— Если это дойдет до Уолтера… — начала было я, но Роберт перебил:

— Если это дойдет до королевы, у нас будет куда больше поводов для беспокойства.

— И что мы можем сделать?

— Положись на меня. Мы обязательно поженимся. Надо только сначала кое-что сделать.

Я поняла, что он имел в виду, когда через несколько дней Уолтера срочно вызвали к королеве.

— Что случилось? — я еле дождалась его возвращения.

— Какое-то безумие, — устало ответил он. — Королева не понимает… Господи, она опять посылает меня в Ирландию.

Я с трудом удержалась от облегченного вздоха. Несомненно, это была работа Роберта.

— Она предлагает мне пост граф-маршала Ирландии.

— Это большая честь, Уолтер.

— Королева полагает, что и я должен держаться такого мнения об этом назначении. Я пытался объяснить ей положение дел.

— И что она сказала?

— Она отмахнулась от меня, — он взглянул на меня. — С ней был Лестер. Он много говорил о важности Ирландии и о том, что именно меня следует назначить граф-маршалом. Думаю, это он постарался убедить королеву.

Я молча смотрела на него, изображая легкое недоумение.

— Лестер сказал, что это прекрасный шанс для меня реабилитироваться после неудач. Я пытался объяснить им, что они не понимают ирландцев.

— И… каков итог?

— Королева решила, что я еду в Ирландию. Боюсь, тебе там не очень понравится, Леттис.

Мне нужно было быть осторожной, и я только покорно вздохнула:

— Будем надеяться на лучшее, Уолтер.

Это вроде успокоило его. Его все еще мучали сомнения, однако понятия о чести у него были таковы, что не позволяли усомниться в моих словах. Но я видела, что подозрения все же остались.

Я делала вид, что готовлюсь к отъезду, но, разумеется, никуда ехать не собиралась.

— Уолтер, — сказала я на следующий день, — меня очень беспокоит Пенелопа.

— А что такое? — удивился он.

— Ей только четырнадцать, но она уже не по годам взрослая. Мне кажется, она не очень разборчива в дружбе с представителями противоположного пола. Дороти тоже дает поводы для беспокойства. А Уолтера я застала в слезах, в то время как Роберт утешал его. Он сказал, что поговорит с королевой, и она запретит мне ехать в Ирландию. Я очень боюсь оставлять детей в такое время, Уолтер.

— У них есть и няньки, и гувернантки.

— Им нужно куда больше, чем это. Особенно Пенелопе. Она в таком возрасте… А мальчики вообще слишком маленькие. Я говорила с Уильямом Сесилом. Он заберет Роберта к себе до его отъезда в Кембридж, но пока ему еще слишком рано покидать дом. Мы не можем оба уехать и оставить детей одних.

Дети спасли положение. Уолтер очень расстроился, но он любил свою семью и не хотел, чтобы кому-то было плохо. Я проводила с ним все время, он рассказывал мне об Ирландии, и мы строили планы на будущее, когда он вернется домой. Будучи граф-маршалом, он займет прочное положение при дворе. «Это будет скоро, — говорила я, — а уж потом, если тебе придется опять уехать, то мы уедем все вместе».

И наконец Уолтер уехал. Он нежно обнял меня на прощание и извинился за дурацкие подозрения. Когда он вернется, все будет хорошо. Мы выдадим девочек замуж, а мальчиков отправим учиться в Кембридж.

Я искренне обняла его. Он выглядел таким грустным. В связи с его отъездом я испытывала облегчение, но мне было жаль Уолтера, и я чувствовала угрызения совести за то, что делаю.

Я говорила ему, что мы идем на эту разлуку ради детей. Пусть меня назовут величайшей лицемеркой всех времен, но у меня на глазах стояли слезы. Я была рада тому, что, увидев столь искреннее проявление чувств, Уолтер несколько утешился.

Он отплыл в Ирландию в июле, а я снова начала встречаться с Робертом Дадли. Он сказал, что действительно посоветовал королеве отправить Уолтера обратно в Ирландию.

— Вижу, ты всегда добиваешься чего хочешь.

— Я получаю только то, чего заслуживаю.

— Тогда я просто боюсь вас, милорд Лестер, — шутливо встревожилась я.

— Не бойтесь, будущая леди Лестер. Чтобы добиться успеха, необходимо уметь дерзко брать желаемое. Иначе не бывает.

— Но что дальше?

— Дальше? Подождем и посмотрим.

Ждать пришлось только два месяца. Из Чартли прискакал один из слуг. Он был очень встревожен.

— Миледи, — сказал он, когда его привели ко мне, — случилось нечто ужасное, и я подумал, что вы должны знать. В стаде родился черный теленок.

— Ты правильно сделал, что приехал. Но ведь это легенда, и мы все живы и в добром здравии.

— Миледи, люди говорят, что это верная примета. Она всегда означает смерть или несчастье для властелина замка, а наш милорд в Ирландии… Это скверные и дикие места. Его нужно предупредить, пусть немедленно возвращается.

— Его послала туда королева.

— Его необходимо предупредить, миледи. Он должен вернуться.

— Боюсь, королева не станет менять свою политику из-за рождения черного теленка в Чартли.

— Но если ваша милость объяснит ей… может, тогда.

Я ответила, что все, что могу сделать, — это написать Уолтеру обо всем.

Наградив слугу и отправив его обратно в Чартли, я задумалась. Неужели это действительно правда? Как странно, что сейчас родился такой теленок, как в тот раз, когда смерть хозяина замка положила начало этой легенде.

Но я не успела отправить письмо мужу. Из Ирландии пришло известие, что Уолтер умер от дизентерии в Дублинском замке[10].

Итак, я стала вдовой. Мне не пришлось изображать скорбь, ибо, хотя я и не любила Уолтера, все-таки он был отцом моих детей и прекрасно относился ко мне. Поэтому его смерть искренне опечалила меня. Но ненадолго. С тех пор как я стала любовницей Роберта, я беспрестанно сожалела о своем браке и эта неожиданная свобода открывала передо мной ослепительные перспективы. При мысли об этом меня охватывало волнение, затмевавшее все иные чувства.

Я с нетерпением ждала Роберта, и он пришел, тайно, как всегда.

— Мы должны быть очень осторожны, — сказал он, и я испугалась, что Роберт старается теперь избежать нашего брака. И еще один вопрос не давал мне покоя. Как случилось, что Уолтер умер так неожиданно? Говорят, от дизентерии. Что ж, возможно. Много людей умерли от дизентерии, и всегда с этим были связаны разные подозрения. Ночами я просыпалась, размышляя, что же это — ирония судьбы или к этому приложил руку Роберт. Мне становилось не по себе, но я желала Роберта как никогда. И что бы он ни сделал, — ничто не могло этого изменить.

Именно мне пришлось объявить о смерти отца нашим детям. Я собрала их в комнате, привлекла к себе Роберта и сказала:

— Сын мой, теперь вы граф Эссекс.

Он изумленно посмотрел на меня широко открытыми глазами. Меня переполняла любовь к этому мальчику, и я крепко обняла его.

— Роберт, дорогой, твой отец умер, и ты теперь наследник как его старший сын.

Роберт разрыдался, я увидела слезы в глазах Пенелопы, Дороти тоже заплакала, а младший Уолтер, глядя на них, разразился громкими причитаниями.

И я с удивлением поняла, что они любили его. А, собственно, почему нет? Он всегда был для них любящим и заботливым отцом.

— И как вы понимаете, это означает перемены для нашей семьи.

— Мы возвращаемся в Чартли? — спросила Пенелопа.

— Нет, мы не можем пока строить никаких планов. Надо немного подождать.

Роберт встревоженно посмотрел на меня.

— А что я должен делать как граф Эссекс? — спросил он.

— Пока ничего, дорогой. Пока все будет идти, как и прежде. Ты уже получил титул, но тебе еще предстоит завершить образование. Не бойся, все будет хорошо.