар музицирует. Вокруг раскалённого Солнца на Млечном пути вращается маленькая музыкальная шкатулка — земной шар.

— Может, тебе лучше было бы стать поэтом, — предложила Сесилия. — Только желательно не очень несовременным.

— Я бы предпочел стать исследователем природы. Потому что я на самом деле не понимаю, что происходит, когда вы разговариваете друг с другом и невидимые слова как будто выползают изо рта и забираются в узкое ухо, а потом склеиваются с желеобразным комком под названием мозг.

Как раз то, о чём говорил ангел, и происходило сейчас. Странные слова, произнесённые им, растворились в мозгу Сесилии и превратились в её собственные мысли. Она так долго лежала и размышляла, что Ариэль снова взял слово:

— И не менее удивительно, как вам удаётся формировать слова во рту. Иногда это происходит молниеносно. Тогда кажется, что слова текут сами по себе. А бывает так, что вы сами не знаете точно, что говорите, пока не скажете?

Она опустила взгляд.

— Мы не всегда обдумываем всё, что делаем. Когда мне надо бежать в школу, я просто бегу. У меня нет времени задумываться над тем, как я переставляю ноги. Иначе я бы просто споткнулась. Точно так же случается, когда мы разговариваем. Иногда мы спотыкаемся о слова.

— И ещё вам всё время надо втягивать воздух для вдоха — и снова выпускать его. Это происходит само по себе?

— Думаю, да.

— Звучит немного пугающе. Потому что если вы один-единственный раз забудете сделать вдох, то сердце перестанет биться. А если сердце перестанет биться…

— Хватит! — прервала его Сесилия. — К счастью, нам не обо всём надо думать.

Он прикрыл рот рукой:

— Ой, извини! Мы говорили о том, как вы формируете во рту невидимые слова, прежде чем они начинают порхать между ртами и ушами. Это правда, что у всех людей разные голоса?

Сесилия кивнула: