Елизавете до всего этого как будто не было никакого дела. Она обернулась к сэру Джеймсу Мелвиллу. Вероятно, заметила взгляд, которым он обменялся с французским послом. Королева вообще мало что упускала.

— Ну, сэр Джеймс, — воскликнула она, — как вам милорд Лестер? Думаю, получше вашего мальчика.

Королева чуть кивнула в сторону лорда Дарнли, и сэр Джеймс слегка поморщился. Тогда я не понимала, но позже узнала, что таким образом королева дала понять сэру Джеймсу, что ей известно о предположительно тайных переговорах относительно брака Марии и юного лорда.

Потом Елизавета делала вид, что против этого брака, но на самом деле всячески способствовала ему. Дарнли тогда не было еще и двадцати. Он был очень стройным, из-за чего казался еще выше, с круглыми, несколько выпуклыми голубыми глазами, нежной, персикового оттенка кожей и пухлыми вялыми губами. Ему нетрудно было околдовать женщину, если ей нравились смазливые мальчики. Однако под внешним лоском приятных манер в нем чувствовалось нечто капризное, почти жестокое. Он прекрасно танцевал и играл на лютне и даже мог претендовать на трон, поскольку его мать была дочерью Маргариты Тюдор — сестры Генриха Восьмого.

Сравнивая его с Робертом, Елизавета привлекала внимание к его слабости. Королева наслаждалась этим невыгодным для юноши сравнением. Так же, как и Мелвилл, она была намерена всячески способствовать отъезду Дарнли в Шотландию, хотя делала вид, что упомянутые тайные переговоры ее возмущают.

После церемонии, когда она удалилась в свою опочивальню, ее навестил Роберт, теперь уже граф Лестер, а в будущем — самый влиятельный человек королевства.

Я сидела с остальными придворными дамами в женских покоях и слушала, как они обсуждают церемонию, как хорош был граф Лестер, и как им гордилась королева.

— Вы видели, как она пощекотала его шею? Она так любит его, что не может сдержать чувств даже во время официальной церемонии, в присутствии иностранных послов. Что же она тогда позволяет себе, когда они наедине? — шептали и хихикали придворные дамы.

— Теперь уже скоро, — заявил кто-то.

Многие полагали, что королева подготавливает свой брак. Понятно, ей куда легче выйти за графа Лестера, чем просто за Роберта Дадли. И когда Елизавета сказала, что Роберт будет прекрасным женихом для королевы, она имела в виду не Марию, королеву Шотландии, а Елизавету, королеву Англии.

Позже, когда мы с королевой были наедине, она спросила мое мнение о церемонии, и я ответила, что это было очень впечатляющее зрелище.

— А граф Лестер? Не правда ли, он был великолепен?

— О да, Ваше Величество.

— Я никогда не видела более красивого мужчины, а ты? Нет, не отвечай. Как верная жена ты обязана считать, что он не идет ни в какое сравнение с Уолтером Девере, не так ли?

Королева так пронзительно взглянула на меня, что я было подумала, будто случайно выдала свой интерес к Роберту.

— Они оба достойные мужчины, Ваше Величество.

Елизавета рассмеялась и шутливо ущипнула меня.

— Честно говоря, при дворе нет ни одного мужчины, который мог бы сравниться с графом Лестером, но ты ставишь Уолтера рядом с ним, и мне это нравится. Не люблю неверных жен.

Мне стало не по себе. Откуда она может знать, что я испытываю при виде Роберта. Я была уверена, что ничем себя не выдала, а он вообще ни разу не взглянул в мою сторону. Возможно, она считает, что он пробуждает желание во всех без исключения женщинах.

— Я предложила Роберта в мужья королеве Шотландии, но она сочла его недостойным женихом. Это потому, что она никогда не видела его, иначе изменила бы свое мнение, — продолжала Елизавета. — Я хотела отдать ей лучшее, чем располагаю. Подумать только! Отказаться от графа Лестера! Я тебе вот что скажу, кузина, — если бы я не решила умереть незамужней девственницей, то единственный мужчина, за кого бы я могла выйти — это Роберт Дадли.

— О, я знаю, как Ваше Величество относится к нему, а он к Вашему Величеству.

— Я сказала об этом шотландскому послу, и знаешь, Леттис, что он ответил?

Я почтительно ждала, пока она не продолжила:

— Он сказал мне так: «Мадам, я прекрасно понимаю вас. Заключив брак, вы будете только королевой Англии. А сейчас вы и король, и королева в одном лице. Вы никому не желаете покоряться».

— И Ваше Величество согласились с ним?

Елизавета шутливо толкнула меня.

— А то ты не знаешь.

— Знаю, — ответила я, — поэтому горжусь не только своими родственными связями с моей королевой, но и тем, что имею возможность служить самой благородной леди.

Она рассеянно кивнула.

— Такова королевская ноша. Но знаешь, когда я смотрела на него сегодня, мое сердце требовало отбросить все обеты.

Наши глаза встретились. Ее расширенные зрачки показались мне светильниками, желающими осветить тайники моей души. От ее взгляда мне стало не по себе. В будущем мне еще часто придется испытывать это чувство, встречаясь глазами с королевой.

— Надо покориться и следовать судьбе, — тихо сказала Елизавета. — И мы должны принять это… я и Роберт.

Мне почудилось, что королева о чем-то предостерегает меня. Интересно, что ей рассказывают обо мне? Рождение детей ничуть не убавило моей привлекательности, скорее наоборот. Я часто замечала на себе мужские взгляды и слышала, что меня считают очень соблазнительной.

— Я покажу тебе кое-что. — Королева встала и подошла к столу. Она извлекла из ящика небольшой завернутый в бумагу пакет с надписью «Портрет моего повелителя».

Елизавета развернула пакет — там оказался миниатюрный портрет, с которого на меня смотрел Роберт.

— Очень похож, не правда ли?

— Никто бы не усомнился в том, что это граф Лестер, — согласилась я.

— Я показала это Мелвиллу, и он тоже согласился, что сходство поразительное. Даже пожелал отвезти миниатюру своей королеве и выразил уверенность, что, взглянув на это лицо, Мария уже не сможет отказать Роберту, — Елизавета лукаво рассмеялась. — Но это единственный его портрет, который у меня есть, поэтому я сказала Мелвиллу, что, к большому сожалению, не могу отдать миниатюру. Кажется, он меня понял.

Королева почти выхватила у меня миниатюру, которую только что дала посмотреть, и бережно завернула ее в бумагу. И это ярко показало ее отношение к Роберту. Она никогда его не отпустит.

После королевских милостей Роберт и все остальные полагали, что следующим шагом будет брак. Я тоже была уверена в этом, несмотря на ее решимость умереть незамужней девицей. Теперь Роберт был одним из богатейших людей в Англии, и он немедленно принялся перестраивать замок Кенилворт. Вполне естественным выглядело то, что он начал зазнаваться и весьма фамильярно обращаться с королевой. Роберт бесцеремонно, не дожидаясь приглашения, входил к ней в опочивальню, которая зачастую была и кабинетом, поскольку, по традиции, королева принимала министров и там. Однажды он выхватил нижнюю рубашку у фрейлины, в чьи обязанности входило подавать ее королеве, и сам вручил ее Елизавете. Говорят, даже видели, как он целует королеву, когда она уже в постели.

Это все напомнило мне о том, что я слышала о былых проказах Елизаветы, и о Томасе Сеймуре, резвящемся в ее спальне. Но чем дальше, тем больше я убеждалась, что между ними не было физической близости. Королева любила поиграть на чувствах своих поклонников, но не более того.

О ней ходило много разных слухов, разумеется, по большей части нелепых. Но ее матримониальная одиссея стала, по-моему, одним из чудес света. Еще ни одна королева не отвергала столько претендентов, и в то время как Елизавету это необычайно забавляло, августейшие женихи не находили в этом ничего забавного, ведь они все оказались в неловком положении.

Возглавляющий когорту женихов Роберт уже начал терять надежду. Их с Елизаветой первая молодость осталась позади, и если королева хотела родить здорового наследника, ей давно пора было замуж.